С тех пор, как они покинули Шандралу, не утихал сильный западный ветер, и воздушные корабли легко парили над галерами.
– Передайте магистру Акомме, что я жду его в моей каюте, – приказала Вивиан ближайшему матросу.
Однако Лотанну был уже там. Когда она открыла дверь, он обернулся. Его лицо было непроницаемо.
– Знаю, это было глупо, – сказала Вивиан, закрывая за собой дверь. – Франческа почему-то не клюнула на наживку. Но я должна была попытаться.
Чарослов молча смотрел на неё.
– В конце концов, на мне нет ни царапины.
– В корму «Пики» угодил булыжник. Попади он всего на фут ближе к носу, от тебя бы осталось мокрое место.
– Не попал же.
– Ты обещала.
– Магистр, – Вивиан расправила плечи, – я рисковала во благо империи, я…
– Вот только не надо плести эту чушь мне! – он сжал кулаки, в его голосе зазвучал едва сдерживаемый гнев. – Я-то тебя давно знаю.
– Я… – повторила, было, она, но так и не закончила.
– Сорок лет назад мы начали всё это вместе и завершим вместе, – проговорил Лотанну, – если, конечно, ты не собираешься покончить жизнь самоубийством.
– Я жива. И никаким самоубийством кончать не собираюсь.
– У тебя нет права так рисковать.
– Я – императрица!
– Тогда думай об империи!
– Я о ней и думала, Создатель тебя побери!
– А ещё, – его голос дрогнул, – подумай обо мне.
Вот она, правда, от которой Вивиан не могла скрыться. Лотанну сложил руки на груди и отвернулся к иллюминатору. Повисла тишина.
– Прости, – наконец пробормотала Вивиан.
– Твоя уловка хоть сработала? Ты прикончила Франческу?
– Не уверена. Всё было так странно… Она исчезла за миг до того, как я наложила на неё заклинание. Понятия не имею, что потом случилось.
– Однако в небе её больше никто не видел. Полагаю, мы можем объявить, что атака завершилась успешно, драконица ранена. Это укрепит моральный дух людей, а вот капитану Аларакону мало не покажется.
– Почему?
– Потому, что он едва не угробил императрицу.
– Он действовал по моему приказу.
– Ну, тебе-то воздушные маршалы претензии предъявить не смогут.
– Хорошо, – Вивиан вздохнула. – Сделай официальное заявление. Всё обернулось не так уж и плохо, если только Франческа не скрывает свою драконью натуру. Без дракона им не сдержать наш воздушный флот, мы сотрём этот город с лица Земли.
– Я уже отдал приказы о подготовке атаки.
– Спасибо, Лотанну, – Вивиан подошла к нему, он кивнул, но не обернулся. – Прости меня. Впредь я буду думать и о тебе.
Акомма посмотрел на Вивиан. Морщинки у его глаз чуть разгладились.
– Я прослежу за подготовкой.
– Прекрасно, – кивнула она. – Война Разобщения близится к концу.
– Твоя очередь, – пропищала Праматерь-Паучиха.
– Хочешь сыграть ещё? – уточнил Никодимус, сидя в тёмном подвале.
Выход был погребён под целой горой щебня. Сверху доносился стук и скрежет: боги войны разбирали завал. Никодимус сидел тут уже несколько часов. Пришлось даже написать два-три заклинания на языке хтоников, чтобы защититься от падающих с потолка камней.
– Наша игра тебе надоела? Может, хочешь поиграть во что-нибудь другое? – голос Праматери-Паучихи был полон энтузиазма. – Поднимем ставки?
– Нет-нет, – торопливо сказал Никодимус. – Нет, богиня, я не хочу другой игры. Продолжим эту.
Она скрипуче хихикнула, а Никодимус глубоко вздохнул.
– Готово.
– Оно живое?
– Да.
– Это паук?
– Ты серьёзно думаешь, что я загадаю паука, общаясь с богиней-паучихой?
– Тебе случалось совершать и большие глупости.
– Например?
– Желаешь обсудить свою личную жизнь прямо сейчас?
Он попытался придумать что-либо остроумное в ответ, но тут камень рядом с ним закачался.
– Эй! – заорал вверх Никодимус.
– Продолжай кричать, – посоветовала богиня.
Грохот стих. Он от всей души надеялся, что Тримурил не забывает руководить богами войны, указывая им, где и как разбирать, чтобы завал не обрушить на Никодимуса. И он опять завопил. Священники и паломники укрылись в другой части подвала. Тримурил доложила, что когда туннель частично обвалился, три человека погибли, остальные выжили. Никодимус не догадался поинтересоваться, как там его гидроманты, поэтому продолжал кричать и молиться, чтобы все были спасены. Едва он выберется из ловушки, ему придётся спешно возвращаться в Шандралу.
Валун зашевелился. Никодимус поплотнее загородился защитными хтоническими чарами, но единственное, что на него упало, был яркий солнечный свет. Подняв взгляд, он увидел каменную драконью морду бога войны.
– Так что это было-то? – пискнула в ухо Тримурил. – Какое существо ты загадал?
– По правилам, я могу отвечать только «да» или «нет».
– Ну не вредничай. Я ведь только что спасла тебе жизнь.
Никодимус улыбнулся синему небу и произнёс:
– Буревестник.
Стоя у окна, Леандра наблюдала, как ветреный вечер постепенно сменяет великолепие дня. После отхода имперцев жители Шандралу высыпали на улицы, продолжая молиться. До Леандры доносились и проповеди священников. В коридоре раздались шаги.
– Входите, Эллен, – пригласила Леандра, наливая чашку чая.
Скрипнула, отодвигаясь, дверь.
– Вы хотели меня видеть, госпожа хранительница?
– Да, Эллен, спасибо, что заглянули. Чаю?
– Пожалуй, – Эллен пристально посмотрела на чашку в руке Леандры. – Только, если позволите, я сама себе налью.
– Бросьте, Эллен. Здесь и яду-то капелька. Сами не заметите, как умрёте в жутких мучениях, – она нарочито шумно отпила, показывая, что шутит.
– Вы очень заботливы, госпожа хранительница, однако у меня имеются собственные предпочтения касательно мучений.
– И какие же? – Леандра кивнула на чайный столик, приглашая Эллен обслужить себя самостоятельно.
– В основном они связаны с низкопробным юмором, иронией и горькими попрёками.
– Звучит восхитительно.
– Всё это источник моего солнечного характера, – кисло пробормотала Эллен, заваривая себе чай.
– Как там моя мать?
Эллен покосилась на Леандру и вновь занялась чаем.
– Преобразование, которому она подверглась, истощило её силы. Впрочем, насколько я могу судить, она здорова.