Аромат счастья сильнее в дождь - читать онлайн книгу. Автор: Виржини Гримальди cтр.№ 8

– Чем я могу вам помочь?

Голос прозвучал мягко, почти успокаивающе. Если он ждет, что я запою, как соловей, то очень ошибается. Раз я решила молчать, значит, буду молчать. Я еще не разучилась владеть собой.

– Ничем. Меня заставили сюда прийти мама и лечащий врач. Сама я не считаю, что нуждаюсь в помощи психотерапевта. При всем уважении к вам, разумеется.

Он кивнул, не утратив благожелательного выражения лица. Наверняка это для них азы профессии – делать вид, что ты действительно интересуешься тем, что тебе рассказывают.

– Раз уж вы здесь, не хотите ли этим воспользоваться? Мы можем полчаса провести вместе.

Я молча пожала плечами. Он наклонился к записке.

– По мнению моего коллеги, доктора Шинона, вы страдаете от синдрома эмоционального выгорания.

Молчание.

– Очевидно, – продолжил он, – вам пришлось пережить разлад в семье. Не могли бы вы мне об этом рассказать?

Я покачала головой.

Доктор безмолвно сверлил меня взглядом в течение нескольких секунд, так что мне пришлось отвести глаза. Затем он взял со стола одну из книг, открыл на заложенной странице и положил ее передо мной. Голос его приобрел нежность шиншилловой шкурки:

– Развод – это всегда потеря кого-то, но не только. Это потеря также и планов на будущее, потеря жизни, которую вы себе представляли. Траур по былому характерен для всех видов потерь, и он включает пять стадий. Сначала это отрицание: мы находимся под действием шока, ничего не чувствуем, держим удар. Затем приходит гнев на себя и других, нам непонятно, почему это произошло именно с нами. Потом наступает время торга, попытки заключить сделку с совестью или судьбой: мы готовы на все, лишь бы повернуть время вспять и не допустить произошедшего. И только после этого следуют депрессия и принятие. Стадии могут выстраиваться одна за другой, но могут приходить и вразброд. Продолжительность их тоже бывает разной. На каком вы сейчас этапе?

Лучше бы смолчать, но не могла же я, в самом деле, позволить ему нести черт знает что?

– Как вы не понимаете… Я никого не потеряла, но муж утратил ко мне чувства. Нет причин для траура. Мне просто нужно ему помочь обрести их снова.

Он кивнул, выражая сочувствие.

– Значит, торг…

Кажется, булка начинала мне нравиться.

– Да нет здесь никакого торга, я борюсь за нас, наше супружество. А что я должна, по-вашему, делать? Сдаться только потому, что ему кажется, будто история нашей любви подошла к концу? Я убеждена, что он все еще меня любит. Впрочем, нет, если уж начистоту, я не уверена в этом до конца. Но каждый раз, когда я пытаюсь думать по-другому, когда представляю, что мужчина моей жизни смотрит на меня как на пройденный этап, передо мной вырастает гора, и я не могу ее преодолеть. Называйте это торгом, если хотите, но только я не могу с этим смириться. Каждый день я описываю одно из воспоминаний о нашей любви и посылаю ему. Если он меня еще любит, он вернется. Если нет, вот тогда я могу начать свое погружение в траур. Но только не сейчас. Еще рано. Я не готова.

Доктор Паскье поднял руку, прерывая меня.

– Прием окончен.

– Как, уже?

– Да, уже. Давайте карточку ^[15].

Я стала рыться в сумке, спрашивая себя, что это меня вдруг потянуло на откровенность? Нет уж, такое не должно повториться, я не из тех, кто открывает душу первому встречному-поперечному, каким бы спецом тот ни был. Если он, с этим его сострадательным видом и готовыми формулировками, думает, что со мной дело в шляпе – он сильно ошибается.

Вернув мне карту, он забрал чек и посмотрел на свое расписание.

– Увидимся через пару недель? – сказал он.

Мне хватило пары секунд, чтобы сделать встречное предложение:

– Может, лучше на следующей неделе?

Говорят, что если как следует выговориться, сразу почувствуешь облегчение. Хотела бы я знать тогда, почему, с тех пор как я попала к этому чертову психотерапевту, я не переставала вновь проживать тот момент, когда обрушилось мое прежнее существование.

«Я хочу, чтобы мы развелись».

Пять слов. Две секунды. Одна фраза.

Для того чтобы жизнь пошла под откос, мало что нужно.

Я только что уложила Жюля, это было в пятницу вечером. Бен вернулся раньше обычного, и я обрадовалась: вот уже много недель подряд я проводила вечерние часы в одиночестве, а сегодня у нас появлялась возможность вместе посмотреть начало фильма. Ради такого случая я даже решила сходить за шоколадными конфетами для нас обоих.

Он сидел на диване, когда я вернулась в гостиную. И выглядел совсем не как человек, которому хочется шоколада. Я спросила, все ли у него в порядке, на что он ответил: «Сядь». Сердце у меня заколотилось, я подумала, что случилось что-то важное. И, как выяснилось, я не ошиблась.

– Я хочу, чтобы все закончилось, Полина. С нами что-то не так. Дальше это не может продолжаться, мне жаль…

– Да с кем что-то не так? – еле выговорила я.

– С нами, с тобой, со мной, со всеми! Мы больше не понимаем друг друга, что толку цепляться за брак. Ведь мы еще молоды и не должны отравлять друг другу жизнь.

Его слова прозвучали настолько фальшиво, что я даже решила, что он просто воспроизводит одну из фразочек сериала, который мы так любили смотреть вместе. То, что он сказал, не имело ничего общего с нашей жизнью.

– Ты шутишь, ведь да?

Я взглянула на него с надеждой. Сейчас он рассмеется и достанет спрятанную за занавесками камеру.

– Да нет, я серьезно, Полина. Не делай вид, что ничего не видишь, пожалуйста. Не усложняй. Мы месяцами молчим, а если и говорим, то только о Жюле, ты никогда не хочешь обсуждать то, что гложет нас обоих, и я уж не помню, когда мы с тобой в последний раз занимались любовью.

Голова у меня пошла кругом, мне показалось, что все это происходит не со мной, а с кем-то другим. Я поднялась с дивана, взяла пульт и включила телевизор.

– Полина, выслушай меня.

Я принялась жать на пульт, отыскивая канал, который нравился нам обоим. TF1, France2, France3, France5, M6, Arte, C8…

– Полина, пожалуйста…

Голос его становился все мягче, в то время как слова делались все жестче.

W9, TMC, NT1, NRJ12…

– Я хочу, чтобы мы развелись, Полина. Я больше тебя не люблю.

NRJ12. NRJ12. NRJ12.

Мы довольно долго просидели молча. Слова застряли у меня в горле. Да и что я могла бы ответить? Что когда-то мы поклялись любить друг друга, пока смерть не разлучит нас, и оба вроде как живы? Что просто пришла черная полоса, будут и другие, но мы все их успешно преодолеем? Что да, мне сейчас совсем не сладко, но я сделаю над собой усилие? Что я его ненавижу?