Стоит только замолчать - читать онлайн книгу. Автор: Джесси Болл cтр.№ 11

инт.: Почему вы не навещали сына в участке?

г-н ода: Что вы хотите этим сказать? Я туда ходил. Я пошел туда первый, раньше всех.

инт.: Извините, я это знаю, я хотел сказать, почему вы не навещали его после того первого свидания? Почему вы перестали туда ходить?

г-н ода: Я не поэтому пришел сюда поговорить с вами.

инт.: Вы пришли с чем-то другим, о чем хотите поговорить?

г-н ода: Да. Да.

инт.: Что ж, скажите то, что хотите мне сказать. Я готов выслушать все, что вы имеете сказать.

г-н ода: Господин Болл, мой сын был больной. Он был больной всю жизнь. Один раз, в младенчестве, он заболел. Жена это отрицает, но она дура. Как-то он плакал две недели подряд, и у него посинела голова. Он выздоровел, но так и не стал прежним. У него всегда была эта болезнь, в чем бы она ни состояла. Он думал, что все время слышит звон колокольчиков. Это у него было от болезни. Вот почему он постоянно ставил пластинки. Хотел вытеснить его из своей головы.

инт.: Об этом больше никто не упоминает, ни словом.

г-н ода: Не стоит вам слушать других. Это вот что мы говорим, что я вам сейчас говорю, – вот вам кое-что, что вам пригодится. Вот о чем мы говорим.

инт.: Понимаю. Вы уже говорили об этом.

г-н ода: Должно быть, другие не могли это заметить, но я-то всегда. Я всегда мог заметить, что он собирается сделать глупость. Он становился весь синий, такой, каким я его помнил по младенчеству. Как будто его душат, но ничего подобного, и тогда знаешь, просто знаешь: сейчас он сделает то, о чем все пожалеют. И тут он это делал. Конечно, он и прощения никогда не просил потом. Он что-нибудь такое проделывал, вот, например, забывал со мной поздороваться, когда я приходил. Я просто смотрел на него пристально, смотрел и ждал, и чем дольше я смотрел, тем лучше видел, как в нем накапливается это самое. И тогда, вместо того, чтобы сказать хоть что-нибудь, хоть что-то, он просто вскакивал и выбегал за дверь. И Дзиро тоже выбегал. Что бы он ни проделывал, Дзиро проделывал то же самое. Правда, у Дзиро не хватало соображения, а у Оды иногда хватало. Хотя теперь сложно сказать, кто из них хуже кончил.

инт.: Вы сердитесь на Дзиро за какой-то его поступок?

г-н ода: Вы сюда приезжаете, и кажется, будто вы намерены что-то исправить, но либо то, что поломалось, – часть чего-то, чего больше нет, либо вы ничего толкового не делаете с тем, что пока цело. Не знаю, зачем я пришел вести с вами разговоры.

инт.: Пожалуйста, позвольте мне просто задать вам несколько вопросов. Вы как-то сказали, после несчастного случая, когда вы лежали в больнице, вы сказали…

г-н ода: Это выдумка моей жены. В больнице я не лежал. Ничего такого не знаю. Это она такое иногда говорит. С чего только взяла, не знаю.

инт.: Хорошо. Итак… Говорят, что вы запретили всем родным навещать Сотацу и говорить о нем. Что вы сильно рассердились на Сотацу и больше не хотели, чтобы он был членом вашей семьи, что вы четко велели дочери, жене и сыну не разговаривать с ним и не навещать его. Это правда?

г-н ода: Я думаю, вы не… я думаю, я дум…

[От инт. Тут г-н Ода встал и в крайней растерянности направился из двора на улицу, иногда останавливаясь, чтобы сказать мне, что мне не следует разговаривать с его женой, сыном и дочерью, что его сыну нельзя верить, что он не понимает, зачем я вообще приехал. Я извинился перед ним за доставленное беспокойство и сказал, что воспользуюсь его свидетельством точно так же, как и любыми другими свидетельствами, которые мне удастся собрать, потому что хочу воссоздать целостную картину. Он сказал, что эта идея никуда не годится, что ничего целостного нет, что мне лучше уехать отсюда.]

В следующей части я представлю вашему вниманию серию репортажей с процесса Оды, которую тогда перепечатывало множество газет по всей Японии. Их автор, Ко Эйдзи, был известным журналистом и пленял читателей своим своеобычным стилем. Однако во время этого процесса Ко в основном четко разделял факты и их оценки. Всю серию его репортажей я цитировать не стану – приведу лишь выдержки, которых достаточно, чтобы явственно показать, что именно происходило.

Статьи Ко, из которых складывается серия, можно подразделить так:

1. Портреты основных действующих лиц:

а. Ода Сотацу

б. Судья Y.

в. Судья X.

г. Судья Z.

д. Обвинитель W.

ж. Защитник U.

2. Описания эмоциональной атмосферы, в которой проходил процесс

3. Хроника текущих событий:

a) что происходило в зале суда;

б) что примечательного происходило в тюрьме;

в) оглашение приговора, расставание с Одой Сотацу.

Совершенно очевидно, что Ко Эйдзи относился к Оде Сотацу с предубеждением. Пожалуйста, поймите: даже если бы журналист относился к Оде иначе, практически невозможно вообразить, чтобы в те времена он писал статьи с демонстративной непредвзятостью. А я не думаю, что Ко относился к Оде без предубеждения. Полагаю, Ко писал то, что действительно думал. В любом случае, налицо был простой факт: регион Сакаи весь кипел. Мне хочется верить, что, если бы я описывал события одновременно с тем, как они разворачивались, мне удалось бы сохранить беспристрастность и проявить чуть больше милосердия, чем проявил Ко Эйдзи. Вероятно, я зря на себя надеюсь, это лишь самообман. Пожалуй, мы частенько (причем постфактум) критикуем комментарии к боксерским матчам, но – такова незамысловатая правда жизни – комментатор обязан говорить без умолку, даже если ему чего-то не видно, даже если он занял крайне неудачную точку обзора относительно боксеров.

Также я должен отметить, что “Ко” – это псевдоним. Отсылка к одному из принципов игры го: прежде чем совершить ход назад, на конкретный участок игрового поля, за который идет борьба, игрок должен переставить камень на любом другом участке поля. Итак, Ко Эйдзи позиционировал себя как любитель всего заковыристого. Решайте сами, заслуживает ли он имени, которым себя нарек. Кстати, этот репортаж публиковали газеты не только в префектуре Осака, но и по всей Японии.

Набросок к портрету оды сотацу

ода сотацу

Рыбацкий сын Ода Сотацу. Двадцать девять лет. Продукт образовательной системы префектуры Осака. Что у него была за работа? Клерк в прядильно-ниточной индустрии. Прошло несколько недель с тех пор, как он был изолирован от общества. За что конкретно? Он обвиняется в похищении и, возможно, убийстве одиннадцати наших сограждан. Этот молодой человек, этот тихий субъект – по слухам, он даже сознался в преступлениях. А теперь представлю вашему вниманию словесный набросок к портрету Оды, сидящему в зале суда под суровыми взглядами трех судей.