Змей Уроборос - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Рюкер Эддисон cтр.№ 93

Занавеси на входе в павильон раздвинулись, пропуская царицу, воспитанницу богов. Она остановилась на пороге, как видение, глядя на лордов Демонланда, Спитфайра и Брандока Даха, которые лежали, завернувшись в плащи, вместе с Гро, Зиггом и Астаром на росистом откосе над озером.

– Спят, – прошептала она. – Так же, как и он внутри вкушает сон перед рассветом. Мне кажется, что только в благородной груди сладкий сон может нежиться перед великими событиями.

Как лилия, как лунный луч, проникший сквозь крону замершего в ночи дерева, она стояла, подняв голову к звездам. Воздух был пронизан серебряным сиянием луны. И она стала тихим голосом возносить молитву вечным богам, называя их священными именами: сероглазой Палладе, Аполлону, быстроногой охотнице Артемиде, Афродите, царице небес Гере, Аресу, Гермесу и чернокосой Потрясательнице земли. Она не побоялась обратиться к Тому, кто обитает за занавешенным порогом между Ахероном и Летой и подчиняет своей воле дьяволов преисподней, и к великому Отцу всего сущего, для кого время от начала до наших дней – всего лишь капля в океане вечности. Она искренне молилась священным богам, прося их, чтобы по их милости полет гиппогрифа на сей раз не стал крушением, как когда его оседлал невежда себе на погибель, а вознес героя с чистой совестью и непоколебимой решимостью к заветной цели, как доселе не бывало.

На востоке за снежной стеной Ромшира открылись врата дня. Спящие проснулись и встали. Из павильона донесся шум. Они повернулись, широко раскрыли глаза и увидели, как из-за занавесей вышел только что вылупившийся, неуверенный и бледный, как предрассветное небо, крылатый конь. Джасс шел рядом, положив руку на сапфировую гриву. Гордо и уверенно он приветствовал царицу и друзей. Они не произнесли ни слова, лишь по очереди пожали ему руку. Настал час. Едва день, восстав с восточных снежных полей, прогнал с небес ночь, дикий скакун окреп и почувствовал неудержимое стремление взлететь. Он сиял, словно свет рвался у него изнутри, принюхивался к утренней свежести, ржал, топча траву задними копытами и раздирая ее когтями передних ног. Джасс погладил его по шее, проверил, крепка ли узда, которую он еще в павильоне надел на коня, убедился в прочности застежек на своей броне, расстегнул ножны большого меча. И тут взошло солнце.

Царица сказала:

– Помни, что только когда ты увидишь своего брата в настоящем образе, это не будет иллюзией. Всему остальному не верь. Всемогущие боги да охранят и утешат тебя.

Тут гиппогриф, словно обезумев от яркого света, рванулся, как дикий конь, распростер радужные крылья, встал на дыбы и взлетел. Но лорд Джасс успел вспрыгнуть на него, и железной хваткой сжал коленями бока. Земля стремительно отдалялась. Озеро и острова стали маленькими, царица и спутники сначала были, как игрушки, потом превратились в точки, потом их совсем не стало видно. Крылатый конь поднимался ввысь по спиралям, земля и небо качались, как чаши с вином. Перед Джассом раскрылись бесконечные просторы воздуха, и приняли его в горнее одиночество. Вдруг небо перед ними закрыла белоснежная пушистая туча. Ее белизна становилась все ярче, пока они не вошли в нее, а когда они к ней прикоснулись, сияние пропало, их окружил серый туман, он густел и темнел, и в нем становилось все холоднее, пока они не вынырнули из него с противоположной стороны в синеву и золото света. Некоторое время конь летал без определенного направления, только все время выше. Потом, наконец, подчинился мастерству наездника и послушно понес Джасса на запад. Они в последний раз оставили далеко внизу озеро Равари и помчались в отступающую к западным пещерам ночь, словно догоняя ее. Становилось все темнее и темнее, пока в зловещих сумерках, а потом во мраке не скрылись пики вокруг озера Равари, и вся земля Зимьямвии с ее долинами, вьющимися реками, горами и зачарованными лесами. В верхних слоях воздуха ожили зловещие видения: столкновения великих войск, драконы, дикие звери, кровавые и огненные полосы, пылающие кометы, и прочие бесчисленные провозвестники бед. И стало так холодно, что руки и ноги Джасса онемели, а усы обледенели.

