Единственный, кому ты веришь - читать онлайн книгу. Автор: Камилла Лоранс cтр.№ 9

Что? Когда это я такое сказала? А, припоминаю. Не вижу тут никакого противоречия, и если что, я все-таки сумасшедшая. О'кей, я назвала себя ребенком. Но по сути, я искала мужчину, который увидит в ребенке женщину. Или ребенка в женщине?… Ой, вы меня совсем запутали. Короче, мы начали обмениваться нежными словечками в духе «чмоки-чмоки», и однажды я даже осмелилась на «скучаю» и «когда ты вернешься?». В ответ получила «тоже скучаю» и «очень скоро». Порой на новых снимках, появлявшихся на странице Криса, я замечала Жо где-нибудь на дальнем плане – он стоял, опираясь на доску для серфинга, или болтал с девицей, или голышом бежал к океану. Но его насмешливое лицо и загорелое красивое тело уже не вызывали во мне знакомой дрожи, я рассматривала снимки, стараясь хоть что-нибудь понять о том, как Жо и Крис там живут, и теперь причиной моих страданий был тот, кто держал в руках фотоаппарат, тот, кого не было в кадре. Крис стал для меня веселым и добрым альтер эго Жо, если хотите, той стороной личности Жо, которая любила и заслуживала любви, той, которой мне не хватало. Крис присылал в ЛС фотографии лотосов и ноготков, которые он собирал, думая обо мне. «Цветочек мой», – писал мне Крис. По-детски трогательные и милые сердечки в его посланиях, ласковые слова восполняли для меня то, чего у меня никогда не было или было, но самую чуточку и беспредельно давно – юность и нежность первой разделенной любви. Параллельно я продолжала читать лекции на факультете, растолковывала студентам Шекспира, Расина, Мадлен де Скюдери: «Любовь – это неизвестно что, которое возникает неизвестно откуда и неизвестно чем закончится». Ах, если б знать, чем все закончится! Ну вот теперь я знаю. А тогда, сидя перед экраном ноутбука, я переживала интригу – увлеченно и вовлеченно, без иронии и без малейшего понятия о том, что будет дальше. «Любила, боги, как же я любила и жаждала любимой быть» ^[18]. Я словно раздвоилась, да, были две разные «я»: полевой цветочек и цвет литературоведческой мысли.

О! Ваш предшественник тоже приводил мне этот аргумент. Даже не сомневаюсь, что у него все прекрасно складывалось со студентками, да и у меня самой полно коллег-мужчин, женившихся на своих аспирантках. Это стало нормой, вот только не для женщин-преподавателей. Профессиональная состоятельность, общественное признание, личностная харизма – все это здорово, но успех в университетском мире приносит женщинам уважение, а не любовь. Уважение, заслуженное лекциями или монографиями, – всего лишь жалкий суррогат страсти, которую они больше не могут ни в ком разжечь. Всеобщее восхищение нас убивает, разрубает пополам, как топор, отделяя душу от тела. Хочется заорать: «Вы разрываете меня на части!» – а голос куда-то подевался, нет голоса, пропал, ведь нас учили не кричать. Зато здесь мне покричать никто не запретит. А-а-а-а-а-а-а-а-а!

Да, полегчало. Впрочем, совсем чуть-чуть. Меня ведь никто не слышал.

Вы-то да, слышали. Но вам за это платят. Вам платят, чтобы все понимали: между вами и мной точно не любовь.

Откровенно говоря, не очень-то и хотелось.

До завтра.

