Три ошибки Шерлока Холмса - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Измайлова cтр.№ 70

— Сплюнь! — посоветовал Джон.

— Я серьёзно, — усмехнулся Шерлок. — Мне однажды по почте прислали заразу, и я умудрился её не подхватить. Словом, что там говорить, я сделал всё, что мог. И Дэви поправился. Когда он впервые после болезни улыбнулся и опять обвил меня похудевшими ручонками, я был самым счастливым человеком на Земле. Лили говорила, что я — ангел, что меня ей послал Бог. Я отвечал, что и мне её послал Бог. Её и Дэви, чтобы мне было, для кого жить.

Мы чувствовали себя счастливыми. Наш малыш заговорил. Сначала он сказал «мама», потом моё имя. В год с небольшим он так чётко выговаривал «р»!.. Мы удивлялись. И радовались.

Я не знаю, когда именно ко мне пришло решение жениться на Лили. Быть может, то была просто мальчишеская бравада — ну какой из меня в то время мог получиться муж? А возможно, и получился бы, потому что я любил Лили, любил её сына, они были для меня важнее всего в жизни.

Для объяснения я выбрал самый подходящий день, день нашей общей радости. Дэви впервые пошёл безо всякой поддержки, сам! До того я водил его по комнате, по балкону и по двору, вкладывая в его кулачки свои указательные пальцы, а он перебирал косолапыми ножками и хохотал от удовольствия. Теперь он самостоятельно перешёл комнату и с визгом кинулся ко мне на колени. Лили тоже взвизгнула от радости и села возле нас прямо на пол. У неё было такое милое смеющееся личико, Я поцеловал её в щёку и сказал: «Лилиан, я хочу, чтобы ты стала моей женой!» Она вздрогнула, отшатнулась, потом обвила мою шею руками и воскликнула: «О, ты правда, этого хочешь?!» «Да», — ответил я. Она сказала: «Ах, Шерлок, милый, но я не могу!» И разрыдалась. Я стал утешать её, спрашивать, что мешает нам быть вместе. «Ты его ещё любишь?» — спросил я, без ревности, но с возмущением, ибо сознавал, что этот человек растоптал её жизнь. Она сказала задумчиво: «Нет. Не знаю. Быть может, уже нет. Но выйти замуж не могу. Увы, не могу!»

Я не был на неё обижен. Просто стало больно, что она останется одна. И Дэви не будет моим сыном.

Шерлок замолчал, глядя, как прыгают оранжевые лепестки пламени. В его глазах было столько грусти, что у Джона вдруг сжалось сердце.

— Ты что ж не договариваешь? — спросил он. — Где теперь эта женщина? Как вы расстались? Куда делся мальчик?

— Где сейчас Дэви, я не знаю, — тихо сказал Шерлок. — А Лили... Она там.

Он указал глазами вверх. Клей ахнул:

— Она умерла?! Но отчего?

В глазах Холмса вспыхнули искры и погасли. Он опять заговорил, и голос его стал сухим и горьким.

— Через два месяца после того, как я ей сделал предложение, Лилиан попросила меня купить новое одеяльце для Дэви. Удивительно, но наши отношения совершенно не изменились, дружба, что была между нами, казалось, даже окрепла. Я пошёл в магазин и возвращался оттуда в самом прекрасном настроении. Возле нашего дома стоял кэб. Издали мне показалось, что из него доносится отчаянный детский плач. Я побежал к экипажу, но он стремительно уехал. На том месте, где он стоял, я увидел на земле мохнатый оранжевый шарик... У меня всё поплыло перед глазами: такие шерстяные шарики болтались на курточке Дэви, я купил ему эту курточку к Рождеству, вместе с тёплыми башмачками. Не помню, как я взбежал по лестнице, как влетел в комнату. Лилиан лежала возле опрокинутого стула вся в крови. Ребёнка не было.

Не могу тебе передать моего ужаса.

