Исход - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Говард cтр.№ 82

Она открыла было рот, чтобы возразить – нет, на лягушонка он не похож, но он протянул руку над столом и закрыл ей рот.

– Не надо, – попросил он. – Между нами все так честно. Не хочу, чтобы мне лгали из жалости. Представьте, как я сижу на листочке водяной лилии. Глядите! – Он вдруг согнул руки, сел сгорбившись и вытаращил глаза. И стал настолько похож на лягушку, что она невольно рассмеялась. – Я и плаваю отлично, – продолжал он, – вот только расцветкой не вышел.

– У меня никогда раньше не было знакомых лягушек.

– Неудивительно. Мы встречаемся редко.

– Так вас устраивают эскизы?

– Я всецело доверяю вам.

– Предлагаю начать с конструктивных элементов, а потом мы посмотрим, на что вы захотите потратить деньги. Вам понадобится еще мебель и шторы, и какое-нибудь напольное покрытие. Но все эти расходы мы можем свести к минимуму, если вы не против, – то есть не оклеить стены обоями, а покрасить, отшлифовать полы, а не приобретать ковровое покрытие, и все в таком же роде. Есть места, где можно довольно дешево купить подержанную мебель. Как сделала я.

– Правда? Тогда, скажу вам прямо, у вас это здорово получилось.

Она сварила кофе, они унесли его вниз, в ее комнату. К тому времени ее уже не покидало восхитительное ощущение, будто она знает его всю жизнь, и вместе с ним – уверенность, что узнать предстоит еще очень много. Они болтали без умолку: о себе, о положении в мире, снова о себе – как ему не хочется становиться юристом; как ей кажется, что ее работа – на самом деле тупик; и вообще, можно ли хоть чем-то изменить хотя бы что-нибудь в этом мире с его скукой, унынием, войнами, жаждой власти; об искусстве – действительно ли оно положительно влияет на попытку; о том, что люди всегда одинаковы, и если что-то и меняется, то лишь техника. Спохватились они лишь после полуночи.

– Мы увидимся завтра? – спросил он, пока она провожала его до двери.

– Сейчас уже завтра.

– Ну, значит, сегодня, но позднее.

Так все и началось – давным-давно, как теперь казалось. Они встретились в тот же вечер, он повел ее ужинать, но без особого успеха – он держался иначе, нервничал, отвлекался и конфузился. Единственный светлый момент случился после того, как высокомерный официант с его настырными уговорами заказать те блюда, которые им не хотелось, наконец надулся и отошел: Джералд вдруг принялся передразнивать его – нависающие над столиком плечи, покровительственное выражение лица, акцент – да так точно, что она чуть не лопнула со смеху. Тогда и он улыбнулся и расслабился, но ненадолго. Он проводил ее домой, а когда она предложила ему зайти, отказался – ему пора. Потом сказал, что уезжает из города проведать родителей и что его не будет несколько дней. «Позвоните, когда вернетесь», – попросила она. «Спасибо, что поужинали со мной», – ответил он. Как будто дело происходит в пьесе, думала она, и он услышал обрывок гнусной сплетни о ней и разом переменил отношение. Но так, конечно, просто не могло быть. Следующие дни, пока она работала в магазине, убиралась дома, навещала Дюши и тетю Рейч, писала в школу бедняжке Уиллсу и угощала ужином отца, явно скучающего по дяде Рупу и Зоуи, она постоянно думала о нем – о Джералде, как она мысленно теперь называла его, хотя по именам друг к другу они пока не обращались.

На следующей неделе мастера, делающие ремонт у него в квартире, позвонили ей с каким-то вопросом, на который она могла ответить, только побывав на месте. И она отправилась на Ибери-стрит, где, как и ожидалось, увидела пыль, куски штукатурки, обломки половиц и битый кирпич. Мастера делали перепланировку, чтобы расширить кухню, и это означало перенос коммуникаций. Она заметила, что раскладушку перенесли на середину комнаты, так как электрику понадобилось вскрыть плинтус по всему периметру. Раскладушка была застелена газетами, которые придавили кирпичами, рядом стоял запыленный телефонный аппарат.

