И в печали, и в радости  - читать онлайн книгу. Автор: Марина Макущенко cтр.№ 63

– Но ты не даешь мне шанса.

– Он тебе не нужен. Мы просто много времени стали проводить вместе. У тебя когда-нибудь такое было?

– Нет.

– Вот видишь… – воодушевилась я.

– Перестань. Я знаю все, что ты скажешь, и не хочу это слушать. Я устал. – Он направился к выходу.

– Юра, я думаю, что нам не стоит соглашаться на предложение Рината.

Он остановился.

– Завтра ты поедешь со мной на репетицию. Ты же хочешь верить в то, что это был случайный поцелуй, который ни на что не влияет? Или мы будем менять из-за него нашу жизнь?

– Я просто не хочу…

– Ты не слышишь, чего хочу я. И мне все равно, чего хочешь ты. Я завтра иду с тобой танцевать. Спокойной ночи.

– Я хочу, чтобы вы из сакады перешли на медиахиро, и подними ее!

Все понятно, но не получается. Юра не вел меня, и уже пятый раз мы начинаем с одного момента. Опять музыка. Я смотрела на часы – только двадцать минут прошло! Когда это закончится? Ринат резко оборвал мелодию.

– Так, в чем дело?

– Ты у меня спрашиваешь? – возмутилась я.

– У тебя. Ты плохо себя чувствуешь?

Может, соврать? Да, какого черта?!

– Со мной все хорошо. Почему ты ко мне обращаешься?

– Потому что проблема в тебе.

– Во мне? Юра не ведет!

– Дорогая, он делает все правильно. Ты не поворачиваешься, не слушаешься его. Скоро час занятия пройдет, а ты все не настроишься. Такое впечатление, что это ты месяц назад пришла в танго, а не он. Ты будешь танцевать?

– Буду! – мое самолюбие было задето.

– Тогда потанцуйте что-нибудь. Но не эту постановку, а я пока посмотрю на вас.

Зазвучала «Poema» Франциска Канары. Я слушала. Дело действительно не в партнере. Юра очень продвинулся за последнее время. Он стал брать индивидуальные уроки у Рината и танцевал вместо плавания в бассейне. Он старался. Дело в том, что после вчерашнего я не могла ему довериться. В танце я должна была отдать ему тело, а перед глазами был вчерашний вечер, его холодное «спокойной ночи» и мой страх за будущее. Утро, конечно же, не было таким, как обычно, легким и приятным. Мы не разговаривали, пока ехали сюда. Я не могу! Но нужно взять себя в руки – нет, в ноги. Представить, что это не Юра, а незнакомый мужчина, который пригласил меня на милонге. Я закрыла глаза. Слушала музыку. Пару раз споткнулась. Одна мелодия, другая. Завалила ось, поднялась. Когда Ринат нас остановит? Вокруг тишина. Я слушала.

Музыка резко подняла нас вверх. Оборвалась. Тихим звуком возвращалась, росла, кто-то рвал струны контрабаса. Беспощадно. Сейчас все закончится, потому что слишком больно струнам. Они не выдержат! Но к нему присоединился бандонеон. Он начал рассказывать историю. Скрипка добавила нежности. Мы неслись. Я слышала! Чья-то рука надавила на одну клавишу и не отпускала нажима, пока не протянула ее по всем нотам, до самой высокой, я ступней зацепилась за его ногу, весь нажим ушел в пальцы, я поднялась вдоль его ноги, он отпустил меня, я отошла, но он опять пошел на меня, обвел за спиной. Опять контрабас, и теперь клавишник вторил ему. Музыка медленно нарастала. Между ударами и рывками сначала были промежутки в полсекунды, потом пауза начала сокращаться. С каждым ударом Юра отступал, все инструменты соединились, и он повел меня вперед. Я уходила? Нет, я была на нем. Мои глаза были закрыты. Я только слушала – и услышала его ногу. Она там? Да. Я притронулась пальцами правой ноги к его ступне, провела ногу между его ног, он дал мне присесть, поднял, отвел, развернул. Поставил ногу между моих ступней.