Я? Да, я знала, как выглядит Крис. У него в профиле была фотография, он вообще не стеснялся выставлять себя на обозрение, даже гордился своей внешностью – и было чем. Хотя, конечно, глупо гордиться свойствами, которые не зависят от твоей воли. Я покажу вам его фотки, если хотите. В Фейсбуке вы их уже не найдете: наши с Крисом страницы давно не существуют, по понятной причине. Но я распечатала много его снимков и храню до сих пор. Еще я полюбовалась Крисом на видео, которое мне показывал Жо. Красивый парень, ничего не скажешь. Высокий, стройный, хорошо сложенный. Как Жо. Всегда ходил с трехдневной щетиной, придававшей ему немного бандитский вид – и очень сексуальный. Да, это банально, я знаю. Но мне нравятся внешние проявления мужского, брутального начала, я не тепличная барышня в кружевах, питаю симпатию к latin lovers ^[19]. Крис постоянно изображал из себя мачо, к месту и не к месту упоминал о своем росте – метр восемьдесят четыре. Однажды спросил, какой рост у меня. Я соврала, занизив планку, и тут же получила от него фотографию, на которой он стоит рядом с ростомером и рукой показывает, где окажется моя макушка – где-то на уровне его плеча. Эта дурацкая подростковая манера хвастаться своими физическими данными немного раздражала, но, возможно, в ней был смысл? Помните тот ужасный эпизод из «Любви властелина»? Вы читали эту книгу? Какой же вы необразованный, Марк! Как вообще можно работать психологом, не ознакомившись с достижениями величайших знатоков человеческих душ и сердец? Уму непостижимо. Ладно, короче, Альбер Коэн придумал персонажа по имени Солаль – образцового самца, который уподобляет соперничество мужчин из-за женщин драке павианов. Павианы сражаются за самку, и в их сражениях побеждает, разумеется, сильнейший, а сильнейший – это самый крупный и самый зубастый. Если павиану не хватает десяти сантиметров роста или переднего зуба – всё, прощай, самка, не сбыться прекрасной истории любви! Коэн держит нас, женщин, за идиоток. Но чем лучше мужчины, позвольте спросить? Их влечение еще больше зависит от нашей внешности, от красоты.

Грустно это, если так подумать.

В конце концов я поступила как все – повелась на красоту. Красота стала причиной желания. Воздействие красоты абсолютно и непреложно на представителей обоих полов. Лично я никогда не понимала, почему проводят различие между женской и мужской красотой. Часто говорят: «Женщины гораздо красивее мужчин!» – и оба пола с этим соглашаются, таково общепринятое мнение, докса. А вот я так не считаю. С эстетической точки зрения женская грудь не прекраснее мужского мускулистого торса. Я с одинаковым удовольствием любуюсь красивыми мужчинами в метро, длинноногими легкоатлетами на стадионе и топ-моделями на обложках журналов. То есть любовалась.

О нет, здесь тоже есть кем полюбоваться, даже искать не надо – красота сама приходит ко мне, и доказательство тому – ваше присутствие, Марк. Не надо протестовать, я не издеваюсь: вы красивый, очень красивый мужчина. Еще здесь во дворе часто играет в баскетбол молодежь – наркоманы и суицидники на реабилитации, вы их видели, наверное. Мне этого вполне достаточно, чтобы утолить боль. Красота причиняет страдания, если некому вам ее подарить.

