Черный Леопард, Рыжий Волк - читать онлайн книгу. Автор: Марлон Джеймс cтр.№ 135

– Мальчик, мы тебе не сделаем больно, – сказал Мосси. Он потянулся рукой к лицу малого, а тот дергался головой назад, бахаясь раз за разом о сушеную траву, отворачивался, будто удара ждал, из глаз его полились слезы. Мосси тронул его щеку, и малый давился криком в забивших ему рот внутренностях.

– Он нашего языка не знает, – сказал я.

– Посмотри на нас, мы не из синих. Мы вовсе не из синих, – говорил Мосси, долго и медленно оглаживая мальчишескую щеку.

А малый по-прежнему сучил руками и брыкался, а столы, окна, двери по-прежнему открывались и закрывались, распахивались и захлопывались. Мосси продолжал гладить его щеку, пока не замедлил движения, а потом и перестал.

– Эти веревки, видать, колдовством завязывали, – ворчал я. Никак не мог справиться с узлами. Мосси сунул палец в щель на своей правой сандалии и вытащил небольшой ножичек.

– Меньше вероятности, что стражники искать станут, если в дерьмо наступить, – пояснил он.

Мы обрезали все веревки на малом, но он стоял как стоял, прислоняясь к сушеной траве, голый, весь в поту, с широко раскрытыми глазами, будто ничего, кроме потрясения, не испытывал. Мосси ухватил кишку, забивавшую малому рот, глянул на него печально и произнес:

– Мне очень, очень жаль.

И потянул за кишку не быстро, но решительно, не останавливаясь, пока она вся не вышла. Малого вырвало. Веревки все были перерезаны, и дверь со всеми окнами плотно закрылись. Малый смотрел на нас, на теле его видны были следы ожогов от веревок, губы ходуном ходили, будто он вот-вот заговорит. Я не сказал Мосси, что мальчишке вполне могли язык отрезать. Мосси, префект в одном из самых неспокойных городов на севере, повидал всякое, но не такое зверство.

– Мосси, каждый дом, каждая комната, вагоны те – они все такие же.

– Знаю. Знаю.

– Всюду, куда я попадаю, отыскивая мальца, чтобы этого мальца спасти, я сталкиваюсь с чем-то худшим, чем то, от чего мы его спасаем.

– Следопыт.

– Как же так? Ты и я – мы одинаковые, Мосси. Когда люди обращаются к нам, мы знаем, что нам вот-вот встреча со злом уготована. Лгут, обманывают, избивают, калечат, убивают. У меня крепкий желудок. Только мы все равно монстрами считаем тех, у кого когти, чешуя и шкура.

Малый рассматривал Мосси, пока тот его по плечам оглаживал. Он перестал дрожать, но смотрел куда-то в балконную дверь, будто снаружи было такое, чего он никогда не видел. Мосси посадил его на табурет и повернулся ко мне.

– Ты думаешь о том, что ты можешь сделать, – сказал он.

– Если ты ничего не скажешь.

– Никогда не стану я говорить тебе, о чем думать. Вот только… Следопыт, послушай. Мы пришли сюда за мальцом. Нас двое против целого государства, и даже те, кто с нами пришел, вполне могут быть против нас.

– Всякий, кого встречаю, говорит мне: Следопыт, нет у тебя ничего, ради чего тебе стоило бы жить или ради чего умереть. Ты человек, который, если нынче ночью исчезнет, так ничья жизнь хуже ничуть не станет. Может, вот ради этого умереть стоит… Скажи.

– Что сказать?

– Скажи, что это больше меня и нас, что не наша это драка, что это путь для глупых, а не для мудрых, что ничего это не изменит… Ну, что ты скажешь?

– Кого из этих паршивых сукиных сынов мы убиваем первыми? – Я глаза вытаращил. – Подумай об этом, Следопыт. План в том, чтобы ни за что не дать нам уйти. Что ж, давай останемся. Эти трусы прожили без врагов до того долго, что, наверное, мечи за украшение почитают.

– У них людей сотни сотен. И еще сотнями больше.

– Нам незачем о сотнях беспокоиться. Всего о нескольких при дворе. Начиная с этой омерзительной Королевы. Путь идет как идет, играем дурачка. Скоро нас призовут ко двору, нынче вечером. А прямо сейчас надо бы на самом деле накормить этого…

– Мосси!

Табурет был пуст. Дверь на террасу раскачивалась взад-вперед. Малого в комнате не было. Мосси до того резво рванул на балкон, что мне пришлось ухватить его за плащ, чтоб он не свалился. Изо рта Мосси ни звука не вылетало, но он кричал. Я втащил его обратно в комнату, но он все равно рвался вперед. Я обхватывал его руками все крепче и крепче. Он перестал противиться и затих.

Мы дожидались темноты, чтобы отправиться на поиски О́го. Тот болван, что кормил меня, подошел к двери сообщить мне, что ужин будет при дворе, хотя и без Королевы. Мне следовало отправиться к докам ждать вагона, когда зазвучат барабаны. Нет? Да? Мосси стоял за дверью с ножом в руках. Кто-то, должно быть, увидел, как малый прыгнул навстречу смерти, даже если бедняжка не проронил ни звука на всем пути до земли. Или, может, смерть свалившегося раба не была в диковину в Долинго. Вот о чем я думал, пока этот человек старался просунуть голову в мою дверь. Не выдержав, я пригрозил: «Сэр, если вы войдете, я и вас отымею», – и его синяя кожа позеленела. Он произнес, что вернется для славнейшего завтрака завтра. Нет? Да.

Я чувствовал Уныл-О́го на МЛуме, третьем древе, том, что походило на столб с массивными крыльями, чтоб солнечный свет улавливать. Мосси беспокоился, что стражи станут следить за нами, однако высокомерие Долинго было таково, что никто не видел особой угрозы в двух будущих семенных стручках. «Каким занимательным, – сказал я Мосси, – должно бы показаться им наше оружие, не только наше с тобой, но всякое оружие. Они похожи на растения без шипов, никогда не ведавшие, что животные едят их». Когда взгляды разглядывавших нас мужчин и женщин заставляли Мосси хвататься за скрытый под плащом нож, я трогал его за плечо и шептал: «Скольких мужчин с кожей, как у тебя, им доводилось видеть?» Он кивал и сдерживал себя.

На МЛуме повозка остановилась на пятом этаже. Уныл-О́го располагался на восьмом.

– Не знаю, с чего она так скисла. Скисла даже еще до того, как до этого города добрались, – сокрушался Уныл-О́го.

– Кто – Венин? – спросил я.

– «Перестань называть меня этим грязным именем». Так вот и сказала. Но это же ее имя, как же еще мне ее звать? Вы же были там, когда она сказала: «Мое имя Венин». Разве не так?

– Ну, со мной она всегда угрюмой была, так что я…

– Угрюмой она не была никогда. И я с ней никогда не был угрюмым, когда позволял ей у себя на плече сидеть.

– Уныл-О́го, есть вещи более серьезные, и нам надо поговорить.

– «Почему нас от других отделили, Венин?» Вот и все, что я сказал, а она говорит, что это не ее имя, и вопит, требуя убрать мои чудовищные лапы и чудовищную морду, не смей, визжит, и близко подходить ко мне, «потому как я – грозный воин, что желает весь мир спалить». А потом назвала меня шога. Она другая.

– Может, не видит она всякое так, как ты это видишь, Уныл-О́го, – сказал Мосси.

– Кому известны повадки женщин?

– Нет, она другая и…