И в печали, и в радости  - читать онлайн книгу. Автор: Марина Макущенко cтр.№ 65

– На фортепьяно.

– Почему у нас… то есть у вас дома нет инструмента?

– Я перевозил его из Германии, когда переезжал сюда, и его на таможне повредили. Тогда и начались неприятности в моей жизни. С Мишей как-то не до фортепьяно было… Можно я наведу у тебя порядок?

– Конечно, у меня же там много классической музыки. Бедняга, как же ты страдал!

– Если честно, то да! Как хорошо, что мы теперь можем об этом говорить…

– Но ты мне закачаешь достойные твоего слуха варианты?

– Нет. Достойные – у меня на дисках. Но кое-что получше того, что было, – уже закачал.

– Почему ты раньше не говорил мне об этом? Я же часто слушаю свою музыку, и у меня там такие разные стили.

– Ты невероятно противоречивый меломан! Вообще мне твой вкус нравится, но, Маричка… «Король и Шут»?!

– Да, – я засмеялась, – оставь их!

– А это что?

– Это музыка из кинофильмов. Ты их не смотрел. Она ценна не сама по себе, а воспоминаниями о сюжете.

– Кошмар. Но зато благодаря тебе я познакомился с творчеством Арбениной и «Океана Ельзи». Ой… Извини, я прочитал твое сообщение.

Он показал мне ноутбук. Мне написал Вадим: «Я с Отто Веладзе на вечеринке. Это тот грузин, который тебе так понравился. Напоминаю: «чувственный голос и грустные глаза». Передать привет?» И смайлик-чертик.

«Завидую тебе. Передай ему привет и попробуй изобразить мой томный взгляд», – ответила я.

«Я ему лучше твое фото покажу. Он в марте будет в Украине на гастролях».

Я отвечала одной рукой, другой придерживала шитье. Ноутбук по-прежнему держал Юра и видел наш диалог. Мы закончили, и я вернулась к вышивке. Юра молча посидел с ноутом несколько секунд, а потом не выдержал:

– Он же недавно хотел тебя обратно в жены!

– Да. И сейчас хочет.

– И он покажет твое фото какому-то грузину? Это шутка такая?

– Не. Он покажет. Ну это, скорее всего, будет так: «Посмотри, какая красотка. Ей очень понравилось, как ты поешь, вообще-то это моя бывшая. У нее очень хороший вкус. Давай к нам в команду, я сниму тебе клип для новой песни».

Юра смотрел на меня. Он не понимал.

– Ты говорила, что он любит тебя.

– Да, – я улыбнулась.

– Я бы так не смог.

– Смог бы. Подай мне нитки.

Он послушно взял корзинку, но смотрел насупившись.

– Это нормально для тебя?

– А ты бы, чисто гипотетически, не гордился мной, если бы я была твоей женой?

– Ты не новая машина, чтобы хвастаться. И я бы не хотел, чтобы ты замечала чувственность других.

– У Вадима и правда чересчур свободные взгляды были. Но насчет чувственности других… Я бы тебя, если бы мы были парой, переубедила.

– Меня?

Я опустила руки и задумалась, глядя на него:

– Да, – уверенно сказала я.

И воткнула иглу в глаз тигру.

– Ты меня с кем-то путаешь.

Я улыбалась и забавлялась. Я забыла про оголенные нервы и страх сказать лишнее слово. Уже много произошло между нами, и мне некуда бежать, и я не хочу убегать. Я хочу быть собой. Музыка больше не играла. Дождь лупил по стеклам. Мишка увлекся рисованием. Мне казалось, что мы можем говорить вечно, и я хотела говорить. Я отложила рукоделие и прервала молчание.

– Сказать тебе, что я думаю? Нельзя не признавать интерес к противоположному полу. Можно сказать, его даже нужно испытывать, чтобы не терять тонус и ощущение вкуса.

– Тренироваться, как в спортзале? – он язвил.

– Нет. Я не о том, чтобы изменять или даже мечтать о сексе с другим, а о том, что… Вот я попробую тебе объяснить на таком примере: можно есть что попало для того, чтобы набить брюхо и завалиться спать. А можно отнестись внимательно к тому, что ты ешь и как эта еда подана. Но чтобы оценить и описать вкус сыра, нужно в сырах разбираться. Тот, кто не гурман, – никогда не оценит изысканный и редкий сорт. Он просто насытится и не заметит. Я не люблю, когда мужчины при своих женщинах дурно отзываются о других дамах, особенно когда те другие – безусловные красотки.

– Они врут…

– Врут, во-первых. Во-вторых, это делает отношения более плоскими. Мне нравится, если мой мужчина ценит красоту, и мне приятно знать, что я у него в приоритете. Так же как и он – у меня. Я не знаю, поверишь ли ты, но я верная. И не из-за штампа в паспорте. От начала отношений и до конца. Обычно после их окончания я легко переключаюсь на следующие, но это уже другая история. Но даже во время отношений с одним видеть других, признавать их привлекательность, ум, талант – я могу всегда и буду это делать. Видеть других и знать, что мой выбор – лучший. Тебе должно быть это понятно, потому что такой подход – честнее. А честность придает отношениям остроты. Она делает больнее, но не позволяет притупиться чувственности.

– По-твоему – я тот, кто, набив брюхо, завалится спать?

– Вот месяц назад я бы ответила «да».

Он посмотрел на меня. Я продолжала:

– Если бы ты знал, что твоя женщина признает тебя лучшим, ты бы спокойнее к этому относился. Ты бы позволил ей быть честной и открывал бы ей свои мысли и желания.

– Я редко желаю…

– Не верю. Юра, не танцевал бы ты со мной, я бы не спорила. Я, признаюсь, не ожидала узнать тебя такого, потому что ты не производишь впечатления… ты красивый, и ты это знаешь. Но я бы на тебя смотрела как на картину, и все.

– Грузин сексуальнее?

– С первого взгляда? Да! Однозначно. Ты прячешь эмоции и саму вероятность того, что ты можешь чувствовать. Грузин более многообещающий, если хочешь. Но теперь я думаю, что ты – редкий тип гурманов. Ты очень избирателен и лишнего в рот не возьмешь. Люди часто цитируют Хайяма, и я никогда еще не слышала этого от человека, который бы этой цитате по-настоящему соответствовал. О том, что лучше голодать, чем что попало есть. Так вот, ты – голодающий.

– Мне кажется, есть что-то манипулирующее в том, что, допустим, я как мужчина – главный, а все остальные – так…

– Я бы сказала, что это игра. Я помню, что ты не любишь играть, но от манипуляций не уйти. Я не верю в отношения без манипуляций. И лучше это признавать, чтобы манипулировать с любовью и целью сделать жизнь любимого насыщеннее и ярче. А не манипулировать из чувства мести или для удовлетворения каких-то комплексов. Поэтому и сложно становится заводить с кем-то отношения. Я понимаю, что даю кому-то право на меня влиять, и после тридцати осознанно дать кому-то такую власть очень сложно! Нужно верить человеку, и сильно верить, чтобы так рисковать. И нужно понимать, ради чего этот риск.

Мы опять замолчали. Я ждала, что он скажет.