Аромат счастья сильнее в дождь - читать онлайн книгу. Автор: Виржини Гримальди cтр.№ 47

Я тужилась изо всех сил.

– Push, push, push, I can see his head! ^[66] – ревела акушерка.

Сделано последнее усилие, и он родился. Бен перерезал жемчужное ожерелье, которое нас связывало. Акушерка положила его на меня. Он великолепен: шелковистая шерстка идеально голубого цвета, огромные уши и такой смущенный, пристыженный вид, что так бы и съела его, как конфетку.

– Как вы его назовете?

Бен посмотрел на меня, он был взволнован, и мы хором ответили, ибо дело было давно решенное:

– Осликом.

Мне не хватило времени увидеть продолжение – сильный стук в дверь избавил меня от безумного сновидения. Ромен вскочил, как от толчка.

– Какого черта?

– Кажется, кто-то постучал в дверь.

– Это входит у них в привычку… – пробурчал он, открывая дверь.

По ту сторону стояли бледные как смерть Эмма и Жером.

– Помогите, пожалуйста! Милан пропал.

21 сентября 2011 года

Это решение мы приняли в день рождения Жюля. Ты предложил, а я сразу согласилась. Чертовы гормоны!

Тысячу раз я готова была пойти на попятный, но ты меня успокаивал. Всего-то три буковки, быстро, как моргнуть глазом, не успеешь ничего почувствовать, а тату уже сделано. Что-что, а убеждать ты умел. Ты, наверное, сумел бы впарить шампунь самому Гарри Розельмаку ^[67].

Татуировщик носил прическу «банан» в стиле старых рокеров и полную палитру на коже, наподобие книжек-раскрасок. Он сидел в кресле и попивал кофе, беседуя с одним из приятелей, который оглядел нас с ног до головы, видно, спрашивая себя, какого черта мы здесь делаем, такие прикинутые. Дело в том, что прямо перед визитом к татуировщику мы договорились наконец о встрече с воспитательницей Жюля из детского сада, так что не могло быть и речи, чтобы явиться к ней на свидание в лохмотьях.

Я чуть было не сказала, что уже делала себе татуировки хной, прокалывала уши и мне нередко случается ходить в джинсах, но вовремя остановилась. Когда идешь к гинекологу, нет смысла говорить, что ты уже и раньше сдавала мазки.

Татуировщик встал.

– Кто пойдет первым?

Ты с большим мужеством произнес:

– Она!

– Почему я?

– Обычная галантность.

Когда мастер сказал мне раздеться, я готова была потребовать общий наркоз. Я послушно сняла верх – чтобы увидеть верхнюю часть бедра, этого было достаточно. Но он велел снять и низ тоже. Я спросила, зачем? Он ответил: что значит, зачем?

Я посмотрела на тебя, ты кусал губы, чтобы не лопнуть со смеху. Ты знал. Я втянула посильнее живот, сдвинула юбку на бедра и сняла ее. Мне показалось, что голос мастера тату слегка дрогнул, когда он объяснял мне, где именно собирался делать наколку.

Когда я снова взглянула на тебя, ты уже просто вытирал глаза.

Утром, перед тем как отправиться на встречу с воспитательницей, мы сильно опаздывали. Выйдя из душа, я с полузакрытыми от сна глазами надела белье, приготовленное накануне. А потом, когда я пошла в туалет, обнаружилось, что мои трусики, скорее всего, выдержали схватку с тигром в стиральной машине. Сзади, под резинкой, зияла дыра, которая вполне могла соперничать с Пропастью Падирака ^[68].

Татуировщик не засмеялся. Он был профессионалом.

Он наколол три инициала в нижней части моей спины: Жюля, твой и мой, а затем позволил мне одеться и занялся тобой.

Ты, хитрец, выбрал внутреннюю часть бицепса. Трусы показывать не пришлось. Когда ты засучил рукав, татуировщик сказал тебе снять рубашку. Ты спросил, зачем? И получил тот же ответ, что и я. Когда ты стоял перед ним, обнаженный до пояса, я прочла в твоем взгляде ту же мучительную растерянность. И тоже закусила губу, чтобы не засмеяться.

Дело в том, что в прошлые выходные ты провел весь день на пляже вместе с Натали и Марком. Ты впервые с рождения Жюля потратил столько времени на себя лично. Было жарко. Очень жарко. И ты заснул на самом пекле. Марк был настолько любезен, что предварительно намазал тебя солнцезащитным кремом. Однако, как выяснилось впоследствии, наносил он его не слишком тщательно, а работал, так сказать, «крупными мазками», очевидно, приняв твое тело за картину. Так что в течение трех дней мы любовались великолепными белыми узорами на красно-багровом фоне.

Закончив работу, татуировщик, дав рекомендации по заживлению ран, проводил нас до двери и в заключение сказал, что мы на редкость гармоничная пара.

Мы сделали вид, что не поняли юмора, а затем отправились домой, смеясь, как дети, в нашей праздничной одежде, под которой скрывались убогие трусики и съежившееся мужское достоинство.

– Успокойся и начни сначала, – сказал Эмме отец.

Сестра сидела на диване и говорила так быстро, что мы ничего не могли понять. Мы тесно окружили ее, напрягая все свое внимание, хотя чего можно было требовать от людей в шесть часов утра.

– Нужно действовать как можно скорее, на счету каждая минута!

Чувство времени у моей сестры было развито сверх меры. Жером положил руку ей на плечо, перехватив эстафету:

– В исключительных случаях Милану разрешено приходить домой не позднее полуночи. Мы заснули раньше, поскольку полностью ему доверяли. Ведь он никогда не нарушал договоренности. Встав ночью в туалет, я прошел мимо его комнаты. Дверь оказалась открытой, в кровати его не было. Сотовый его прозвонил в абсолютно пустой комнате.

– С ним, должно быть, что-то случилось, – простонала Эмма. – Это так на него не похоже. Я люблю его, словно собственного сына, мне никогда этого не пережить…

Голубка воздела очи горе.

– Не следует ли сразу связаться с похоронным бюро, или все-таки подождем, пока найдут тело?

– Мама! – возмутилась моя мать.

– Не моя вина, что у твоей дочери размягчение мозгов.

– Вы знали, куда он собирался пойти? – спросил брат.

Жером покачал головой.

– Обычно он присоединялся к своей компании, группе приятелей, с которыми здесь познакомился. Они слонялись то тут, то там, по разным местам, разве можно точно знать?