Три цвета белой собаки - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Мусиенко cтр.№ 52

— Вы слышите? Я устраивала девичник, потому что завтра выхожу замуж! — отчеканила Марина и вдавила окурок в пепельницу.

Вошла ты,

резкая, как «нате!»,

муча перчатки замш.

Сказала: «Знаете —

я выхожу замуж!»

Я откинулся на спинку стула и довольным тоном пояснил:

— Это Маяковский.

Сколько раз я прокручивал в памяти тот эпизод, когда Марина буквально сбивает меня с ног своим сообщением о замужестве! И сколько раз память подсовывала мне эти строки! И сколько раз я сожалел, что память не подсказала мне их тогда, пять лет назад, и что я был крепок задним умом, и досадовал, что не ответил эффектно на ее новость о замужестве.

Разве мог я подумать, что мне представится возможность переиграть эпизод по-своему?

— Марина, вы не знаете, есть ли духи «Сожаление»? — Я встал, подошел к ней и обнял сзади за плечи, укутанные пледом. Плечи вздрогнули.

— Марк, какие духи?! Я замуж выхожу! — Я впервые видел сдержанную Марину в такой ажитации. — Вы хотите подарить их мне на свадьбу?

Делай выбор, Марк. Ты сюда именно затем и попал.

— Марин… — Я легонько сжал ее плечи. — А чего вы ждете от меня сейчас? Только честно. Какая моя реакция сделает вас счастливой? Ведь вы сейчас ну никак не производите впечатление счастливой невесты!

Я не удержался, чтоб ее не подколоть. Это было мелкой местью за то, что она ошарашивала меня своими решениями — то она замуж выходит, то разводится. Было приятно смотреть на Марину из прошлого и чувствовать себя Вангой: я ведь знал, что ей предстоит развод. А она — нет.

Сигарета в руках Марины заплясала. Ну вот, слезы. Я ни разу не видел, чтоб она плакала. Хорошенькая миссия: вернуться в прошлое, чтоб довести любовницу до слез! Хватит уже этой неврастении, я не Вуди Аллен, чтобы режиссировать свою жизнь в мелодраматичном жанре!

Я понимал, что прячусь за злость как за щит. Прикрываюсь яростью и раздражением, потому что боюсь нашкодить, напортачить, сделать нечто глупое и непоправимое.

— В том-то и ужас, что я не знаю, что сделает меня счастливой, — всхлипнула Марина. — Даже если вы скажете, что готовы развестись с женой, меня это испугает. Я не хочу калечить жизнь вашей жене. И замуж не так чтоб рвусь. Но мне тридцатник уже, и мама все время спрашивает, и подруги давно все замужние…

Хорошо, что Марина не видит моего лица — я не смог сдержать довольной улыбки. Даже если она подначивает меня, все равно главное уже сказано: она не хочет разбивать мою семью. Я погладил ее плечи.

— Да и что у нас за семья получится? — Марина перестала плакать, энергично высморкалась и разговаривала, кажется, сама с собой. — Разница в двадцать трип года все-таки. У вас вон скоро внуки пойдут, вас маленький ребенок будет утомлять, а мне хочется малыша, и не одного…

У меня не только внук, а и сын маленький есть, и меня ничего не утомляет, чуть не возразил я, потом спохватился: на моих внутренних часах ведь прошлое, Вячеслав появится на свет только через два месяца (Марина как в воду глядела, я ей не рассказывал о беременности дочки), да и Костик через год родится. Знала бы Марина, что, кроме жены Ани, у меня еще есть Оксана, с которой я связан странными, запутанными, болезненными, но все же прочными живыми отношениями!

