– Слушай, я не хочу лезть к тебе в душу, но мне кажется, что такое должно было сделать тебя… то есть я подумал, что тебе должно хотеться мстить таким людям после того, что произошло с твоим отцом.
– Мне и хочется. Или этого хочется части моего сознания. А вторая его часть говорит, что насилие порождает еще большее насилие и кто-то должен разорвать эту порочную цепь. – Она взглянула на Паркера. – Так почему это не могу сделать я?
– Мысли глобально, действуй локально?
– Что-то вроде этого.
– Ничего себе… – Джим покачал головой, не зная, что сказать.
– Если честно, то мне кажется, что папа хотел мальчика. И расстроился, когда появилась я. То есть он этого никогда не показывал и любил меня больше всего на свете. Но па был одним из этих настоящих крутых мачо, понимаешь? Сначала морской пехотинец, потом полицейский… Он вечно учил меня игре в футбол и бейсбол и разным способам самозащиты. Иногда я думаю, а что он подумал бы обо мне сейчас; был бы он счастлив тем, что из меня получилось?
– Думаю, был бы.
– Я тоже так думаю. – Фэйт улыбнулась.
– А твоя мама?
– А что моя мама?
– Она жива?
– Ну да.
– И вы с ней близки?
Девушка пожала плечами. Джим почувствовал, что лучше сменить тему.
– Иногда жизнь бьет ключом, гаечным, и прямо по голове, да? – выдал он.
– Бывает.
Паркер допил свою колу и засунул в рот кубик льда. Взглянул было на качков за соседним столиком, но его отвлекло объявление на фонарном столбе между двумя столиками. Белый квадрат бумаги резко выделялся на черном фоне, и он не мог понять, почему не увидел его раньше. Вывернув шею, Паркер попытался прочитать красные буквы:
ЧУРКИ. КИТАЕЗЫ И ЯПОШКИ. ИХ ВСЕХ НАДО УБИВАТЬ, И ПУСТЬ С НИМИ РАЗБИРАЕТСЯ САМ ГОСПОДЬ БОГ. БРАНТА КИЛЕРА В ПРЕЗИДЕНТЫ.
– Боже, – вырвалось у Джима. Он встал, обошел столик и внимательно перечитал объявление. В левом углу была гиперболизированная карикатура на восточного человека, которого давит громадный сапог. В верхнем правом углу разместился американский флаг.
– Эй, приятель!
Джим обернулся. Повар за прилавком показывал на объявление.
– Что? – спросил Паркер.
– Я тебя прошу, сорви его к черту, ладно?
– С удовольствием. – Джим протянул руку и сорвал объявление со столба.
– Эй, ты! – крикнул один из качков. – Ты чё творишь?
– Срываю эту гадость.
– А ты чё, против Америки?
– Ага, – возник еще один качок. – Ты ваще кто такой?
– Это я попросил сорвать этот кусок дерьма! – проревел повар. – Здесь мое место, мой столб, и оно мне тут не нужно. А если кому-то из вас это не нравится, то отправляйтесь в «Макдоналдс»!
Качки не стали спорить, но заворчали что-то между собой.
Джим подошел к прилавку и протянул сорванную листовку повару.
– Спасибо, – поблагодарил тот его. – Я собирался это сам сделать, да все времени не хватало.
– Без проблем.
Мужчина посмотрел на все еще недовольных качков.
– Времена меняются, – заметил он.
– Точно, – согласился Джим.
– А все этот гребаный Университет… – Мужчина быстро взглянул на Фэйт. – Прошу прощения.
– Я уже слышала такие слова раньше. – Фэйт улыбнулась и подошла к ним.
– А вы, случаем, не студенты из Бреи, а?
– Боюсь, что да, – Фэйт кивнула.
– Простите. Я не хотел вас обидеть.
– И не обидели, – ответил Паркер, глядя на Фэйт. Та тоже покачала головой. Было видно, что разговор ее заинтересовал.
– Вам не нравится Брея? – спросила она.
– Дело не в том, что мне не нравится Университет, а в том… наверное, мне действительно не нравится Университет. – Мужчина улыбнулся. – Ничего личного, вы же понимаете. Просто студенты в нем стали… вот как они. – Тут он махнул рукой в сторону качков. – Говнюки. – Еще раз посмотрел на Фэйт. – Простите.
– И это я тоже уже слышала.
Мужчина протянул руку:
– Меня зовут Билл.
– Джим.
– Фэйт.
– Рад знакомству, – мужчина кивнул.
– Так вы хозяин этого заведения? – уточнил Джим.
– Верно.
– А где те ребята, которые здесь обычно работают?
– Ч-и-и-и-бургер! Ч-и-и-и-бургер! Ч-и-и-и-бургер! – Мужчина рассмеялся. – Это мои сыновья. У них шутка такая. В жизни они так не говорят.
– Ах, вот как… – В голосе Джима послышалось разочарование.
– Но я скажу им, чтобы они продолжали, если это помогает продажам. Готов поспорить, они даже не подозревают, что у них есть почитатели, – и он вновь засмеялся.
Подошел еще один покупатель, пожилой мужчина, и Билл, извинившись, отошел к нему.
Джим вернулся к столу, собрал все стаканы и упаковки и выбросил их в мусор, пока Фэйт относила поднос к прилавку. Они помахали на прощание, Билл махнул им в ответ, и студенты пошли к машине.
Достав ключи, Паркер открыл пассажирскую дверь. Фэйт стояла очень близко, едва не касаясь его. Она смотрела на него снизу вверх, и он подумал, что она хочет, чтобы он ее поцеловал. Но, не будучи в этом уверенным, решил не рисковать – и в этот момент заметил какое-то движение.
Качки.
– Педик! – завопил один из них.
– Гребаный тупоголовый любитель баклажан!
Озлобленные, они быстро двигались к машине, и Джим распахнул дверь.
– Скорее, – велел он Фэйт. – Залезай.
Он заторопился к водительской двери, но первый качок уже добежал до них и грохнул кулачищем по капоту.
Фэйт, захлопнув и заперев свою дверь, наклонилась, чтобы открыть дверь Джиму. Одновременно она нажала на клаксон, и качок возле капота от неожиданности отпрыгнул в сторону. Фэйт продолжала давить на сигнал, и он звучал непрерывно.
Из-за бургерной появился Билл. В руках у него была металлическая бейсбольная бита; подняв ее, он агрессивно двинулся вперед.
– Убирайтесь к черту с моей собственности! – приказал он. – Я уже предупреждал вас, сукины дети, второго раза не будет!
Джим, сжав кулаки, стоял возле водительской двери, готовый столкнуться с первым качком, но после появления Билла все пятеро нападавших бросились врассыпную.
– С вами всё в порядке? – спросил Билл, подойдя к машине.
– Спасибо, – Джим кивнул.
– Слюнтяи, – презрительно заметил мужчина. – Обязательно им надо сбиться в стаю.