Мелодия исчезла. Струна оборвалась? Нет, вернулась с подкреплением и с новыми силами. Я оказалась на его бедре. Опустилась ниже по ноге. Сжала его бедрами и с каждый новым ударом ждала, что сейчас он выведет меня отсюда. Он не выпускал, я не выпускала из своих бедер ритм. Я чувствовала его дыхание, его щеку. Древесный аромат, запах пота. Как же приятно… Мы вспотели, и это, наверное, длилось уже долго… Меня никто не останавливал. Мне разрешили. Я могу делать, что хочу. Я опять влилась в его тело и отдалась танцу и наслаждению. Музыка стала очень медленной, мы успокаивались. Он не отпускал меня. Я не уходила. Я отходила, когда он шел на меня, я не отпускала его, когда он шагал назад. Тишина. Он тяжело дышал.

«Все», – выдохнул он и выпустил меня. Я потеряла равновесие, открыла глаза. В зале стало сумрачно. Я устояла. Юра смотрел на меня, потом оставил одну. Я стояла на том же месте в попытках восстановить дыхание.

Прошло два с половиной часа с тех пор, как мы приехали сюда. Рината не было. Он оставил нас здесь наедине. Музыка еще играла, но я уже не слышала. Мне никто ничего не говорил. Домой мы ехали тоже молча. В этот день мы почти не обменивались словами. «Спокойной ночи» – впервые обратился он ко мне за день. Я поняла, что на сегодня он удовлетворен.

* * *

Он: Лед тронулся. Он зашел в комнату, оставив щель в двери, и сел на кровать. Все как обычно, и все изменилось.

Внутри все ликовало. Лед тронулся! Он устроился в изголовье, сложил ноги по-турецки и постарался успокоить сердце. Он провел ревизию своих действий: перебрал в памяти, как они возвращались, как он пожелал ей спокойной ночи, как поцеловал Мишу. Дверь не закрыл, чтобы слышать ребенка – он приоткрыл глаза и проверил. Закрыл глаза опять, головой оперся о стену. Внешне все обычно, все важное – внутри. Никто этого не видит, и она не видит. А даже если увидит? Он улыбнулся. Все изменилось. Конечно, он узнал, что страх оказаться в его постели в ней силен и она бездумно может сбежать. Она может, с нее станется, и этого нельзя не учитывать. Но он потом будет переживать по этому поводу. Вчера, поняв это, поняв, что она глупо упирается и идет против себя, он разозлился и сегодня не скрывал это. И она видела его чувства, и что? Она покорилась. Он ликовал.

Он понял, что она не холодна к нему. Он почувствовал это вчера. Она ответила. Она готова была отдать себя. Как же хорошо, что Миша его остановил. Юра сам бы не смог. Предварительные ласки не были его коньком. Он вообще таким никогда не занимался. Вчера действительно могло произойти все. И она бы ушла. Нет, нельзя об этом думать! Потом. Он хотел еще насладиться.

Вчера у него был первый поцелуй. Он никогда так не целовался. Исторически это, конечно, было в восемнадцать лет, с… он напрягся. Кто же она была? Француженка или все-таки немка? Анна. Ее звали Анна, и это он помнил. Она была француженкой и училась на курс младше – вспомнил он. Тогда он впервые поцеловал женщину и тогда же лишился девственности. Были каникулы, в Берлин приехал Сергей и подначивал его. Поспорил с Юрой, что тот не сделает этого. А он сделал. Поцелуй был безвкусным и быстрым. Секс тоже. И все последующие пятнадцать лет было так же.

Он боялся, что и в этот раз он ничего не почувствует, что будет отсчитывать секунды и ждать, когда они закончатся. А вчера он не чувствовал времени. Он не понимал, что делает, он не хотел, чтобы это заканчивалось, он хотел только раскрывать ее и находить в ней наслаждение. И она двигалась ему навстречу, она хотела того же, она была в нем, как в танце. Ему так понравилось танго, потому что он впервые в нем почувствовал, как женщина может слышать его желание. Но в любви с ней может быть еще лучше, предполагал он. «Конечно!» – сказали бы Олег и Сергей. Но Юра им не скажет. Никому не скажет, он хочет сам узнать.