Звездные дороги - читать онлайн книгу. Автор: Орсон Скотт Кард cтр.№ 97

Когда Амаро хотел кого-то в чем-то убедить, спорить с ним не имело смысла, поскольку он был адвокатом – скорее даже поэтом с адвокатской лицензией. Его выступления в суде стали легендой. Люди приходили на утомительные судебные процессы лишь ради того, чтобы его послушать. Не только другие адвокаты, но и романтически настроенные граждане, и женщины, очарованные его пылкими речами. В словах Амаро звучали мудрость и здравомыслие, достаточные для того, чтобы он стал знаменитостью в Толедо и чтобы его дом всегда был полон желающих завязать с ним беседу.

Именно на его коленях сидел Бонито, с широко раскрытыми глазами слушая паломников, пришедших в живой храм утраченной религии испанского патриотизма. Лишь со временем мальчик начал понимать, что его отец – не только самый ярый, но и единственный ее последователь.

Не считая, естественно, самого Бонито – чрезвычайно умного ребенка, научившегося говорить в годовалом возрасте. Амаро мог поклясться, что его сын понимал каждое сказанное слово еще до того, как тому исполнилось полтора года – может, и не каждое, но близко к тому. И, как это обычно бывало, быстро разошлись слухи о малыше, который, слушая своего умного отца, не просто ошеломлен его словами, но, похоже, еще и осознаёт их.

Так что еще до того, как Бонито отметил свой второй день рождения, к ним пришли из Международного флота, чтобы провести свои тесты.

– Хотите украсть у меня сына? Украсть его у Испании?

Молодой офицер терпеливо заметил, что Испания, по сути, является частью человечества и что все человечество ищет среди своих детей самые выдающиеся военные умы, чтобы те возглавили борьбу за выживание против жукеров, чудовищной расы, которая прилетела два поколения назад, истребляя людей словно плесень, пока их не уничтожили великие герои.

– Еще немного, и все было бы кончено, – сказал офицер. – Что, если ваш сын – новый Мэйзер Рэкхем, а вы его не отпустите? Думаете, жукеры остановятся у испанских границ?

– Мы поступим так же, как поступали всегда, – ответил Амаро. – Укроемся в наших горных крепостях, а потом вернемся, отвоевывая Землю город за городом, селение за селением, пока…

Но молодой офицер изучал историю и лишь улыбнулся в ответ:

– Мавры захватили испанские селения и правили ими. Жукеры попросту сровняют их с землей – что вы тогда сможете отвоевать? В Испании оставались христиане, которых освободили ваши предки. Собираетесь обратить жукеров в свою веру, чтобы те восстали против королев и присоединились к вашей борьбе? С тем же успехом можно пытаться убедить человеческие руки взбунтоваться против мозга.

Амаро лишь рассмеялся:

– Я знаю многих, против кого взбунтовались собственные руки – да и другие части тела тоже!

Будучи адвокатом, Амаро был далеко не глуп и понимал всю тщетность попыток сопротивляться МФ. Осознавал он и великую честь иметь сына, которого Флот хотел у него забрать. Собственно, жалуясь всем на тиранию «интернационалистов – похитителей детей», он на самом деле по-своему хвастался, что породил возможного спасителя мира. Крошечный мигающий монитор, вживленный в позвоночник его сына у основания черепа, стал для отца чем-то вроде божественного знака.

А затем Амаро начал окружать сына губительной любовью.

Мальчику, которого мир хотел забрать у Амаро, ничего не запрещалось. Как только он научился ходить и пользоваться туалетом, перестав быть обузой, он не отходил от отца ни на шаг. А когда Амаро был дома, маленькому Бонито позволялись любые капризы.

– Мальчику хочется полазить по деревьям – почему бы ему не разрешить?

– Но он же совсем малыш и забирается так высоко. Что, если он упадет?

– Мальчишки и лазают, и падают. Думаешь, мой Бонито недостаточно для этого крепок? Как он иначе чему-то научится?

Когда Бонито отказывался идти спать или выключать свет, поскольку ему хотелось почитать в кровати, Амаро говорил жене:

– Ты что, хочешь задавить в нем гения? Если его ум активнее ночью, то пытаться его ограничивать – примерно то же самое, что требовать от совы охотиться только днем!

А когда Бонито требовал сладостей, Амаро обеспечивал в доме их неограниченный запас, говоря:

– Ему самому рано или поздно надоест.

Но все это далеко не всегда приводило к результатам, каких можно было ожидать, – ибо Бонито, сам того не сознавая, стремился спастись от отцовской любви. Слушая отца и понимая намного больше, чем догадывался Амаро, Бонито сообразил, что отец ждет именно того, чтобы сладости ему надоели, – и больше их не просил. Коробки с конфетами лежали нетронутыми, и в конце концов их пожертвовали местному приюту.

Точно так же Бонито преднамеренно падал с деревьев – сперва с нижних веток, потом со все более высоких, учась преодолевать страх высоты и избегать синяков. Затем он признался самому себе, что ночной образ жизни не для него: прочитанное в полудреме плохо запоминается наутро, зато прочитанное днем после хорошего сна надолго остается в памяти.

Фактически Бонито был прирожденным учеником, и даже если бы его наставник ничему его не учил, Бонито все равно учился бы сам. Он слышал все – даже то, что не произносилось вслух.

Когда Бонито исполнилось пять, он наконец осознал, что у него есть мать.

Нет, конечно, он знал ее и раньше, прибегая к ней со своими царапинами или когда ему хотелось есть. Всю свою жизнь он ощущал ласку ее рук и слышал ее мягкий голос. Она была для него как воздух. Отец был ослепительным солнцем в ярко-голубом небе, а мать – землей под ногами. От нее исходило все, но Бонито не видел ее, настолько был ослеплен.

Но однажды Бонито переключил внимание со знакомой проповеди отца на одного из гостей, пришедших его послушать. Мать принесла поднос простой еды – нарезанные фрукты и сырые овощи. Но к ним добавилась тарелка сладкого апельсинового печенья, которое она иногда пекла, и Бонито случайно заметил, как гость взял печенье, отломил кусочек и положил в рот.

Внезапно он перестал кивать в такт словам отца – и жевать тоже. На мгновение Бонито показалось, будто тот собирается вынуть кусочек печенья изо рта, но на самом деле гость наслаждался угощением. Подняв брови, он взглянул на печенье в своей руке и с благоговейным видом положил в рот еще кусочек.

Бонито наблюдал за выражением его лица. Экстаз? Нет, скорее простое удовольствие.

А затем гость покинул собравшихся вокруг отца обожателей и направился в кухню. Бонито последовал за ним, услышав:

– Сеньора, могу я взять с собой вашего печенья?

Мать залилась румянцем и застенчиво улыбнулась:

– Вам понравилось?

– Не стану наносить вам оскорбление, прося рецепт, – ответил гость. – Я знаю, что состав этого печенья невозможно описать словами. Но прошу вас, позвольте мне взять немного с собой, чтобы съесть у себя в саду и поделиться с женой.

Охотно завернув большую часть оставшегося печенья, мать отдала его гостю, который поклонился, беря пакет.