Игра ферзей - читать онлайн книгу. Автор: Александр Гулевич cтр.№ 57

Повздыхав какое-то время, я вызвал на связь базу и дал распоряжение дежурному офицеру немедленно выслать бригаду спасателей под прикрытием тяжеловооруженных глайдеров. Ещё раз оглядев руины, я решительно направился к начальнику моей личной охраны. Впереди ждал тяжкий труд, наверное, схожий с трудом раба, прикованного стальной цепью к веслу галеры, вот только цепи мои были незримы и вообще не материальны и назывались они долг, честь, совесть и ответственность за людей, пошедших за мной по доброй воле, а не по принуждению. И держали они меня куда крепче, чем всякие там стальные оковы, которые при сноровке несложно снять, а вот куда девать внутренние скрепы, я не знал и, если быть откровенным и честным с самим собой, знать и не хотел вовсе. Таков мой личный и осознанный выбор, от которого может избавить только моя биологическая смерть, и больше ничего.

— Эстель, ну, сколько можно сиднем сидеть и тупо молчать, таращась в одну точку?! — в сердцах выпалила Кити, с тревогой наблюдая за подругой, отрешённо смотревшей в окно с того самого момента, когда кабинет покинул Нестор Махно.

Девушка, чуть шевельнувшись, вздохнула и, не меняя положения, совсем тихо проговорила:

— Кити, я не знаю, что мне делать.

— То есть как?! — опешила та, с изумлением уставившись на лучшую подругу, поведение которой вызвало в её душе большую тревогу.

— Да вот так, не знаю, и всё тут! — крайне эмоционально выпалила дочь верховного магистра, нервно передёрнув плечами, и, помолчав несколько мгновений, поправила растрепавшиеся локоны и, пристально посмотрев на подругу, срывающимся от напряжения голосом продолжила: — Я не знаю, как завоевать сердце и душу этого несносного Нестора Махно, вот в чём дело. Понимаешь, Кити, он мне нужен, в нём течёт древняя, я бы даже сказала, архаичная кровь, такая нынче встречается крайне редко, и только лишь в очень старинных аристократических родах с длиннющим генеалогическим древом, но даже не в этом дело…

— Подожди, подруга, — вмешалась Кити, — ты, часом, не влюбилась ли в него?

— Есть такое дело, — после минутного молчания тихо призналась Эстель.

— Гм, право слово, неожиданно, — задумчиво протянула Кити и, внимательно вглядевшись в глаза дочери верховного магистра, со смешком заговорила: — Ну, что тут скажешь, ты девушка взрослая, да и Нестор самец хоть куда, видела я подборку записей, сделанную нашими агентами, как он с покладистыми девицами развлекается. Я бы и сама не прочь так развеяться…

Эстель нахмурилась и, помолчав какое-то время, ответила:

— Да, он как мужчина притягивает меня, но главное его достоинство заключается не в его физических данных, а в скрытых талантах. Его мышление и мозг абсолютно закрыты от чужого влияния, и даже воздействия на его мыслительные процессы, он независим в своих суждениях и поступках. Мало того, его невозможно просчитать по жестам, мимике и интонациям, и к тому же его мыслительные процессы не фонят, его как бы и нет вовсе, но в то же время его волевые эманации каким-то загадочным образом воздействуют на окружающее его пространство, материю и биологические объекты, в том числе и на людей. Такое ощущение, как будто он вообще не от мира сего, но при этом мир его по какой-то неведомой причине не отторгает, как чужеродный элемент.

Замолчав, Эстель открыла бутылку с минеральной водой и, сделав несколько больших глотков, с усмешкой посмотрела на подругу.

— А что касается тех записей, на которых запечатлены похождения Нестора, можешь смело удалять с жёсткого диска, они не стоят даже ломаного гроша. Он умышленно позволил заснять на себя ни к чему не обязывающий компромат, а вот к реальным его делам ни я, ни ты, ни даже наши лучшие специалисты ни на шаг не приблизились и, подозреваю, не приблизимся никогда. И что самое печальное, мы даже вообразить не можем, чем он в реальности занимается. Нет, кое-какие намётки есть, но и только. Сейчас, например, он собирается активно вмешаться в местные разборки, правда непонятно, на чьей стороне, а вот чем он на Ферси занимался, остаётся для нас всех большой загадкой, во всяком случае, какого-либо вреда Священному союзу он не нанёс, а если и нанёс, то мы об этом ничего не знаем.

