Исход - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Говард cтр.№ 64

Да, он вернется туда – для начала на краткий отдых. И позовет с собой девушек.

* * *

– Очень любезно с вашей стороны, Арчи, но я, наверное, не поеду. Насчет Клэри не знаю – нет, могу предположить, но вы все-таки лучше спросите у нее сами. Она придет с минуты на минуту.

Она гладила какое-то шитье, локон каштановых волос падал сбоку на ее лицо так, что он его не видел. Босые ступни под длинной черной хлопчатобумажной юбкой казались белыми, как алебастр.

Свою комнату она устроила удивительно мило: стены бледного зеленовато-голубого оттенка, белая отделка, затянутый желтой плотной тканью пол. Шторы были сшиты из матрасного тика в белую и бледно-серую полоску и отделаны по краю желтой шерстяной бахромой. Над каминной полкой она повесила картину Рупа, которую он подарил ей на двадцать первый день рождения. По обе стороны от картины – два больших синих с белым подсвечника делфтского фарфора, сильно потрескавшихся, купленных ею еще в детстве – по ее уверениям, всего за шесть пенсов.

– Симпатичная у вас получилась комната. А как устроилась Клэри?

– Настояла на своем желании наклеить красные полосатые обои, так что выглядит она слишком тревожно и жарко. Но она все равно уже потеряла к ним всякий интерес, так что, думаю, пусть все остается как есть.

Она управилась, разложила отутюженное на диване и принялась складывать гладильную доску.

– Грустно, что вы не хотите во Францию.

– Правда?

Он хотел было подтвердить это, но она перебила:

– Мы не видели вас несколько недель, и вдруг вы заявляетесь без предупреждения, как снег на голову, – хоть бы позвонили! – и преспокойно предлагаете мне ехать с вами во Францию! Как будто… как будто я бесчувственная! А если у меня и есть чувства, они просто ничего не значат! И как меня только угораздило… – Внизу громко хлопнула дверь. – А вот и Клэри. Так что лучше вам спуститься к ней и спросить. – Подхватив сложенную доску, она с недовольным видом вынесла ее из комнаты.

Он оторопел. Никогда в жизни он не видел ее такой сердитой – в сущности, сердитой ее он не видел никогда. И что все это значит, начал было спрашивать он себя, но понял и устыдился своей бестактности. Вырвав листок из карманного ежедневника, он написал: «Очень сожалею, Полл. Простите, пожалуйста» – и пристроил его на каминной полке. И сошел вниз на поиски Клэри.

У нее было открыто, она стояла на коленях перед комодом; волосы были подстрижены совсем коротко, по-мальчишески, заметил он.

– Это я. Можно войти?

Она обернулась, и он увидел, что изменились не только волосы. Ее лицо покрывало что-то белое, вроде грима, глаза были будто закопченные от туши, а темная губная помада казалась почти черной.

– О, Арчи! Да, входите. Сядьте куда-нибудь, если найдете место. Сбросьте все эти тряпки со стула. – Она вскочила, послышался треск. – Ах, черт, моя юбка! Вот так всегда.

Она была в тесной черной юбке, черных чулках, как у больничной медсестры, и мужской рубашке с воротником и черным галстуком. «Не очень-то к лицу ей этот наряд», – подумал он, переложил ее пижаму на незаправленную постель и сел на стул.

– Беда в том, что машинка Полли шьет только в одну нитку, так что стоит ей лопнуть, как расползается весь шов. Где-то у меня были брюки… Секунду.

Она скрылась за дверью меньшей из комнат.

Ожидая, когда она вернется, он понял, что и вправду многое упустил, перестал следить за жизнью обеих девушек. Когда они только поселились здесь, он часто заходил, водил их поужинать и в кино, но теперь вдруг до него дошло, что если все втроем они развлекались так же часто, как они вдвоем с Клэри, то наедине с Полли он не провел ни единого вечера.

Клэри вернулась в черных, довольно мешковатых брюках – по его мнению, придающих ей слегка клоунский вид.

– У вас теперь вся одежда черная?

– Та, которую я ношу. Вы с Полл не виделись? Она обычно приходит раньше, чем я.

– Виделся. Зашел спросить, не хотите ли вы обе съездить со мной во Францию – просто отдохнуть.

– И что она ответила?

– Что она не хочет. Боюсь, это я дал маху. Думал… ну, понимаете, что много уже воды утекло.

– Нет. Она не согласится. У вас сигареты есть?

– Не знал, что вы пристрастились к курению.

– Да ладно, бывает кстати. – Ее накрашенные глаза казались громадными. Он поднес ей огонек, она села на пол напротив него и, подтянув поближе большую керамическую пепельницу, поставила ее между ними.

– Она, к сожалению, до сих пор считает, что влюблена в вас. Так что встречи с вами – чистой воды мазохизм.

– Ну и ну. А что у вас?

– А что у меня?

– Ну… все и вся. Почему вы в этой смешной одежде? Как у вас дела на работе? Как вы вообще? Я ведь теперь совсем не в курсе. Да, и как насчет Франции?

– К сожалению, я не смогу поехать во Францию по той же причине.

Он в тревоге уставился на нее.

– Господи, Клэри! У вас-то нет никакой тайной влюбленности в меня.

Это насмешило ее.

– Ой, ну прямо, Арчи, – сквозь смех выговорила она, – что вы несете! Можно подумать, я на это способна! Не слишком ли вы о себе возомнили, если вам в голову пришло такое?

– Но ведь это вы сказали, что не поедете по той же причине.

– Да. Я не могу, потому что влюблена – в другого. Смешно, что вы сами не додумались.

– Пожалуй, – согласился он. Он был обескуражен: ну конечно, вот в чем дело. – Расскажите мне о нем, Клэри. Чем он занимается? Как вы познакомились?

Она рассказала. У этого человека она работает. Его зовут Ноэль, и он женат.

– Вот те раз.

– Это неважно. Я все равно не верю в брак. И он тоже. А на Фенелле он женился из практических соображений. Она чудесный человек. И все понимает насчет нас с Ноэлем. Вообще-то мы обе нужны ему. Понимаете, он такой несчастный. Он ненавидит все в современном мире. Такого удивительного, умного, талантливого человека я еще никогда не встречала. Он столько всего знает обо всем. И занимается моим образованием. А сколько у него энергии – с ним пробудешь всего пару дней и выбьешься из сил. Не только у меня так. Фенелла считает так же. А ему даже спать почти незачем, и когда он не спит, всегда что-нибудь происходит. Так что мы с ней вроде как делим его между собой.

– А других друзей у него нет?

– Есть, но мало. Понимаете, мужчин он недолюбливает. Говорит, что женщины гораздо лучше, они тонко чувствуют и вообще умнее.

– Звучит довольно серьезно и мрачно.

– А жизнь вообще мрачная. Сплошная безнадежность. Надо извлекать из нее всю пользу, какую только можно.

– И никаких шуток? – спросил он без особой надежды, уже уверенный, что нет.