Тяжелый свет Куртейна. Желтый - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 83

Убежал так быстро, что Эва не успела опомниться, как осталась наедине с незнакомцем. И от растерянности сказала ему, что думала:

– Это нелепо, но у меня почему-то такое ощущение, что вы – лучше всех на земле.

Тот совершенно всерьез задумался. Наконец ответил:

– Ну это смотря по каким критериям. И вы учтите, что специальных конкурсов до сих пор не устраивали. Так что на самом деле черт его знает. Но я рад, что вы так считаете. Потому что если бы я показался вам ужасным, или просто отталкивающим, ничем бы не смог помочь. А так…

– Помочь? – Эва так удивилась, что невежливо его перебила. – А мне надо помогать?

– Надо, конечно, – подтвердил незнакомец. – У вас трудный дар. С человеческой точки зрения, куда больше похожий на проклятие. А человеческую точку зрения никто не отменял. Я хочу сказать, вы имеете на нее полное право. И если вы, получив шанс от него избавиться, обрадуетесь и скажете, что с вас хватит, я огорчусь, конечно. Но вас не упрекну.

– Мой дар? – переспросила Эва. – Огорчитесь, если захочу избавиться? Ну ничего себе! Теперь начинаю понимать. То есть нет, ничего я на самом деле понимать не начинаю. И вряд ли хоть когда-то начну. Но почему вы такой прекрасный, наверное, все-таки да.

– За «прекрасного» спасибо. Я до смешного люблю комплименты. Доброе слово и кошке приятно, так, кажется, говорят, – улыбнулся незнакомец. Да так обаятельно, что если бы сейчас предложил продать ему душу, Эва бы без всякой торговли, задаром, в подарок ее отдала.

Но он, конечно, ничего подобного не предложил. А только сказал:

– Я действительно могу вам помочь. И избавиться от вашего дара, и, так сказать, прикрутить его на малую мощность, как было раньше, и ужиться с тем, что есть. Вы не спешите, подумайте, чего вам больше хочется. Я вам свою волю не стану навязывать. Если честно, сам не знаю, что бы выбрал на вашем месте. Знаю только, что выбрал бы на своем.

– Да ладно вам, – вздохнула Эва. – О чем тут думать, чего тут не знать. Я же сама всегда чего-то такого хотела. И не просто хотела, а делала, что могла. А что не представляла, насколько иногда будет трудно, так это нормально. Никто ни черта заранее не представляет, даже в самых обычных вопросах. Например, когда замуж выходят. Или заводят кота.

– Одно удовольствие иметь с вами дело, – сказал незнакомец. – У вас очень здорово устроена голова.

– Тогда уж скорей полное отсутствие головы у меня отлично устроено, – в тон ему ответила Эва. – Но доброе слово и кошке приятно, это да.

– Это всегда пожалуйста, – заверил ее незнакомец. – Добрых слов у меня на чей угодно век хватит. К тому же мне можно жаловаться.

– На что жаловаться? – опешила Эва.

– Да на все подряд. Например, что вам слишком трудно, и вы не справляетесь, когда и если оно вдруг снова станет так. Но это, конечно, не обязательно. Не требование, а просто дополнительная возможность. Не хотите, не жалуйтесь. Важно не это, а то, что вы больше не одна.

– За это и выпьем, – объявил Иоганн-Георг, протягивая ей оранжевый картонный стакан.

Все-таки это нелепое имя годится исключительно для того, чтобы подчеркнуть его вопиющее отсутствие, – подумала Эва. – Но ладно, грех придираться. Лучше уж так, чем «галлюцинацией» называть. Какая из него, к черту, галлюцинация? Ну или тогда уж вообще все – сплошная она. А на это я не согласна. Моя жизнь теперь – вот такая. Хрен знает какая. Именно то что надо. Никому ее не отдам.

