Голодная пустошь  - читать онлайн книгу. Автор: Лорет Энн Уайт cтр.№ 14

Они вошли в дом, Штурманн-Тейлор заказал у «дворецкого» — так Бабах называл охранника — два эспрессо. Лицо охранника было лишено всякого выражения. Человек-загадка. Из спецслужб Израиля. Сложен как участник уличных боев. Молчаливый, спокойный, он явно здесь скрывался, это Бабах понял уже давно. Совершил что-то запрещенное в своей стране, не имея специального разрешения или особой профессии. Полицейского, например. Но эта часть мира была скрыта от посторонних глаз и жила по своим правилам. Или, скорее, она была настолько неинтересна посторонним, что пришлось установить свои правила.

Вот почему ему здесь нравилось.

Вот почему такой человек, как Штурманн-Тейлор, решил выстроить здесь лагерь. Вот почему он заманивал сюда гостей со всего мира — шейхов, бизнесменов с проститутками, политиков, актеров, финансистов и мошенников. Здесь они могли жить в свое удовольствие — джентльменский клуб, так сказать. И обсуждать деловые вопросы.

Штурманн-Тейлор провел Бабаха в библиотеку. Длинный ряд застекленных дверей смотрел на озеро Члико. Большая часть стенного пространства была от пола до потолка разлинована книжными полками, многие из них хранили первые издания в кожаных обложках. В камине потрескивал огонь. Персидские ковры богатых красных оттенков покрывали отполированный деревянный пол, а прибитые между полок головы убитых животных смотрели со стен стеклянными глазами.

«Дворецкий» принес кофе. Штурманн-Тейлор закрыл за ним дверь.

— Ты никогда не говорил мне, как его зовут, — сказал Бабах.

— Предпочитаю, чтобы мои люди оставались анонимными. Неотъемлемая часть атмосферы лагеря. Тебе удалось достать то, что нужно?

Бабах вынул небольшой пакетик из-за лацкана куртки. Положил на антикварный столик, взял чашечку эспрессо и блюдце. Сделал глоток. Кофе оказался насыщенным и горьким. Турецким и очень хорошим. Прихлебывая изысканный напиток, он разглядывал книжные полки, в то время как Штурманн-Тейлор открыл пакет, большим и указательным пальцами раздробил высушенный бутон каннабиса и вдохнул аромат.

— Прекрасный, — сказал он.

Бабах ничего не ответил. Наклонив голову, он читал названия книг. Коллекционные издания, которые сюда доставили на самолете. Ему казалось, на той территории каждый объект застрахован. Безопасность превыше всего, слежка засекречена. С каждым новым визитом сюда он понемногу видел все больше, картинка складывалась.

Штурманн-Тейлор открыл ящик, вынул бумагу для сигарет, принялся скручивать косяк, дробя бутоны пальцами и отрывая черенки. Он всегда говорил, что находит это устаревшее занятие успокаивающим, вот и не любит модных вапорайзеров. ^[6] Бабах поставил чашку и блюдце рядом с фотографией Штурманн-Тейлора и его второй жены, снял с полки книгу под названием «Минотавр».

— Осторожнее с корешком, не хватай книги за корешок.

Пользуясь тем, что стоит к Штурманн-Тейлору спиной, Бабах закатил глаза. Стал перелистывать страницы. Штурманн-Тейлор лизнул бумагу, скрепил сигарету. Поднес к косяку зажигалку, щелкнул, глубоко вдохнул и задержал дыхание.

Бабах, чтобы чем-нибудь себя занять, поставил на место «Минотавра» и взял книгу, на корешке которой было выведено «Голод». Открыл первую страницу. На титульном листе был рисунок чернилами, изображавший странное существо — получеловека, полуволка. Исхудалое, как труп, тело с выступающими ребрами и ввалившимся животом. Огромные черные зубы, с которых стекала кровь. Скрюченными когтями существо держало за длинные волосы оторванную голову женщины, тоже кровоточащую. Глазницы были пусты, часть скулы сворочена.

Он перевернул страницу, увидел стихотворение:

На бесплодной земле души ничему не дано прорасти,

Ибо горько и холодно здесь, и низко солнце висит,

И убитый в ночи олень пробуждает вой в замороженном сердце пустом.

И является голод, жестокий, с окровавленным ртом.

На бесплодной земле души чудовища требуют жертв…

Бабах нахмурился, стал перелистывать страницы. Штурманн-Тейлор сделал еще несколько медленных вдохов, потом ухмыльнулся, как звезда экрана, которая нипочем не утратит своей звездности и сексапильности.

— Дерьмо, что надо. Мне надо еще. Много.

Бабах фыркнул.

— Боюсь, придется повременить немного. В городе новый коп. Уже и так ко мне прицепилась, что я привожу бухло. Дэмиен, сукин сын, продал его ребенку, который чуть не помер.

— Женщина?

— Единственный коп на весь Твин-Риверс. Черт знает, чего ее сюда понесло. Тут и без нее особо не развлечься. На нее, понятное дело, с самого начала все ополчились.

Бабах открыл книгу на середине, прочитал отрывок об охотниках в Пустоши, которым показывает дорогу индеец.

— Да это же здесь, — сказал он удивленно.

— Да, место действия здесь, время — далекое прошлое. Эти романы ужасов пишет в моем лагере один из первых и самых преданных гостей. Он приезжает сюда каждую зиму, чтобы отредактировать черновик написанного за год.

Бабах посмотрел на имя автора.

— Дракон Синовски?

— Псевдоним. Настоящее имя — Генри Спатт. Не так романтично и жутко, как Дракон, верно? — Он вновь затянулся. — Ты бы его видел. В жизни не догадаешься, что в его голове творится. Хотя и убийцу не определишь по глазам. — Он выдохнул дым, указал косяком на книгу. — Больше миллиона экземпляров распродано по всему миру. Никого так быстро не раскупают. А эти маски над камином, — он указал на несколько ярко-красных деревянных масок с черно-белыми разинутыми ртами и пучками волос. Одна из них изображала двуглавую ворону с квадратным клювом длиной почти в человеческую руку. Волосы другой, судя по всему, были настоящими человеческими, — подарки от Генри. С западного побережья. Изображают различных мистических существ, склонных к каннибализму, которыми полны североамериканские легенды. Цоноква, например, или божество Хамаца, тайного общества каннибалов, жуткое чудовище, имя которого невозможно выговорить — что-то вроде Бахбахвалануксиве. Интересная мифология, особенно в том плане, что жертвы сами к ней причастны. И, конечно, если они чудом выживают, сами становятся каннибалами. Напоминает вампиров, да?

Конопля развязала Штурманн-Тейлору язык.

— Угу, — равнодушно ответил Бабах, отодвинув книгу. Книги были не по его части.

Штурманн-Тейлор хохотнул — самовлюбленно, гортанно, заразительно; услышав этот звук, многие начинали улыбаться. Еще раз глубоко затянулся, закрыв глаза, стараясь как можно дольше задержать дым в легких. Расслабленно выдохнул.

— Точно не хочешь? — поинтересовался он, протянув косяк Бабаху.

— Не люблю дыма в легких с тех пор, как завязал с героином.

Штурманн-Тейлор посерьезнел. Несколько секунд смотрел Бабаху прямо в глаза. Огонь разгорался, бревна тлели, приятно потрескивая.