Кити молчала минут пять, тщательно обдумывая каждое слово, произнесённое дочерью верховного магистра, и в конечном счете, глубоко вздохнув, заговорила:

— Ты так о Несторе говоришь, как будто он по праву рождения принадлежит к высшей касте человечества, которая, всегда оставаясь в тени, управляет людскими массами, но ведь проведённое расследование показало, что он выходец с самого настоящего социального дна, и я склонна считать это расследование вполне объективным. Ты как хочешь, но я не верю в элитарное происхождение нашего подопечного, нет в нём того лоска, который начинают прививать в настоящих аристократических семьях с самого раннего детства. Даже родовитые урусы, и те отличаются пусть и своеобразным, но тем не менее утончённым лоском, а этот…

— А этот, как ты говоришь, самец — настоящий воин, скорее даже прирождённый, — резко перебив Кити, выдохнула Эстель, — а у истинных воинов совсем другая эстетика и совершенно отличный от иных лоск. Таковых урождается в каждом поколении не более трёх-пяти процентов, а скорей всего, и того меньше. Нестор, как мне думается, из их числа, видимо в нём проснулась горячая кровь воинственных предков, хотя я, быть может, и не права.

— Ну, хорошо, — после небольшой паузы отозвалась Кити, — нам-то теперь делать что? Возвращаться в столицу под опеку папенек, что ли?

— Нет, однозначно нет, остаёмся здесь и понаблюдаем со стороны, как будет действовать Нестор, если мои предположения в его отношении верны, в ближайшее время скучно в королевстве совершенно точно не будет, а это значит, он для наших целей подойдёт как нельзя лучше.

— Ой, повеселимся! — на радостях выпалила Кити, совершенно не желавшая возвращаться в столицу под строгий родительский надзор, и, подхватив подол длинного платья, пулей выскочила из кабинета.

Оставшись в одиночестве, Эстель, посидев какое-то время, поднялась и, пройдясь по кабинету, остановилась возле окна и, прислонившись лбом к прохладному стеклу, глубоко задумалась. Последние результаты лабораторных исследований объекта были более чем странны, если не сказать больше. Веяло от них прямо-таки какой-то загадочной чертовщинкой. Лучшие научные умы совершенно секретной лаборатории, специализирующейся на изучении человека и социума, больше года бились над генетическим материалом и в результате выдали такое заключение, от которого ум за разум заходил, и впору было задаться вопросом, уж не сумасшедшие ли эти высоколобые мудрецы. Заключение это, как ни странно, однозначного ответа не имело, одни лишь предположения и гипотезы. В объекте текла чистая и незамутнённая посторонними примесями и мутациями древняя кровь, что само по себе было редчайшим случаем. Хотя и не уникальное явление, но не это обстоятельство вызывало удивление, а нечто совсем иное. Современные достижения скрытного внушения и манипуляции как отдельно взятым индивидуумом, так и общественным сознанием достигли столь высокого уровня, что избежать этого воздействия, будучи не в высшей касте реальных хозяев жизни, практически невозможно, а между тем объекту это удаётся с неслыханной лёгкостью. Таким абсолютно секретным методикам, доступным разве что разведчикам самого высокого уровня да высшему эшелону элиты, начинают обучать чуть ли не с пелёнок, и такие навыки непременно оставляют отпечаток в натуре человека, а вот этих-то самых еле уловимых следов в Несторе и нет. Не проходил он спецподготовку, и несмотря на это, на него совершенно не действуют давно отработанные методы скрытного воздействия, как будто он вообще не принадлежит к человеческой расе, хотя доказано, что он стопроцентный человек, зачатый, выношенный и рождённый самым что ни на есть естественным образом, правда, где и когда, выяснить так и не удалось. Один из спецов даже выдвинул сумасшедшую версию, что он долгие тысячелетия находился в анабиозе или в криокамере и какое-то время назад очнулся, при этом потеряв память, из-за чего его мозг и мышление оказались наглухо закрыты. В принципе науке несколько таких случаев известны, правда самый продолжительный сон продлился чуть более пяти столетий, но там, где пять веков, может и всё тысячелетие оказаться, и даже несколько тысячелетий.