– Где он живет?
– В убогой квартирке в какой-то трущобе, где никто никогда не бывает.
– Так что произошло?
– Господи, я утомила тебя своими рассказами, но все это действительно важно. Произошло то, что Джудит поехала сегодня в Лондон, к Гасу, посмотреть, что и как и нельзя ли ему помочь. Может быть, привезет его в Дауэр-хаус.
– А что Лавди?
– Лавди заявила, что не желает видеть Гаса. Думаю, ей стыдно. Конечно, она ни в чем не виновата, и все-таки любому понятно, что… – Диана умолкла и с надеждой посмотрела на Джереми. – Тебе ведь понятно, Джереми, голубчик?
– Боюсь, что да, – вздохнул Джереми.
– Все это очень грустно, потому что сегодня я планировала чудесный вечер в честь твоего возвращения. Неттлбед уже ощипал фазанов, миссис Неттлбед собиралась сделать на десерт сливовое пюре со взбитыми сливками, а Эдгар торжественно спустился в погреб выбрать вино. Но вчера вечером позвонила Джудит и сказала, что едет в Лондон, а потом позвонила Лавди и сказала, что Уолтер тоже не может прийти. Ну, и мы решили пока отложить все это. Такое разочарование!
– Не унывайте, – попытался утешить ее Джереми. – Уже то, что вы все это задумали… мне очень приятно.
– Ладно, как-нибудь в другой раз…
Помолчав, Диана взглянула на свои крошечные золотые часики:
– Мне пора идти. Я обещала Эдгару позвонить поставщику зерна насчет корма для кур. Его не привезли, и бедняжки голодают. – Она поднялась. – Обед в час.
– Отлично.
Она направилась к двери, но, уже взявшись за ручку, обернулась.
– Джереми, если Гас все-таки приедет с Джудит, Лавди – ни слова. Хотя бы первое время. Пока мы не поймем, в каком он состоянии.
Джереми все понял.
– Хорошо.
С удрученным выражением на лице Диана покачала головой:
– Какая мерзость эти заговоры молчания!
Но прежде чем он успел что-либо ответить, она уже ушла.
Он остался один – с неразобранным багажом и с хаосом в голове. Эта новая, послевоенная жизнь, похоже, переполнена проблемами. Нужно принимать решения, разбираться наконец с делами, которые слишком долго «висели».
Для окончательного увольнения из Добровольческого резерва военно-морских сил – с отличным отзывом командира и небольшим денежным пособием от благодарной родины – осталось уладить только несколько формальностей. Но, вернувшись домой, он застал своего старика-отца в глубоком унынии. К власти пришло правительство лейбористов, и вовсю пошли разговоры о законопроекте «Народное здравоохранение», который обещал преобразить всю систему медицинского обслуживания и превратить традиционных «врачей общей практики» в пережиток прошлого. Джереми считал, что все это только к лучшему, но он понимал, что его отец слишком стар, чтобы угнаться за надвигающимися переменами.
Быть может, вместо того чтобы возвращаться к практике в Труро, попробовать начать новую? Новое место, новые, молодые партнеры и современные методики. Один коллега на флоте уже заговаривал с ним насчет этого, и его предложение показалось Джереми чрезвычайно заманчивым. Но он не мог связывать себя обещаниями, пока не поговорит с Джудит.
Джудит была самой насущной проблемой. Больше всего на свете он желал снова увидеть ее и вместе с тем страшился этой встречи, которая могла навсегда разрушить его заветные мечты. Все эти годы, с той ночи, которую они провели вместе в Лондоне, он непрестанно думал о ней. Посреди Атлантического океана, в Ливерпуле, в Гибралтаре и на Мальте начинал письма, которые так и не были закончены. Всякий раз он не мог найти нужных слов, впадал в отчаяние и, скомкав очередное косноязычное послание, швырял его в мусорный ящик. «Нет никакого смысла, – твердил он себе. – Наверняка она давно забыла обо мне и нашла себе кого-то другого».
Джудит еще не замужем, это обнадеживало. Но рассказ Дианы о Гасе Каллендере его встревожил. Что означает возвращение Гаса с того света для Лавди, было абсолютно ясно, но вдруг оказалось, что Джудит тоже имеет ко всему этому непосредственное отношение. В том, что она махнула рукой на вечеринку в честь его, Джереми, возвращения, которую планировала Диана, и умчалась в Лондон к Гасу, Джереми увидел для себя дурной знак. Правда, Гас был другом Эдварда, а Эдвард – большой любовью Джудит. Возможно, в этом все дело. Или же ее сочувствие к Гасу переросло в более глубокое чувство? В любовь? Этого он не знал. Слишком долгое время он ничего не знал.
Внезапно ему больше всего на свете захотелось выпить. Розового джина. Распаковать вещи всегда успеется. Он прошел в ванную, вымыл руки, провел расческой по волосам и направился вниз на поиски утешения.
Джудит в последний раз огляделась, чтобы убедиться, что ничего не забыла. Белье с постели снято, чашка с блюдцем вымыты и поставлены на сушилку, холодильник выключен, окна закрыты и заперты на шпингалеты. Она взяла в руку свой маленький чемодан для однодневных поездок, спустилась по узкой лестнице, вышла в переднюю дверь и крепко захлопнула ее за собой.
В девять часов еще не совсем рассвело, небо было темным и хмурым, ночью подморозило. В окнах маленьких домов на Мьюз все еще горел свет, отбрасывая желтые квадраты на заледеневшие тротуары. Кадки и оконные ящики для цветов пустовали, зато у дверей одного дома стояла прислоненная к стене рождественская елка. Быть может, сегодня ее внесут в дом, станут наряжать, украшать китайскими фонариками.
Она бросила чемодан в багажник машины Бидди и села за руль. Машине не понравилось стоять всю ночь на улице, и двигатель не хотел заводиться. Только чихнув два-три раза, автомобиль наконец ожил и заурчал, выдыхая облака газа. Джудит включила габаритные огни, прокатила по всей Мьюз и выехала с улицы через арку в дальнем ее конце.
Странным казался Лондон без висящих в небе аэростатов заграждения и с горящими уличными фонарями. Но следы бомбежек и произведенных войной опустошений все еще замечались повсюду. Проезжая по Слоун-стрит, Джудит видела, что, хотя заколоченные всю войну витрины щеголяли новенькими стеклами, ассортимент выставленных к Рождеству товаров не шел ни в какое сравнение с роскошным изобилием довоенных лет.
Улицы в этот час были запружены народом. Мамаши подгоняли своих чад в школу, толпы служащих спешили в офисы; одних засасывал в свои недра метрополитен, другие терпеливо ждали автобусов. У всех был несколько измотанный и помятый вид, а некоторые женщины в мужских пальто, ботинках и платках выглядели не лучше деревенских баб.
Со Слоун-стрит Джудит свернула налево, проехала по Бромптон-роуд и вырулила на Фулем-роуд. По дороге она внушала себе: не суетиться, делать все по порядку. Она повторяла это про себя начиная со вчерашнего утра, когда выехала из Роузмаллиона. Заправить машину и наполнить запасные канистры (в гаражах могут заартачиться и не принять просроченные талоны на горючее). Приехать в Лондон; добраться до Мьюз; переночевать там. Теперь оставалось: найти дом Гаса; позвонить в дверь; подождать, пока он откроет. А если никто не откроет?.. Выломать дверь? Вызвать полицию или пожарных? Если же он все-таки появится, то что она ему скажет? Она подумала о Диане. Диана всегда бы нашлась что сказать. «Гас, голубчик, доброе утро, это я!»