– Берите скорей, пока кофе не превратился в какую-нибудь адскую анисовую настойку или райский куриный бульон с вермишелью, – поторопил ее Иоганн-Георг. – В последнее время я перестал доверять напиткам, которые купил у людей за деньги, а не из собственного кармана достал. Минуту в руках подержишь, и они уже не пойми во что превратились. По-моему, материя только прикидывается инертной, чтобы все от нее отстали и не заставляли делать уроки. А рядом со мной расслабляется. Чует, что я – такой же двоечник, как она.

Ничего там не было.

В смысле никакого невидимого кафе для невидимок не было в этом чертовом проходном дворе. А все остальное было, конечно: дома, сараи, деревья, чахлые кусты доцветающих гортензий и хризантем под чьими-то окнами, несколько припаркованных автомобилей. Все было, да фигли толку. То есть кому от этого легче. Уж точно не мне, – уныло думала Жанна, спускаясь по ступенькам к заколоченной двери, над которой, конечно, не оказалось никакой белой доски. Правда, над дверью висел условно декоративный, то есть без лампы или хотя бы свечи, фонарь. Белый – в анамнезе. Иными словами, когда-то этот чертов фонарь был белым. Лет десять назад.

Зачем-то подергала дверь, хотя и так было ясно, что она не откроется. Долго вглядывалась в зарешеченное окно. Ни черта, конечно, там не увидела, стекло за решеткой грязное, а внутри темно. Значит, все-таки нет здесь никакого кафе. Оно мне приснилось. Хороший был сон, но – сон. А Люси – да господи, мало ли что Люси сказала. Она и на экскурсии такое нам заливала, что ой. Василиск с телевизором, стеклянные птицы, магазин подержанных канцтоваров; сон наяву про кафе, которое то появляется, то опять исчезает, отлично вписывается в этот ряд. Скорее всего, она даже не хотела надо мной посмеяться, – вздохнула Жанна. – Просто профессиональная деформация. Привыкла гнать.

Эти мрачные мысли были нужны, чтобы вытеснить из головы другие, гораздо более неприятные. Но Жанна все равно думала, не могла об этом не думать: на самом деле невидимое кафе на месте, просто мне туда не войти. Рылом не вышла. Ну или не рылом, аурой. Или еще чем-нибудь этаким. Факт, что не вышла, поэтому лично для меня его нет.

Хотела уйти, но вместо этого села прямо на грязную сырую ступеньку. Сказала почти беззвучно, но все-таки вслух:

– Ну и зря вы меня к себе не пускаете. Я, между прочим, отличная. И очень вас люблю.

Кого именно она любит, понятия не имела. Но точно знала, что любит. Видимо, целую толпу невидимых призраков. Причем, получается, без взаимности. На самом деле даже смешно.

Сняла рюкзак, поставила на колени, принялась рыться в поисках сигарет. Сверху лежали покупки – сыр, мандарины и лампа, которую купила, чтобы подвесить над мойкой, точнее маленький круглый фонарь на батарейках, со специальной клеевой лентой, где хочешь, там и лепи. Взглянув на него, Жанна забыла о сигаретах. Ее внезапно разобрал азарт. Привычное вдохновенное шило, побуждающее делать всякие прекрасные глупости, помноженное на совершенно детскую обиду и не менее детское желание всем показать.

– Я вам покажу! – бормотала Жанна, раздирая упаковку. – Попляшете у меня! – злорадно веселилась она, раскручивая светильник и вставляя в него батарейки. – Не хотите сбываться для меня, ну и не надо. Устрою тут свою сказку… с блэк-джеком и шлюхами! – торжествующе завершила она, приклеивая светильник на заколоченную дверь и нажимая, чтобы включился.

Эффект превзошел ее скромные ожидания. Светильник вспыхнул в темноте ноябрьского вечера, как какая-нибудь фантастическая сверхновая звезда, ослепительно-холодным голубым светом. Жанна невольно отшатнулась. Неуверенно подумала: по-моему, чересчур. То-то соседи обрадуются. В этом дворе, между прочим, нормальные люди тоже живут. Может, выключить? Но азарт оказался сильней здравого смысла. Решила не выключать.