Меня словно молнией ударило: Марк, а ведь пять лет назад ты завел роман с Мариной, потому что отношения с Оксаной зашли в тупик. Не в силах ни порвать с Оксаной, ни уйти от Ани, ты бросился в третью сторону. Так женщина, одержимая идеей похудения, не может справиться с желанием съесть торт, не в состоянии преодолеть чувство вины — и откупоривает бутылку спиртного, наливает бокал, потом второй, третий. Она не хочет пить — она прибегает к альтернативе, которая усугубит ситуацию, добавит еще одну вводную, еще один фактор переживаний. Парадоксальный способ уйти от проблем, не так ли? Однако многие им пользуются, запутываясь еще больше, отвлекаясь на новые сложности и тем самым создавая иллюзию, что прежние как-то сами собой рассосались.

Надо сказать, какое-то время эта иллюзия работает. В начале нашего романа с Мариной болезненная история с Оксаной и впрямь отошла на второй план. Но, как любая иллюзия, вскоре она развеялась.

* * *

Впервые я увидел Марину при абсолютно не романтических обстоятельствах: в УЗИ-кабинете клиники. Напуганный словами кардиолога: «Сейчас сделаем УЗИ сердца», я был как никогда далек от мыслей о флирте. Я не представлял себе процедуру УЗИ сердца, не знал, что меня ждет, при этом не хотел выглядеть в глазах двух женщин — моего кардиолога и врача-узиста — слабаком.

Только начал раздеваться, как в темном проеме двери появилось какое-то видение. Удивительная игра дневного света, больничного освещения и темного коридора привела к впечатляющему эффекту — живой картине. Обрамленная светлым деревом дверных наличников, подсвеченная как софитами, в лучах солнца стояла женщина в белом. Она показалась мне сказочной красавицей, сошедшей с полотен Васнецова: высокая (метр восемьдесят, как выяснилось позже) блондинка со стрижкой каре и нереально плавными движениями — как в замедленной съемке.

Женщины в кабинете хором воскликнули:

— А, Мариночка! Входите, сейчас УЗИ делать будем, глянете тоже.

Незнакомка выступила из картины, то есть из двери, и улыбнулась мне. Васнецовская красавица оказалась кардиологом со звучной фамилией Градская — так ее отрекомендовала моя врач.

— Марк Гладкохатый, — представился я. — Вот на УЗИ пришел.

После этого комичного объяснения (как будто было неясно, зачем я здесь) я окончательно стушевался и принялся расстегивать пуговки сорочки, которые никак не желали поддаваться. Марина присела на стул и стала читать мою медкарту. Почему-то мне стало ужасно неудобно. Я втянул живот, чтобы не были видны дряблые складочки, подошел к кушетке и, стараясь не дрожать от холода и тревоги, улегся.

— Не волнуйтесь, — погладила мое плечо врач-узист. — Лежите спокойно и думайте о приятном.

Мою грудь намазали прохладным гелем. Зубы застучали, я крепко стиснул челюсти. Что-то щелкнуло, загудело, врач стала водить по груди датчиком. Я повернул голову — и увидел на мониторе свое сердце! Оно билось, я не мог оторвать взгляда от этого космического зрелища, пораженный и встревоженный одновременно. Узист стала диктовать кардиологу какие-то цифры.

— Ну, что там? — не выдержал я.

— Все у вас в порядке, не нервничайте так, вон пульс как частит, — ответила узист.

Я немного расслабился и стал рассматривать ноги Марины. Ноги были стройные, длинные. Достойные ноги врача — уверенные такие ноги, красивые настолько, чтобы даже отвлечь внимание мужчины от собственного сердца на мониторе.

— Не ерзайте, пожалуйста, — попросила узист.

Я замер. Подумал: какая беспомощная и нелепая поза для мужчины! Разве может женщина обратить внимание на самца противоположного пола, если он, весь в пупырышках от холода, валяется на кушетке, а его горячее сердце, жаждущее любви, обнажено и выставлено на всеобщее обозрение? Я улыбнулся своему пафосу насчет горячего сердца, жаждущего любви. Настроение улучшалось, я уже был готов шутить и отвешивать комплименты, как тут врач будничным тоном произнесла: