Мир без жалоб - читать онлайн книгу. Автор: Уилл Боуэн cтр.№ 30

– Когда я молчу, окружающие думают, что я умнее, чем есть на самом деле.

Если вы ничего не говорите, люди, по меньшей мере, могут предположить, что вы умны. А если вы треплетесь без умолку, это отнюдь не признак ума, а только демонстрация того, что вы чувствуете себя слишком неуверенно, чтобы хоть на миг отдаться во власть тишины.

Когда нам комфортно рядом с человеком без слов, это один из верных признаков того, что мы повстречали родную душу. Нам просто хорошо в его компании, и пустая болтовня ничего не добавит к нашему общению – только отнимет.

Тишина позволяет вам подумать и тщательно подобрать слова, чтобы сказать именно о тех вещах, в которые вы хотите вложить свою творческую энергию, вместо того чтобы усугублять свое недовольство, озвучивая список жалоб.

Эта стадия на пути к освобождению от жалоб хорошо описана в электронном письме, которое я недавно получил от одной женщины, подполковника из Пентагона:

Выше я отмечал, что жалоба и нейтральное высказывание могут быть сформулированы в одних и тех же словах. Жалоба определяется тем намерением и той энергией, которую вы вкладываете в высказывание. Обращайте внимание на то, как часто и в каком контексте вы употребляете следующие реплики:

● «Ну конечно!»

● «А ты не знал?»

● «Везет же мне!»

● «Я чувствовал, что это случится!»

Порой, произнося «Ну конечно!» или «А ты не знал?», мы подразумеваем, что всегда ждем неприятностей. И Вселенная отвечает на ваши слова, посылая вам новые проблемы и трудности. Наилучший показатель того, насколько позитивно или негативно вы настроены по жизни, – то, как вы используете словосочетание «Ну конечно!».

Очень живо помню, как я впервые решил внимательно проследить за своей речью, осознавая, что слова – индикаторы мыслей, а мысли творят мою реальность. Я арендовал старый пикап, чтобы перевезти домой кое-какие вещи, хранившиеся у меня на складе. У этого древнего «форда» F-150 было несколько сот тысяч миль пробега и жрал он по галлону на каждые двадцать миль – по галлону ^[9] масла! Мне приходилось то и дело останавливаться, чтобы подлить масла.

Так что, отправившись в путь за своими пожитками – а это более ста миль, – я еще в гараже наполнил масляный резервуар под завязку и прихватил с собой некоторый запас масла в канистрах. На пассажирское сиденье я усадил своего пса Гибсона – для компании.

На то, чтобы доехать от моего дома в Айноре, Южная Каролина, до склада в Мэннинге, Южная Каролина, ушло несколько часов. На обратном пути мы с Гибсоном решили немного срезать и съехали на узенькую двухполосную дорогу через Грильвилль, Южная Каролина. Я довольно долго жил в Мэннинге, а поэтому знал Грильвилль довольно хорошо. Дело в том, что я имел обыкновение совершать туда велосипедные прогулки по выходным – тринадцать миль по отличной дороге почти без машин.

Я все время исправно проверял уровень масла и доливал его по необходимости. Но перед закатом на приборной панели загорелась лампочка «проверьте двигатель». По давней привычке мой ум заскулил: «Только не это! Опять проблема!» – но я вовремя осадил себя. В то время я очень внимательно отслеживал и контролировал свои мысли.

Я повернулся к Гибсону, который дремал на соседнем сиденье, и сказал:

– Все будет наилучшим образом.

Но в действительности мне думалось, что я сошел с ума. И не потому, что разговариваю с собакой, а потому, что надеюсь добраться домой в этой полуразвалившейся древней колымаге по пустынным провинциальным дорогам. Как я уже говорил, тот участок дороги был мне хорошо известен. На отрезке в тринадцать миль там была всего дюжина домов, разбросанных там и сям вдоль обочины, а сотовый телефон я с собой не взял.

Мотор чихал и плевался, но с милю еще протянул, после чего резко заглох.

– Что ж, и это закончится хорошо, – процедил я сквозь зубы, пытаясь убедить самого себя.

Машина еще некоторое время катилась по инерции и остановилась точно напротив чьих-то ворот.

– Ну конечно! – сказал я себе и Гибсону, радуясь тому, как обернулось дело, но все же немного удивляясь собственному везению. – Будем надеяться, что хозяева на месте и они позволят мне воспользоваться их телефоном…

Вначале я намеревался попросить, чтобы кто-нибудь подъехал и забрал нас, а грузовик хотел оставить здесь, на обочине, до того времени, когда я смогу вернуться и починить его. Но потом я вспомнил, что кузов загружен моими пожитками, и сказал вслух:

– Ну уж нет. Лучше бы мне как-то починить его и доехать домой сегодня, чтобы не бросать свои вещи тут. Не знаю, как это возможно, но я должен верить. Итак, нужно представить себе, как я сегодня паркуюсь возле своего дома – за рулем грузовика со всеми моими вещичками в кузове.

И помните, что это был не обычный для меня образ мышления. В прошлом я бы выскочил из грузовика и предпринял бы что-то дельное – например, пнул бы колесо. Вместо этого я закрыл глаза и визуализировал, как мы с Гибсоном подъезжаем к нашему дому. На моей внутренней картинке стоял вечер (я чувствовал, что это вечер сегодняшний), и на мне была та же одежда, что и в реальности. Я посидел так минутку и хорошенько впитал в себя этот образ – после чего подошел к дому и позвонил в дверной звонок.

Услышав шаги внутри, я улыбнулся сам себе и снова произнес:

– Ну конечно! – внутренне благодаря жителей единственного дома в радиусе двух миль за то, что они оказались дома.

На порог вышел мужчина. Мы обменялись приветствиями. Когда я объяснил, что у меня сломался грузовик, и попросил разрешения воспользоваться его телефоном, он вгляделся через мое плечо в сгущающиеся сумерки и спросил: