Последняя ставка - читать онлайн книгу. Автор: Тим Пауэрс cтр.№ 146

Тут-то Диана поняла, что она имела в виду, и, наклонившись, обняла подругу, не обращая внимания на чей-то шепот за спиной: «Опа! Гляди, гляди на девок!»

– Спасибо тебе, Нарди, – чуть слышно сказала Диана. – И клянусь нашей матерью, что я тебя не брошу. Я возьму тебя с собою.

Нарди похлопала Диану по плечу, и обе выпрямились, чувствуя себя немного увереннее. Нарди отхлебнула еще пива и фыркнула:

– Тебе-то лучше. А я сейчас, как сиротка в крохотной лодочке посреди чертовски большого океана.

Когда они вернулись во «Фламинго» и Диана разбудила Крейна, он устало оделся и приготовил кофе.

Потом он устроился на ковре в пятне солнечного света, падавшего сквозь неоткрываемое окно номера, и принялся раскладывать лицом вверх карты из Ломбардской Нулевой колоды, которой отец вчера начал игру. Крейн тщательно подбирал карты в сочетания по четыре штуки.

Это было все равно что медленно поворачивать калейдоскоп, в котором меняющиеся узоры складываются из живых лиц, а не разноцветных осколков стекла, и он без сопротивления позволял острым, как клинки, образам отзываться в его сознании.

Он снова старался разложить карты так, чтобы получить возможность купить «руку» своего отца и чтобы, после всех продаж и покупок карт, его королевский флеш оказался, в итоге, высшим раскладом. Дважды он выпрямлялся и отхлебывал совсем остывший кофе, уверенный, что наконец-то решил задачу, но, увы, замечал, что одна из покупок принесет «полную лодку» или каре, и приходилось все разрушать и начинать сначала.

В его сознании снова и снова слагались и разбивались кристаллические решетки чужой ненависти, страхов и радостей – как океанские волны, вздымающиеся, а потом падающие и разбивающиеся в мелкие брызги.

В конце концов он счел расклад удовлетворительным и аккуратно сложил карты в том порядке, в каком их предстояло сдавать.

– Эй! – позвал он, убирая сложенную колоду в сумку.

Из смежной комнаты появилась Нарди Дин.

– Я что, посыльный? – делано возмутилась она.

– Это была шутка, – сказал он, поднявшись и пригладив пальцами волосы. – Извини. Послушай, ты не поможешь мне накраситься? Надеть платье я, пожалуй, уже смогу и сам.

– О чем речь? Пойдем в ванную, – ответила Нарди и первая направилась туда. Впрочем, она сразу же остановилась, повернулась и сказала, улыбаясь:

– Кстати, Скотт, поздравляю с предстоящей свадьбой! Диана мне рассказала.

– Спасибо. – Его зрячий глаз уже покраснел от усталости. – Надеюсь, что все мы доживем до этого. Но сейчас мне надо подготовиться… к холостяцкой вечеринке. – Он жестом предложил ей пройти вперед. – Полагаю, обычно парни не зовут на такие вечеринки своих отцов.

– Ну, обычно парни не переодеваются в женщин, – резонно заметила Дин.

Через час Крейн стоял на своих высоких каблуках перед витриной с миллионом долларов в казино «Подкова Бинайона». За пуленепробиваемым стеклом, в медной раме в форме подковы размером с дверь, выстроились пять колонок из двадцати купюр по десять тысяч долларов. Двое дюжих охранников посматривали на Крейна с мрачным неодобрением.

– Трудно, наверно? – произнес кто-то из-под локтя Крейна. Он оглянулся, опустив взгляд, и увидел старого Ньюта. В пиджаке в шотландскую клетку с широкими лацканами он казался совсем высохшим, уши у него торчали.

«Вот и опять мы вдвоем, – подумал Крейн, – двадцать два года спустя, и оба выглядим хуже некуда».

– Привет, – сказал он Ньюту. – Сможете подвезти меня?

– Похоже на то, – ответил старик. – Остальных троих что-то нет; могу поспорить, что они дрыхнут и видят кошмарные сны. Такое случается. Но подождем их еще минут пять, из вежливости. – Он посмотрел на сумку Крейна. – Надеюсь, на этот раз без оружия, да? А то ведь оно отправилось бы в озеро, и, не исключено, и вы вслед за ним.

– Нет, сегодня я его не взяла. Мне представляется, что там собралась вполне миролюбивая компания. – Он, с высоты своего роста, увеличенной каблуками, взглянул в пустые, прозрачные, как у птицы, глаза Ньюта. – Что вы имели в виду, когда говорили о трудностях?

– Бриться со всей этой штукатуркой – извините, я имел в виду косметику – на лице. Наверняка липнет к лезвию или забивает сетку в электробритве.

– Полагаю, так оно и было бы, но я бреюсь до того, как наношу макияж. – Крейн чувствовал себя усталым, и ему отчаянно хотелось пива такого, каким он его ощущал, и сигареты такой, какой она была на вкус. И еще он думал о призраке Бена Сигела, приложившем определенные усилия, чтобы дать ему понять, что муху можно обманом заставить съесть отравленный кубик сахара, если перед этим спрятать отравленную грань и показать мухе безобидную. – Это действительно представляет определенную трудность, – равнодушно сказал он, – но я справляюсь с этим во имя Господа.

Кустистые брови старика взлетели до середины того расстояния, которое отделяло их естественное положение от места, где некогда начинались волосы.

– То есть, как это – во имя Господа?

– А вот так. – Крейн моргнул и заставил себя вспомнить, что только что произнес. – Вы, может быть, считаете, что я хожу в таком виде, потому что мне это нравится? Я вхожу в религиозный орден, и это наша атрибутика. Многие религиозные ордена используют странные одежды.

– Хм… Полагаю, они не придут. Мои остальные игроки, не принадлежащие к вашему религиозному ордену. Давайте-ка, дунем, – он вдруг вскинул руку, испещренную пигментными пятнами. – Я вовсе не имел в виду…

– Боже! – воскликнул Крейн, следуя за коротышкой по полутемному казино в сторону светлого квадрата – открытой двери на Фримонт-стрит, – Ньют, я вовсе не увлекаюсь такими вещами.

– И никаких вольностей в машине.

«Что-то все предостерегают меня насчет вольностей», – подумал Крейн.

– Слово чести.

Вокруг тарахтели игровые автоматы, и Ньют пробормотал невнятную фразу, в которой вроде бы мелькнуло слово «честь».

Крейн нахмурился. Чем недоволен этот странный коротконогий типчик? Неужели он способен интуитивно ощутить, что Крейн собирается низложить своего собственного отца? И он наклонился к своему спутнику, зигзагами пробиравшемуся сквозь толпу.

– Что вы сказали?

– Я сказал: «Как летающая монахиня». Там был религиозный орден, участники которого ходили в странных нарядах. И она еще умела летать, помните?

Крейну ощутимо полегчало. Значит, Ньют не высказывал никаких сомнений в его чести. Они оказались на улице, и Крейну пришлось крикнуть, чтобы собеседник услышал его сквозь усиленный мегафоном голос неутомимой пикетчицы:

– Да, помню!

– Полагаю, оно того стоило, – прокричал в ответ Ньют, – все время ходить в том наряде. По крайней мере, она умела летать.