Я разорвал платье Лили, увидел рану на груди. Я думал, она мертва, но её глаза приоткрылись, она узнала меня, улыбнулась: «Шерлок, милый, прощай!» «Кто это сделал?! — закричал я. — Скажи, кто это сделал?!» Она покачала головой. «Но я всё равно узнаю! Я достану его из-под земли!!!» И тогда она сказала через силу, на последнем дыхании: «Если ты любил меня... поклянись, что не станешь искать. Не ищи. Я хотела этого. И Дэви будет счастлив! Прощай! Я любила тебя!»

— Любила! — вскрикнул потрясённый Джон.

— Она солгала! — закричал Шерлок, стискивая руками виски, точно воспоминание пробудило в них ту жуткую боль, от которой когда-то он не мог избавиться. — Она солгала в последний свой миг, чтобы словами любви заглушить мою ярость, чтобы спасти от меня того, кого действительно любила, ту тварь, по чьему приказу и, быть может, от чьей руки она умерла! Он застрелил её, а она его спасала! Слабая женщина. Какая сила, скажи мне, сравнится с такой слабостью?

— Но за что?! За что её?! — холодея, спросил Клей.

— Чтобы забрать ребёнка, это мне было тогда уже ясно. — Шерлок отвернулся. — Должно быть, она скрывала его существование от отца, или тот до поры до времени не интересовался сыном, но вдруг захотел взять его к себе, а от любовницы избавиться. А быть может, она была не любовницей его, а женой, но тайной женой, неугодной его именитой родне, и тогда тем более он хотел уничтожить её как свидетельство необдуманного поступка юности, а ребёнка решил определить в какое-нибудь заведение, где никто не узнал бы о его происхождении. Трудно сказать.

— И ты не искал их? Не искал убийц?! — воскликнул Джон.

— Сознаюсь, нет! — глаза Шерлока вновь сверкнули и погасли. — Я успел ей поклясться, пока она ещё дышала. Потом всю жизнь раскаивался... Всю жизнь! Моя дурацкая мальчишеская честь, моя детская глупость! Больше всего я мучился мыслями о Дэви. Что, если он стал несчастным? Что, если умер?

— Или вырос негодяем среди негодяев, — добавил Джон.

— Дэвид? — Шерлок покачал головой. — Вот в это я почему-то не верю. А почему, не знаю.

— И ты даже не знаешь, кто убил её? — голос Клея дрожал.

— В её комнате были двое, — сказал Шерлок тихо. — Один стоял у окна с сигарой в руке. Курил мало, но сигара горела. Другой ходил по комнате. Тот, другой — невысокий, наверное, худощавый, он прошёл между ширмой и шкафом, не сдвинув ширмы, а там было узкое пространство. У того, кто курил, были ботинки с квадратными носками. Вот и всё. Теперь я узнал бы больше. Тогда я мог узнать всё, но я неделю метался, не зная, что делать, разрываясь между своим гневом и своей клятвой. Потом меня свалила горячка, и я пролежал три месяца и не умер только потому, что одна из тех дурных женщин, которых я так опасался, заходила ко мне ежедневно и немного ухаживала за мной. Я потом ей заплатил за это, сколько смог.

И вот с тех самых пор, Джони, я уже не думал о любви. Я забыл, что она существует. И не любил никого, пока Господь не послал мне Ирен, чтобы я искупил ради неё вину перед Лилиан и Дэвидом. Вот и всё.

Порт всякого южного колониального города обязательно смахивает на громадный базар. Привезённые и увозимые товары часто лежат там грудами под открытым небом. Рабочие и матросы, таскающие взад-вперёд какие-то ящики и тюки, толкаются и орут не хуже торговок в базарных рядах, откуда-то берутся и оказываются прямо под ногами пассажиров шикарных парусников и представительных пароходов кучи самого разнообразного мусора. По всему порту снуют зверушки, достопримечательности местной фауны, которых либо притаскивают сюда матросы и рабочие, либо приводит любопытство и желание поживиться возле буфетов и ресторанов. Пылающее, одуряющее солнце, трепещущие на ветру паруса, далеко не всегда безупречно белые и оттого напоминающие иногда крыши и стенки палаток и балаганов, густой дым, валящий из пароходных труб, довершают эту картину.