Елизавета Петровна - читать онлайн книгу. Автор: Константин Писаренко cтр.№ 60

Оскорбил ли православных иерархов демарш дочери Петра? Несомненно. В 1742 году они бы без колебаний возмутились и не простили августейшей особе подобную дерзость. А теперь перед каждым возникла дилемма: обижаться или нет на ту, которая настолько заботлива, предупредительна к нуждам Церкви, да и набожна. Елизавета Петровна — тонкий психолог — точно рассчитала комбинацию. Духовенство, выбирая из двух зол наименьшее, в итоге предпочло не замечать высочайшее согрешение, как и последующие, лишь бы благоприятная для Церкви политика в целом не претерпевала изменений.

По большому счету она и не изменилась. Правда, западные христианские храмы пришлось оставить в покое, как и свободное обращение светской, в первую очередь научной, литературы. К примеру, попытка архиепископа Сарского и Подонского Платона Малиновского осенью 1745 года ввести для всех ввозимых из-за границы книг цензуру на предмет их «противности» Русской православной церкви (что фактически подразумевало замедление, если не прекращение распространения в России западных научных теорий) была пресечена императрицей тотчас же по получении ею разъяснения А. П. Бестужева-Рюмина о невозможности быстро проверить на таможне книжный импорт. Любопытно, что канцлер особо нажимал на угрозу свободному обороту не абстрактных научных книг, а именно исторических.

Что касается семейного права, то здесь дочь Петра опять «отличилась» 12 марта 1749 года — взяла под защиту прокурора сенатской конторы А. Г. Щербинина, прослышав, что кто-то из епископов добивается аннулирования второго брака чиновника, официально разведенного еще в 1729 году . Однако подлинное «святотатство» государыня совершила два года спустя. Неспроста Кулябка, тогда уже епископ Костромской, 2 июля 1750 года удостоился чина архиепископа Санкт-Петербургского. Елизавета Петровна поручила ему обвенчать 28 января 1751 года офицера гвардии Дмитрия Михайловича Голицына с камер-фрейлиной Екатериной Дмитриевной Кантемир. Свадьба, с помпой отпразднованная при дворе, имела нюанс, для ортодоксального православного архиерея неприемлемый: к алтарю шли двоюродный брат и родная сестра другой замужней пары — Анастасии Дмитриевны Голицыной и Константина Дмитриевича Кантемира. На сей раз государыня не осторожничала, а, напротив, сделала всё, чтобы создать прецедент. И Синод промолчал, подкупленный правом управления монастырской собственностью, казенным финансированием с 1745 года московской Славяно-греко-латинской академии, сочинением с 1746 года кодекса «о всех чиновных обрядах, службах и установлениях, чего ради оныя узаконены и какая в них сила и подобие заключаются», пожалованной малороссиянам в марте 1749 года привилегией с семнадцати лет постригаться в монахи без высочайшего одобрения, возобновлением с августа 1749 года избрания архиереями двух кандидатов на епископские и архиепископские кафедры, набором в синодальной типографии откорректированного варианта Библии, вышедшего в свет в первой половине декабря 1751 года…

Синод молчал целых восемь лет. Однако весной 1759 года, когда на точно такое же «прегрешение» осмелились Николай Иванович Лодыженский и Мария Исаевна Шафирова, разразился страшный скандал. Рязанский епископ Палладий и смоленский епископ Гедеон опротестовали венчание и 10 мая двумя голосами против одного (Кулябки) признали брак незаконным. Елизавета Петровна напомнила им о прецеденте 1751 года, в ответ те же архиереи и его квалифицировали как нарушение канона, хотя за прошедшие годы новая норма вошла в практику.

Высочайшие соизволения от 23 февраля и 13 марта 1752 года, с опорой на прецедент 1751-го, подтвердили браки смоленских шляхтичей Богдана Друцкого-Соколинского и Семена Швыйковско-го. 23 октября Елизавета Петровна предписала Синоду при рассмотрении аналогичных конфликтов взять эти дела за образец, что было тут же совершено при разборе спора смолян Дениса Ефимовича и Александра Швыйковского с Церковью. Двоюродная сестра отца Швыйковского и матери Ефимовича Анна Швыйковская вышла замуж за Дмитрия Друцкого-Соколинского, дочери которого от предыдущего брака, Евдокия и Меланья, стали супругами Д. Ефимовича и А. Швыйковского соответственно в 1727 и 1734 годах. Смоленский епископ Гедеон осудил действия местных священников и инициировал бракоразводный процесс. Однако заступничество императрицы спасло эти две семьи, а заодно и прочие с той же степенью родства: 4 декабря 1752 года Синод признал законность обоих браков .

Почему же в 1759 году духовная коллегия восстала против того, с чем вроде бы давно смирилась? Не по причине ли «разведки боем», проведенной Елизаветой Петровной 30 сентября 1757 года? В тот день на заседании Высочайшей конференции она порассуждала вслух: «…монастыри, не имея власти употреблять свои доходы инако, как толко на положенные штатом росходы, имеют толко напрасное в том отягощение, что должны старатся о собирании оных и охранении осталных, разсылая для того монашествующих часто и по таким местам, где за неимением церкви и служба Божия прямо отправляема быть не может». Ратуя якобы исключительно об интересах монастырей — «чтоб… с болшим доводством доходы свои с деревень получали и монашествующия от всяких мирских попеченей свободны были» — императрица предложила:

«1-е. Чтоб помянутые деревни управляемы были не монастырскими слушками, но из отставных штап и обер афицерами.

2-е. Помянутые деревни переложить все в помещичьи оклады.

3-е. Сей новой доход собирать весь на монастыри.

4-е. При том смотреть, чтоб из того не было болше употребляемо в росход, как толко что по штатом положено, а осталное везде хранимо было особливою и ни на что без имянного Ея Императорского Величества указу не употребляемою суммою так, чтоб всегда Ея Императорское Величество, ведая о числе оной, могла из того раздавать на строение монастырей…»

Что это, как не первый шаг к возрождению Коллегии экономии? Не была ли атака на брак Лодыженского и Шафировой ответом Синода, осознавшего, что «разсуждениями» дело не ограничится? Императрице намекнули: высшее духовенство не потерпит реформы, ущемляющей экономические интересы Церкви. И, похоже, обе стороны хорошо поняли друг друга: царская инициатива не получила продолжения, а Лодыженский и Шафирова в конечном итоге создали семью.

Расширение традиционных рамок заключения брака, подобно локомотиву, потянуло за собой упразднение иных изживших себя религиозных запретов. 17 апреля 1754 года Елизавета Петровна уравняла великороссиян с малороссиянами в праве занимать высокие архиерейские и архимандритские должности. 14 июня 1757-го по инициативе императрицы Синод отменил постный рацион питания для солдат заграничной армии С. Ф. Апраксина. Причем вечером того же дня государыня лично позаботилась об оперативной рассылке синодального постановления полковым священникам . Почувствовала ослабление православного фанатизма и российская наука — правда, не без странного «приключения».

Духовенство, не добившись в 1745 году полного контроля над книжным импортом, в принципе, согласилось — разумеется, с большой неохотой — играть по предложенным сверху правилам: священники и ученые занимают разные ниши и в чужую сферу компетенции не встревают. Конечно, бесконечно так длиться не могло, ибо стороны жестко оппонировали друг другу в наиглавнейшем вопросе — о строении Вселенной. Академическая «партия» признавала истинной гелиоцентрическую систему (Земля вращается вокруг Солнца), синодальняя — геоцентрическую (Солнце вращается вокруг Земли).