Капкан для крестоносца - читать онлайн книгу. Автор: Шэрон Кей Пенман cтр.№ 36

– В Яффе воняло как на бойне, ведь взятым штурмом городам не выказывают милосердия. Мы разбили шатры за полуразрушенными городскими стенами. Узнав, что наша армия задерживается под Цезареей, Саладин решил нанести удар. Он полагал, что если я буду убит или захвачен в плен, войне конец. И если бы не один генуэзский арбалетчик, которому понадобилось отлить спозаранку, нас захватили бы спящими. Но генуэзец заметил солнечные блики на щитах сарацин. При мне было всего пятьдесят четыре рыцаря, четыреста арбалетчиков, две тысячи пехотинцев и всего одиннадцать лошадей, тогда как войско Саладина, как мы узнали позднее, насчитывало свыше семи тысяч человек. Времени отступать в Яффу не было, и даже имейся оно у нас, поврежденные стены не помогли бы отразить нападение. Поэтому я велел нашим пехотинцам упереть копья в землю и опуститься на колено, а арбалетчиков расположил сзади, под прикрытием щитов. Как только один арбалетчик делал выстрел, другой тут же передавал ему заряженный арбалет, поэтому поток стрел был непрерывным. Я заверил своих людей, что лошади сарацин не пойдут на ощетинившийся копьями строй, и оказался прав. Раз за разом конница налетала и в последний момент отворачивала. Мы простояли шесть с лишним часов, а когда постоянные неудачные наскоки утомили и обескуражили мусульман, я со своими рыцарями перешел в атаку и смел их с поля боя.

– Как ты додумался до такой тактики? Ведь она воистину удивительна!

– Я ничего не изобрел, Фридрих. Эту тактику я позаимствовал у сарацин, потому что никогда не стыжусь учиться у неприятеля.

Лео наклонился вперед, опершись ладонями в колени.

– А расскажи про поход из Акры, – сказал он.

Ричард повиновался. По мере рассказа ребята, снедаемые любопытством, придвинули сундук еще ближе к кровати. Правда, что люди умирали от солнечного удара? Правда. Правда, что в Святой земле водится ядовитый кусачий паук под названием «скорпион»? Правда. Правда, что за несколько дней перед битвой при Арсуфе Ричард был ранен арбалетной стрелой? И это тоже было правдой.

Собеседники напрочь забыли про время. Мальчики впитывали как губка истории про схватки с неверными на священной земле, по которой ступал некогда Господь-Спаситель. Ричард радовался возможности вырваться из каменных стен Дюрнштейна, хотя бы в воображении. Один из стражей многозначительно кашлянул, и это напоминание о том, что час уже поздний, разрушило волшебство.

– Надо идти, пока нас не хватились, – с грустью сказал Фридрих. – Еще один вопрос. Нам рассказывали, что под Яффой ты разъезжал перед фронтом сарацинской армии, и никто не осмелился принять твой вызов на поединок. Ну, это-то наверное придумали – ведь это настоящее безумие!

Ричард усмехнулся.

– Насчет безумия ты прав, Фридрих. Но тогда мне это показалось хорошей идеей.

Юнцы вытаращились на него, потом расхохотались. Смех однако резко оборвался, стоило им сообразить, что они зашли слишком далеко и забыли, что перед ними недруг. Лео вскочил и с неожиданной враждебностью посмотрел на короля.

– Не понимаю я тебя, – звонким голосом заявил он. – Ты ведь великий воин, отважный, как Роланд, готовый отдать жизнь за нашего Спасителя. Как же ты мог так бессовестно обойтись с нашим отцом?

Ричард удивленно заморгал.

– Я никогда не ссорился с Хад… – Тут он прикусил язык, запоздало угадав правду. – Так вы сыновья герцога Леопольда?

– Честь имеем, – гордо заявил Фридрих, тоже встав. – Меня зовут Фридрих фон Бабенберг, я первенец моего господина отца, наследник герцогств Австрии и Штирии, а это мой брат Леопольд.

