Охотник за разумом. Особый отдел ФБР по расследованию серийных убийств - читать онлайн книгу. Автор: Джон Дуглас cтр.№ 31

В Милуоки я вернулся за неделю до Рождества. Преисполненный уверенности в том, что мне дадут работу в Куантико, я уговорил Пэм купить участок в пять акров в югу от академии. В январе 1977-го в Бюро началась проверка личного состава, в связи с чем все перемещения сотрудников временно приостановили. Чистка затронула и меня: я так влип с тем участком в Вирджинии, что пришлось занять у отца денег на первоначальный взнос. Я по-прежнему не представлял, как сложится мое будущее в Бюро.

Но затем, несколько недель спустя, когда я занимался одним делом вместе с агентом Генри Маккэслином, раздался звонок из штаба и мне сообщили, что в июне меня переводят в отдел поведенческого анализа в Куантико.

В возрасте тридцати двух лет я занял место Пэта Маллани, который ушел в отдел внутреннего контроля в штабе. Повышение для меня серьезное, но испытаний я не боялся. Волновали меня только люди, которых надо обучать. Я знал, как они умеют выводить из себя даже тех кураторов, которым симпатизируют, и мог догадаться, насколько необходительным будет отношение к инструкторам, пытающимся научить их тому, что они должны знать и сами. Я имел право плясать как хочу, но не слишком-то хорошо знал мотив. Если я собирался преподавать науку о поведении, то мне следовало прикинуть, как изъять из своих занятий максимум НП. И если я хочу научить ценным навыкам шефа полиции, который на пятнадцать-двадцать лет старше меня, надо подкрепить свои слова убедительными фактами.

Верхом на этом страхе я и отправился к следующей части своего путешествия.

Когда я перешел в отдел поведенческого анализа, там уже работали девять спецагентов, так или иначе имеющих отношение к преподавательской деятельности. Основным курсом, который мы предлагали как сотрудникам ФБР, так и учащимся Национальной академии, была прикладная криминальная психология. Дисциплину учредил Говард Тетен еще в 1972-м, постаравшись сосредоточиться на проблеме, больше всего волновавшей сыщиков и других следственных специалистов: на мотиве. Идея курса состояла в том, чтобы дать учащимся понимание того, почему жесточайшие преступники мыслят и действуют именно так, а не иначе. Тем не менее, сколь бы популярным и полезным этот курс ни был, основывался он главным образом на исследованиях и достижениях другой академической дисциплины — психологии. Кое-какой вклад внес сам Тетен, а позднее и другие инструкторы. Но тогда говорить о психологии, опираясь на авторитет хорошо организованных, методически подкованных и широких исследований, могли лишь академики. Подобное состояние дел привело многих из нас к гнетущему осознанию того факта, что исследования кабинетных профессионалов совершенно не годятся для следственной деятельности и правоприменения.

Академия предлагала и другие курсы: современную проблематику полицейской деятельности, где рассматривались вопросы управления трудовыми ресурсами, полицейские профсоюзы, отношения в обществе и прочие связанные с этим темы; социологию и психологию, копировавшую вводный курс любого колледжа; преступления на сексуальной почве (к сожалению, дисциплину скорее развлекательную, нежели познавательную или полезную). В зависимости от того, кто вел лекции о преступлениях на сексуальной почве, к занятиям относились с большей или меньшей серьезностью. Один из инструкторов вообще «пригласил» на лекцию куклу грязного старикашки в плаще. Нажми на голову, и плащ распахнется, а из-под него покажется пенис. Студентам показывали сотни фотографий, на которых запечатлены самого разного плана, как их теперь называют, парафилии, хотя тогда их по-простому называли извращениями: трансвеститы, всяческие фетиши, эксгибиционизм и так далее. Часто фотографии вызывали у аудитории совершенно неуместное веселье. Когда видишь фото вуайериста или мужчины в женском платье, еще можно позволить себе пару-другую смешков. Но если тебя смешат крайние проявления садомазохизма или педофилии, значит, голова не в порядке либо у тебя, либо у инструктора, либо у обоих. Потребовалось несколько долгих лет работы и еще больше усилий по привлечению общественного внимания, прежде чем Рой Хейзелвуд и Кен Лэннинг смогли на действительно серьезном и профессиональном уровне провести исследования таких больных тем, как изнасилование и сексуальная эксплуатация детей. Хотя Хейзелвуд уже ушел на пенсию, он по-прежнему проводит консультации, а Лэннинг вскоре должен к нему присоединиться. В своей епархии эти двое до сих пор занимают видное место среди ведущих мировых экспертов в области правоохранительной службы.

Но в дни Гувера, прошедшие под флагом «только факты, мэм», никто из высшего руководства всерьез не воспринимал профайлинг, как его именуют сегодня, в качестве действенного инструмента для раскрытия преступлений. На самом деле сама фраза «наука о поведении» тогда сошла бы за оксюморон, а об ее сторонниках думали, что они наверняка не гнушаются колдовства и видений. Поэтому, кто бы ни «плескался» в этом пруду, заниматься приходилось неформально, без сохранения записей. Когда Тетен и Маллани впервые начали предлагать систему психологических портретов, все это они делали исключительно устно — и никаких бумаг. Первое правило: «не зли Бюро», то есть не веди тех документов, которые впоследствии могут полететь тебе — или твоему САРу — прямо в лицо.

Благодаря инициативе Тетена и тем знаниям, что он получил от доктора Бруссела в Нью-Йорке, для отдельных офицеров полиции по их особому запросу проводились консультации, но отдел поведенческого анализа не вел централизованную образовательную программу, и даже не мог помыслить о том, чтобы взять на себя такую функцию. Обычно же какой-нибудь выпускник Национальной академии звонил Тетену или Маллани, чтобы обсудить некое дело, которое никак ему не дается.

Один из первых звонков поступил из Калифорнии от офицера полиции, отчаявшегося решить дело об убийстве женщины. На ее теле нашли несколько колотых ран, и, кроме жестокости, с которым было совершено убийство, в нем не было никаких других явных особенностей. Даже результаты судмедэкспертизы не дали никаких зацепок. Офицер рассказал то немногое, что ему удалось собрать, и Тетен посоветовал начать с района, где проживала сама жертва, и поискать субтильного, малопривлекательного и одинокого парня двадцати лет от роду, который мог импульсивно убить женщину, а теперь терзался чудовищным чувством вины и страхом, что его отыщут. «Когда он откроет дверь, — говорил Тетен, — простой стой спокойно, посмотри ему в глаза и скажи: „Ты знаешь, почему я здесь“. Получить от него признание будет не слишком сложно».

Двумя днями позже офицер перезвонил Тетену и доложил, что они стали один за другим стучаться во все дома подряд, и, когда им открыл паренек, подходящий под описание, он тут же выдал: «Ладно, я сдаюсь!» — полицейский даже не успел произнести заранее заготовленную фразу.

Хотя тогда могло показаться, что Тетен — мастер вытаскивать зайцев из шляпы, между описанной им личностью и произошедшим была определенная логическая связь. С годами эту связь мы выявляли все точнее, и основы, заложенные Тетеном вместе с Маллани в свободное время, в конечном итоге вылились в незаменимое орудие в борьбе с преступлениями против личности.

Как и с другими научными областями, прорыв в науке о поведении стал возможен во многом благодаря счастливой случайности. И состояла она в том, что, будучи инструктором отдела поведенческого анализа, я едва ли имел представление о собственных обязанностях и потому счел необходимым получать больше информации из первых уст.