Спастись от опасных мужчин - читать онлайн книгу. Автор: Сол Лелчек cтр.№ 44

А потом, открыв дверь, она увидела, кто пришел, и, скорее всего, поняла, что ее ждет.

Она бросилась прочь от входной двери, не имея возможности запереть ее. Возможно, убийца поставил между дверью и косяком ногу или уперся в створку двери плечом, лишив ее возможности сделать это. И она убежала в спальню, поскольку больше убегать было некуда. Заперла дверь спальни, затем попыталась спастись через окно, зная, что это единственный оставшийся у нее шанс.

Я посмотрела на кисти ее рук. Костяшки правой были сильно изрезаны, из ладони торчал осколок стекла. Я на мгновение закрыла глаза и представила себе выражение ее лица, когда она разбила кулаком одно из оконных стекол, охваченная такой жуткой паникой и спешкой, что ей даже не пришло в голову попытаться открыть окно. Вероятно, она даже не заметила, что в руку ей впились осколки стекла. На полу рядом с ее левой рукой что-то лежало – маленький блестящий прямоугольник, дюйма два на три, смятый, как будто его стиснули в руке. Это была зернистая фотография специально позирующей молодой китайской пары. Женщина на фотографии была явно похожа на Карен, она обнимала маленькую девочку лет шести-семи – семейная фотография. Убийца наверняка видел ее и счел не имеющей значения. Я еще раз огляделась по сторонам, представила себе, как Карен бежит в спальню, возможно, сжимая в руке эту фотографию, как талисман, пока не роняет ее, подбегая к окну. Но недостаточно быстро…

Между тем дверь в спальню взломали, непрочную дверь, сделанную из легкой древесины с примитивным латунным замком. Вероятно, чтобы взломать ее, хватило одного удара ногой, самое большее – двух.

Окно было маленьким, но и Карен не была крупной женщиной. Вероятно, она смогла бы подтянуться и пролезть через это окно. И очутиться снаружи, если и не в безопасности, то хотя бы имея шанс спастись. Получив две самые ценные вещи в той ситуации: пространство и время.

Должно быть, первый удар пришелся ей в плечо, когда она пыталась пролезть через окно. Вероятно, он свалил ее на пол. И боль дезориентировала ее. Возможно, она пыталась встать на ноги, возможно, просила не убивать ее.

Что случилось потом, было совершенно ясно.

Я открыла глаза, затем снова закрыла их. Я четко видела эту картину, хотя и не желала ее видеть. Нападавший снова занес руку для удара. На этот раз она сидела на полу к нему лицом. И все видела. Она инстинктивно подняла руку, пытаясь закрыться. И второй удар сломал ее руку. А затем последовал третий, остановить который она уже не могла, возможно, она закрыла глаза, ожидая его. От этого удара ее тело опрокинулось, он превратил ее лицо в кровавую кашу, брызнула кровь. Это был жестокий удар, нанесенный человеком – почти наверняка мужчиной – необычайной физической силы.

Мужчиной, похожим на того дюжего, массивного малого, который схватил ее за плечи на краю утеса над океаном.

Я снова открыла глаза, не желая больше этого видеть.

Хорошенькая беззащитная женщина, плачущая от боли, молящая о пощаде. С психологической точки зрения это была нелегкая мишень. На свете есть множество людей, способных ударить кулаком или бейсбольной битой – от страха, гнева или в целях самообороны. Если человека спровоцировать, он может сделать такое, о чем прежде никогда и не помышлял. Но убить с помощью грубой физической силы и притом хладнокровно? Для этого нужен особый человеческий тип. Либо такой, у которого серьезные проблемы с психикой, либо тот, который уже много раз совершал подобные вещи прежде.

А может быть, сочетание того и другого.

Ее смерть была тяжелой. Последние секунды ее жизни были полны боли, ужаса и страданий. Она знала, что происходит и что должно вот-вот произойти. Если ей повезло, она не почувствовала последнего удара, того, который убил ее, поскольку либо уже лишилась чувств, либо находилась в состоянии шока. Я надеялась, что именно так все и было. Но вряд ли я когда-нибудь узнаю это точно.

Я потратила пять минут, обходя коттедж и тщательно стирая отпечатки своих пальцев со всего, чего я касалась. Брать здесь было уже нечего. Ее сумочки нигде не было. Остался только маленький чемоданчик с одеждой и обувью на один день и ее туалетные принадлежности в ванной. А еще у двери сушился аккуратно положенный на пол черный зонт.

Каковы бы ни были ваши догадки, на самом деле все еще хуже, намного хуже.

Она была права. А что сказать обо мне?

Я не защитила ее. Не спасла. И позволила ей умереть.

Я в последний раз посмотрела на темноволосую женщину, лежащую у стены, мысленно прося у нее прощения за то, что я оставляю ее в таком виде, и давая ей обещание. Затем я вышла и, сев на мотоцикл, поехала вниз по окутанной пеленой тумана подъездной дороге. Мне мало что было известно о тех двух мужчинах, которых я видела сегодня днем, но я знала их лица и была почти уверена, что знаю, на кого они работают. Надо постараться, чтобы этого хватило.

Я подвела Карен и позволила ей погибнуть страшной смертью, причем тогда, когда была особенно нужна. Но когда я найду тех мужчин, которые это совершили, я сделаю все, чтобы свести к минимуму часы их жизни. И сделаю так, чтобы они знали, почему умирают. Дорога перестала изгибаться. Меня обдувал холодный ветер. Я мчалась вперед на большом ревущем мотоцикле, разрезая фарой густой туман.

Я находилась уже в получасе езды на юг от Мендосино, когда до меня вдруг дошло, что я кое-что забыла.

GPS-маячок все еще был прикреплен к днищу ее машины. И он напрямую связывал меня с ее убийством. Ехать обратно было уже слишком поздно: не могла рисковать – ведь меня вполне может там застукать полиция. Найдут ли они маячок? Возможно, что и нет. Его легко не заметить. И все же мне пришла в голову еще одна неприятная мысль. Если они обнаружат маячок, то на нем будут отпечатки моих пальцев, и, что еще хуже, электронные записи приведут их прямо ко мне. А значит, если маячок найдут, меня почти наверняка заподозрят в убийстве. Причем у меня даже не будет алиби, так как в городе меня наверняка видели вместе с Ли. Я была на месте преступления почти в момент ее смерти. И в город я приехала, не имея на то видимых причин.

Если я не найду мужчин, которые ее убили, в этом убийстве вполне могут обвинить меня саму.

Я приехала в штаб-квартиру «Care4» на следующее утро после того, как оставила «Харлей» в мастерской Бастера. Минувшей ночью я почти не спала, но это было нормально. Пара порций шотландского виски в первой из трех чашек моего утреннего кофе привели меня более или менее в то самое состояние духа, к которому я и стремилась. Немного безрассудное, немного возбужденное и нацеленное на то, чтобы действовать.

В вестибюле на огромных экранах без звука прокручивались видеоролики с улыбающимися родителями и гукающими младенцами, которых соединяет разработанная компанией технология. На других экранах показывали нищие деревни с немощеными улицами и убогими хижинами, после чего шли кадры больниц и их благодарных пациентов. Эти кадры и соответствующие надписи расхваливали благотворительную деятельность «Care4» в бедных частях мира, которым она щедро жертвовала деньги. На стене горела подсвеченная сзади надпись: «НАМ НЕ ВСЕ РАВНО». За стойкой сидел одетый в черный пиджак охранник. Я, не замедляя шага, прошла мимо него к лифтам, слыша, как мои ботинки стучат по начищенному полу.