Лео тоже принял вызывающую позу: выпятил подбородок, стиснул кулаки. Ричарду оставалось удивляться, как он прежде не заметил сходства, потому что мальчик был вылитой копией Леопольда во гневе.

– Ты унизил нашего отца, – с укором сказал парень. – В Акре твои люди сбросили его стяг, и ты позволил этому случиться!

Ричарду не хотелось осуждать герцога при его сыновьях, но и лгать в угоду им он тоже не собирался.

– Те люди действовали по моему приказу. Узнав, что Леопольд вывесил свое знамя, я приказал сбросить его и не жалею об этом. Мы с французским королем договорились, что каждый из нас получает половину Акры, а вывесив свое знамя, ваш отец заявил права на город и добычу. Он поступил неправильно, не я.

Аргумент показался Лео несущественным.

– Он ведь вместе со своими людьми тоже брал Акру, тогда почему ему отказали в доле добычи? Он был твоим союзником, а ты обошелся с ним, как с вассалом? Но мой отец – герцог Австрийский, и ты на своей шкуре убедишься, что это значит!

Мальчик резко повернулся и вышел, громко хлопнув за собой дубовой дверью.

Фридрих не последовал за братом.

– Я тоже не понимаю, – промолвил он, но без убеждения, звучавшего в тоне брата. – Наш господин отец – человек гордый, а ты без нужды унизил его. Когда твои люди сорвали флаг и бросили его в ров, они попрали его гордость, его честь, честь Австрии.

Ричарда не радовал оборот, который принял их разговор. На упреки Фридриха отвечать было сложнее, чем на обвинения Лео.

– Я не знал, что знамя скинули в ров.

– А если бы знал, наказал бы своих людей за это?

Ричард поразмыслил.

– Нет, – честно признал он. – Скорее всего, не наказал бы. Как я уже упомянул, они исполняли приказ.

– Ты утверждаешь, что мой отец не по праву вывесил знамя. Даже если это так, ты поступил еще хуже, подтолкнув его оставить армию и вернуться домой.

– А вот тут я ни при чем. – Король нахмурился. – Он сам решил уехать с войны, и это позорное решение, потому как герцог давал такой же священный обет, как и я, как мы все. Обет оставаться в Утремере до тех пор, пока мы не отберем Иерусалим у неверных.

– Но это ты сделал так, что ему невозможно было остаться. Неужели ты этого не видишь? Все его люди знали о случившемся: о том, что с австрийским знаменем обошлись как с ничтожной тряпкой. Как он мог остаться после такого унижения и позора? Отъезд был для него единственным способом сохранить лицо, пусть даже это причинило ему много страданий. Он уже во второй раз принимал крест. В первый свой приезд в Святую землю он даже получил частицу Истинного Креста от короля Иерусалимского. И хотя дар был для него бесценен, отец отдал реликвию аббатству в Хейлигенкрейц, сказав, что ей надлежит пребывать в доме Божьем. Судьба Святой земли заботит его ничуть не меньше, чем тебя, милорд. Вот если бы ты выразил хоть толику уважения к его чести, чего он с полным правом ожидал, отец никогда не уехал бы, и ты не оказался бы здесь, в Дюрнштейне, в эту декабрьскую ночь.

Тут Фридрих повернулся, явно довольный, что последнее слово осталось за ним, и чинно вышел из комнаты.

Сразу после ухода мальчиков принесли ужин, но Ричард даже не прикоснулся к нему. Поначалу он отмахивался от жалоб Леопольда, как от досадной помехи, но когда герцог уплыл вместе с французским королем, распространил на него то презрение, которое питал к Филиппу. Львиное Сердце отказывался понять, как эти люди могли с такой легкостью преступить через клятву, данную Господу. И до этого вечера даже не пытался посмотреть на случившееся глазами Леопольда. Хотя признавать этого не хотелось, была в словах Фридриха своя истина. Для такого гордеца как Леопольд сложно было остаться после унижения, претерпленного от английского государя.