Черный Леопард, Рыжий Волк - читать онлайн книгу. Автор: Марлон Джеймс cтр.№ 96

– Уплыть куда?

– Неважно. Я поплыву от, а не к.

В вечер первого боя семь О́го и Уныл-О́го строем вышли на место побоища. То была всего лишь дыра глубоко в земле, остатки колодца, уходившего вниз локтей на двести, может, больше. Из неровной земли повсюду вылезали камни, скалистые уступы шли по всему кругу на разной высоте, на них стояли мужчины, дворяне и вожди, вместе с немногими женщинами. Они сделали ставки на каждый бой, каких в тот вечер было четыре. На дне колодца твердое возвышение выступало из воды. Устроитель поставил Уныл-О́го на второй бой, говоря: «Этот, он новый, он свежий, мы зовем его Грустноликий. – Уныл-О́го вышел в красном макауви ^[43] вокруг пояса и встал рядом с Устроителем. – Да дадут ему силу боги грома и пищи, потому как, глядите, вот выходит еще один», – выкрикнул Устроитель и метнулся в воду, откуда выбрался на уступ. Мужчины кричали, суматошно похлопывали и переругивались. В корзине спустили девушку забрать ставки. Устроитель возгласил:

– Ого, что там у нас, вот он выходит, Спинолом! – И мужчины с нижних уступов поднялись повыше. – Спинолом, он самый опасный, ведь он ест сырое мясо зверей, каких убивает. – Клыки торчали у борца изо рта. Кто-то выкрасил громадное его тело охрой, и оно цвета кровяной ржавчины. Устроитель призвал: – Делайте ваши ставки, достойные джентльмены!

Но не успел он договорить, как Спинолом с размаху нанес удар и сшиб Уныл-О́го в воду. Девушка закричала: «Поднимайте корзину!» Ее Ржавый О́го углядел, едва на арену вышел. Спинолом повернулся к толпе и заревел. Уныл-О́го выбрался из воды, сшиб его с ног и ухватил камень, чтоб башку ему проломить, но он был мокрый, и Спинолом выскользнул из его хватки, перекатился и ударил прямо в подбородок. Уныл-О́го сплюнул кровью.

Ржавый О́го схватил свою дубину с шипами и махнул ею по ногам Уныл-О́го. Тот увернулся и прыгнул на нижний выступ. Спинолом махнул дубиной, но Уныл-О́го ушел от удара нырком и пнул противника по яйцам. Ржавый О́го пал на колени, и его же собственная дубина с шипами врезалась ему в левый глаз. Уныл-О́го схватил дубину и ударил ею Спинолома по голове, потом еще и еще – всмятку. А потом он поднял безголовое тело и швырнул его в мужчин на самом нижнем выступе. Шестеро кинулись на него – шестерых он уложил дубиной.

И вот уж по всему Калиндару разнеслась о нем слава, и вот уж все больше и больше мужчин приходили смотреть и делали ставки. А поскольку колодец был невелик и вместить всех никак не мог, поверху уложили деревянные балки, чтобы больше зрителей могли видеть, а Устроитель принимал за ставку денег в три, в четыре, в пять раз больше, потом от боя к бою назначал новую, даже если зрители раньше уже платили за возможность увидеть и уже ставили на опечаленного О́го.

«Гляньте на него, – говорили они, – гляньте, как вовсе не меняется его лицо».

Он выходил против всех, он убил всех, и вскоре в тех краях О́го стали пропадать. Только вот девушка в корзине, что ставки собирала, она рабыней была, и глаза у нее были такими же печальными, как и у него. Она приносила еду, хотя многие О́го пытались изнасиловать ее. Однажды ночью один схватил девушку и прорычал: «Гляди, как он растет», – повалил ее и уж забираться на ее стал, когда Уныл-О́го рукой ухватил его за ногу, вырвал из клетки, крутанул в воздухе, как дубиной, и шмякнул оземь… и еще раз, и еще раз, и еще… пока от того О́го ни звука не стало слышно. Все это время девушка сидела молча, зато Устроитель сказал:

– Суди тебя боги, печальный мой, уж точно тот великан стоил больше, чем эта маленькая глупышка.

Уныл-О́го повернулся к нему со словами:

– Не зови нас великанами.

Девушка подошла и села возле его клетки. Она пела песни, но – не ему.

– Последняя была из земель на севере, потом на востоке, – сказала она. И добавила тихо: – Нам надо отправиться туда.

– Никто ко мне не привязан, и я не привязан ни к кому, – сказал Устроитель, когда Уныл-О́го сообщил, что скоро уйдет. – Мастерство убивать сделало тебя богатым. Только куда ты пойдешь? Где найдется дом для О́го? А если и найдется дом, милый О́го, не думаешь ли ты, что кто-то от нас ушел бы, чтоб жить в нем?

В тот вечер она пришла к нему и сказала:

– Я высказала все свои стихи до конца. Дай мне новые слова.

Он подошел к прутьям клетки и сказал:

Она неотрывно смотрела на него сквозь прутья.

– Те слова, что я тебе рассказываю, О́го, настоящие, у тебя ужасный голос, и стихи эти жуткие. Гриоты дар свой от богов получают. – Потом она рассмеялась: – Вот какое слово мне дай. Как тебя зовут?

– Меня никак не зовут.

– Как отец зовет тебя?

– «Отродье демонов, какие обрюхатили мою потаскушку-жену и убили ее».

Она опять рассмеялась. И тут же сказала:

– Я смеюсь, но мне от этого очень горько. Я пришла сюда, потому что ты не похож на остальных.

– Я хуже. Я убил втрое больше, чем самый превосходный из бойцов.

– Это так, зато ты единственный, кто не смотрит на меня так, будто я на очереди.

Он подошел вплотную к прутьям, налег на один и немного отогнул его. Она помешкала немного, чтобы не казалось, будто сразу прыгнула.

– Я и вправду любого убью. Разрежь мне грудь до сердца и увидишь, что оно белое. Белое, как небытие.

Она посмотрела на него. Он был почти втрое выше ее ростом.

– Был бы ты и вправду бессердечным, ты бы не понимал этого. Мое имя – Лала.

Говоря Устроителю о желании уйти, Уныл-О́го не рассказал ему, что намерен отправиться на север, потом на восток, ведь кто бы ни пел песни, что пела девушка, его бы не трогало, что он возвышается над самыми высокими. Он не просил продать ему Лалу, зато точно был намерен взять ее с собой. Однако Устроитель вызнал, что новый строй мыслей был творением его сборщицы ставок. Само собой, любовниками они не были, поскольку даже громаднейшая из женщин не в силах была бы отдаться О́го, а эта девушка была мала, как ребенок, и хрупка, как палочка. Этот О́го дорастал до ее головы и заговорил ее языком. На следующее утро Уныл-О́го, проснувшись, увидел, как Синий О́го посреди двора оторвался от ее тела, оставив его раздавленным, растерзанным и тонущим в полнолунии девичьей крови. Уныл-О́го не бросился к ней, он не плакал, он не вышел из своей клетки, он не говорил об этом с Устроителем. А тот сказал:

– Я поставлю тебя против него в последнем бою, и ты сможешь отомстить за нее.