И наконец, перед ними встал до сих пор скрытый от глаз пик Зоры Рах, огромный, одинокий, черный и скованный холодом. Они летели все выше, а он словно продолжал расти, возвышаясь в стылой пустоте над ледниками Псарриона. Джасс, не отрываясь, смотрел на гору, ветер бил ему по глазам, пока не полились слезы, но было слишком далеко, чтобы можно было хоть что-нибудь рассмотреть. Он ждал, что увидит медную крепость, огненный венец, охрану, но Зора, как темная царица ада, считала ниже своего достоинства показываться самонадеянным взглядам смертных и скрывала свою страшную красоту под пеленой грозовых туч. Они все летели, а серый туман сгущался, пока не закрыл небо над ними. Джасс сунул руки под плечи гиппогрифу, туда, откуда росли крылья, пытаясь хоть так немного согреться. Было так холодно, что глазные яблоки замерзали, но боль от этого не шла ни в какое сравнение с более жутким чувством, какого он доселе не испытывал: смертельным ужасом одиночества в пустом пространстве, сжимавшим сердце.

Наконец, они смогли приземлиться на черную обсидиановую скалу несколько ниже тучи, которая окутала вершину. Гиппогриф съежился на крутом склоне и повернул голову к Джассу. Джасс почувствовал, что его конь дрожит. Он прижал уши, в глазах был страх.

– Бедняга, – проговорил Джасс. – В трудный путь я тебя завлек, а ты ведь только что вылупился.

И лорд сошел с коня. В тот же миг гиппогриф его покинул. С отчаянным ржанием он взмахнул крыльями и скрылся внизу в тумане, помчавшись на восток, в мир жизни и солнечного света.

А лорд Джасс остался один в царстве страха, мороза и жуткой печали, под черными предвершинными скалами Зоры Рах.

Настроив, как говорила ему царица, весь свой разум на единственную цель, и собрав все силы, он повернулся лицом к застывшему утесу. Он взбирался на него, туман сгущался, он мог видеть лишь на десять шагов впереди и вокруг себя. То, что он видел, было так страшно, что менее решительный, наверное, заколебался бы и сошел с пути: отвратительные злые духи и адские горгоны, грозящие смертью. Но Джасс, сцепив зубы, полез прямо на них и прошел сквозь них, они были бесплотны. Поднялся жуткий крик:

– Кто из смертных смеет тревожить наш покой? Покончим с ним! Позвать сюда василисков! Зовите Золотого василиска, который сжигает все, что видит! Зовите Звездного василиска, он погубит все живое! Зовите Кровавого василиска, от прикосновения губ которого остаются лишь кости!

От этих голосов кровь в жилах стыла, но Джасс продолжал взбираться, говоря себе:

– Все лишь иллюзия, кроме того, о ком она говорила.

И все пропало, осталась ночь и тишина, и холод, а скалы становились все круче, и лед все опаснее. Лезть было трудно, как на стены Эмшира, которые они преодолели с Брандоком Дахом два года назад, где он встретил и убил чудовищную мантикору. Несколько часов в холодной и черной ночи длился медленный подъем. На Джасса навалилась страшная усталость, он уже еле шевелил членами и был близок к смерти, когда, наконец, попал в засыпанный снегом желоб, где смог пересидеть до наступления дня. Он не спал, боялся, что холод его убьет, пытался шевелиться, топать ногами и растирать руки и ноги. А усталость его была такова, что о смерти он думал, как о желанном избавлении от мук.