– Не проще ли было собрать ее? – спросила она. – Это ведь раскладушка, она складывается.

– Не выйдет, ведь этот джентльмен спит на ней, – возразил мистер Донкастер. – Было бы куда как проще, если бы он съехал на неделю-другую, но нет так нет.

– Так он вернулся?

– Мистер Лайл-то? Да он уезжал только на одну ночь. Вернулся, а как же. Потому и приходится заново подключать коммуникации для него каждый вечер – кроме горячей воды, конечно. Тоже, знаете ли, отнимает время.

– Давайте посмотрим, в чем проблема, – предложила она, обескураженная тем, что он уже несколько дней как вернулся, а ей до сих пор не позвонил. Может, даже узнал, что сегодня она должна приехать, и покинул дом так, чтобы избежать встречи. И она мимолетно удивилась, почему это так задело ее.

Тем вечером за ужином и потом, пока она гладила, она решила, что скучала по Джералду только потому, что без Клэри ей одиноко. А когда покончила с делами и опомнилась, оказалось, что она сидит за своим маленьким давенпортом перед исписанным листом бумаги.

«Джералд

Минусы:

Похож на лягушку.

Говорил, что уезжает на «несколько дней», а на самом деле нет (сказал неправду).

Носит ужасную одежду (наверное, еще и грязную, ведь он живет в такой пылище).

Грызет ногти.

Похоже, ничем не хочет заниматься (строить карьеру).

Очень переменчив. Я думала, что на самом деле нравлюсь ему, а он не смог или не захотел позвонить (только притворялся, что я ему нравлюсь?).

Кажется, семья у него кошмарная».

На этом она застряла. И потому начала второй столбец.

«Плюсы:

Мне нравится разговаривать с ним.

Он меня смешит.

У него очень деликатные манеры.

Не пытался приставать ко мне, как поступило бы большинство после двух встреч.

Совсем не хвастлив (а чем? Ну, мог бы хвастаться своими прыжками с парашютом, воинской доблестью и прочим).

Любит кошек – и других животных.

Вообще не жалуется.

Мне он правда нравится сильнее, чем большинство других людей.

У него очень приятный голос.

Хороший слух.

Неплохие руки – кроме ногтей (но это мелочи)».

Она остановилась и перечитала написанное. Он и вправду ни на что не жаловался – ни на явно тяжелую жизнь самого нелюбимого ребенка, ни на то, что его все время куда-нибудь отсылали из дома, да еще погубили его кошку, ни на то, что ему пришлось воевать. Но почему – то ли от слабохарактерности и неумения постоять за себя перед родителями или остальными, то ли он просто привык мужественно переносить свои невзгоды?

Клэри – и Луиза, еще давным-давно, – говорили, что ей следует остерегаться своей склонности сочувствовать людям: Луиза сказала даже, что она наверняка выйдет за кого-нибудь просто из чувства сострадания. Она и вправду раньше была такой, думала она, но теперь у нее есть опыт: не меньше четырех человек вызвали у нее сочувствие, уверяя, что без ума от любви к ней, а она в ответ не полюбила их. Вот только Кристофер вел себя иначе, но она и сочувствовала ему сильнее, чем остальным, и все-таки не считала, что обязана ответить на его любовь взаимностью или выйти за него замуж. Так что больше ей незачем беспокоиться. Она прошла все муки неразделенной любви к Арчи: вспоминая о ней сейчас, она ничего не понимала. Конечно, Арчи замечательный человек, но она, в сущности, испытала облегчение, узнав, что он ее не любит. В тот день, когда он вернулся из Франции ради Клэри, она была так признательна ему за это, потому что понимала: он решит, чем можно помочь Клэри, и вместе с тем, глядя на него, она заметила, насколько он старый – конечно, после бессонной ночи он выглядел усталым, – и что он вовсе не тот, с кем ей хотелось бы целоваться или проводить ночи. Она расспрашивала Клэри, какая она на самом деле, эта сторона влюбленности; вообще-то она спрашивала у нее три раза, но только один из них – более или менее напрямую.