Номер телефона я получила раньше, чем отправила фотографию, да. Крис сразу мне его прислал, но я решилась позвонить лишь спустя несколько месяцев. В первый раз это было, кажется, в середине мая – он только вернулся из Гоа и сразу уехал в Лакано, вроде как монтировать сделанные в Индии видеозаписи и работать над фоторепортажем, но на самом деле ни фильм, ни репортаж так и не увидели свет, насколько мне известно. Я позвонила ему в приступе тоски, поздно вечером, отключив возможность определения своего номера. Сидела дома одна, дети на той неделе жили у отца, и мне необходимо было что-то реальное, настоящее. Крис ответил на звонок. Я услышала на дальнем плане оравшее радио или телевизор, но звук тут же приглушили, и Крис произнес: «Алло». Образ Жо, развалившегося на канапе, мелькнул в моем сознании и тотчас рассеялся, я сказала: «Крис, это я, Клер, поговори со мной». Он мгновенно включился в беседу – и это было чудесно, вот этот момент близости между нами. По голосу Криса я поняла, что он тоже почувствовал хрупкость момента. У него не было моего номера, у меня его – был, я могла исчезнуть, а он хотел, чтобы я осталась, стремился меня удержать. Все это я услышала в его голосе, который вдруг стал нежным, беспредельно ласковым, как будто он говорил с маленькой девочкой. Его голос меня оберегал, нес защиту, убаюкивал, давал понять, что я для него важнее всего на свете, – в нем не было и намека на тот резкий, желчный тон, которым Крис бросил мне: «Сдохни!» Он начал рассказывать о себе, о путешествии в Гоа, о людях, с которыми там познакомился, о работе, о мечте стать знаменитым фотографом; повторял, что искусство – это его жизнь; признался, что любит Guns N'Roses и Nirvana, а еще рэп, и рэгги, и танцевальную музыку. «Я уверен, ты обожаешь танцевать», – сказал он, чтобы завязать диалог, и я ответила: «Да». Это была правда – я всегда обожала танцевать, даже здесь мы по праздникам устраиваем танцульки. Вы придете, Марк? Вы, Марк, танцуете? В те дни, когда не пью лекарства, из меня получается отличная партнерша, вот увидите. Я, смеясь, призналась Крису, что напилась. И не соврала – действительно хорошенько приложилась к бутылке, сначала для того, чтобы побороть желание позвонить ему и перенестись из виртуальной реальности в телесную, ведь голос – порождение плоти, он многое может рассказать о теле, вы не замечали? А потом я выпила еще – уже для того, чтобы поддаться этому желанию, уступить, и мне удалось набрать номер, но меня так трясло, что я, наверное, казалась пьянее, чем была, и приходилось подбирать слова с большой осторожностью – я боялась себя выдать, думала, что голос выявит мою истинную личность. «Мне нравится твой голос, – промурлыкал Крис. – Сколько тебе лет на самом деле?» Я замычала что-то невнятное, сердце пустилось в галоп – неужели я все испортила этим телефонным звонком?! Меня охватила паника, никак не вспоминалась дата рождения, которую я указала на фальшивой странице в Фейсбуке. К счастью, Крис продолжил: «Правда, что ли, двадцать четыре?» – «Да, – выдохнула я. – Скоро двадцать пять». Он засмеялся, услышав это уточнение. «А по голосу я бы сказал, что ты молоденькая, ну, то есть еще моложе. У тебя девичий голосок. Надеюсь, ты совершеннолетняя? – Он осекся, испугавшись, что это слишком смелая шутка, с сексуальным подтекстом, и быстро добавил: – Чудесный тембр, я без ума от твоего голоса». Крис ошибся. Конечно, он ошибся, вы можете мне сказать, что у него ни капли интуиции, он облажался, попал пальцем в небо, но для меня не было никакой ошибки – Крис уловил то состояние, в котором я и находилась: состояние юношеской влюбленности. Я была юной, я стала юной, потому что такой он хотел меня видеть, вот и все. У Лакана ^[20] об этом есть кое-что любопытное. Ваш предшественник дал мне почитать его статью, и я оставила ее себе, только задевала куда-то, надо бы найти. В общем, Лакан говорит, что любовь всегда взаимонаправлена. Не в том смысле, что вы всегда можете рассчитывать на взаимность со стороны того, кого полюбили, – увы, это было бы слишком прекрасно, – нет, имеется в виду, что любовь возникает не случайно, выбранный вами объект независимо от своей воли уже вовлечен, затронут вашей любовью, он – принимающая сторона или, если хотите, захваченная территория, «Я люблю именно его, а не другого», поэтому стать причиной чьей-то любви – это вам не пустяк, любовь сама по себе создает связь между людьми, она не может нести нулевой результат. Мне нравится эта идея о том, что человек в ответе за любовь, которую он кому-то внушает, то есть в каком-то смысле, даже не отвечая взаимностью напрямую, мы отвечаем неосознанно. Векторы нашего с Крисом движения пересеклись, вернее даже, наложились один на другой. И когда я в конце концов отправила ему в «личку» фотографию Ка… э-э-э, какой-то прекрасной брюнетки, у меня не было ощущения, что совершается обман, ведь Крис уже любил меня – мой голос, мои слова, мой образ мыслей, мое чувство юмора, он говорил мне об этом, постоянно повторял. К тому же вы сами сказали: меня можно назвать красивой. Да, блондинка, да, старше, чем хотелось бы, но тоже вполне привлекательная. Так в чем же обман? Признаюсь, однажды я с ужасом задумалась: а вдруг ему нужна женщина, которая станет матерью его детей? Это единственный момент во всей истории, когда я почувствовала неловкость: что, если Крис мечтает стать отцом и хочет создать семью? Ему все-таки тридцать шесть – может, пора? Пришлось аккуратно прощупать почву. В переписке я упомянула, что он часто фотографирует детей, Крис ответил: «Да, дети такие хорошенькие». Стало ясно, что он пишет это лишь для того, чтобы сделать мне приятное, потому что думает, будто я люблю детей и мечтаю о собственных. И я тут же призналась, что не могу иметь детей. Это была правда, пусть я и привела выдуманную причину – какую-то наследственную болезнь, уже не помню. Крис сразу начал меня утешать, написал, что женщина может быть счастлива и без детей: «И потом, если хочешь, можно же и усыновить ребенка. Я отвезу тебя в Индию. – Он добавил подмигивающий смайлик. – Ты видела на фотках, какая там клевая малышня, и все такие веселые, несмотря на нищету».