Совсем не женское убийство - читать онлайн книгу. Автор: Робин Стивенс cтр.№ 34

Мы с Дейзи не разговаривали, и какое-то время я радовалась этому. Я решила, что не заговорю с Дейзи, пока она не признает, что я во всем была права. Когда Китти, Бини и Лавиния вернулись из города, они позвали Дейзи четвертым игроком в криббидж, и я осталась одна. Я сидела в кресле в комнате отдыха, записывая заметки о деле и размышляя о Дейзи и о себе. Сложно быть чьей-то лучшей подругой, особенно если этот кто-то – Дейзи Уэллс. Она ненавидит ошибаться. Ее это выводит из себя. Но каждый раз, когда я хочу покончить с благоразумием и просто как следует стукнуть ее, я вспоминаю, что до того, как мы подружились, я была в еще худшем положении.

Видите ли, я уже отчасти упоминала, что с самого начала дела у меня в Дипдине шли не очень хорошо. Когда я только попала сюда, я поднимала руку каждый раз, когда знала ответ, – так меня папа научил. Но на это я получала только короткие холодные взгляды от других девочек, которые отодвигались от меня на стульях, будто я заразная. Девочки, которые должны были идти в Дом в одной паре со мной, прятались и убегали туда, где ждали их подруги, а за ужином мои соседи по столу немного придвигали к себе подносы и склоняли головы, бросая на меня косые взгляды.

Я думала, что должна с усмешкой переносить это, но только до тех пор, пока не узнала о секретной стороне Дейзи. А узнав это, я поняла, что если великая Дейзи Уэллс может играть роль, то и я могу. Я могу внешне вести себя как беззаботная девочка, но внутри я по-прежнему могу оставаться собой. Я поняла: для того чтобы влиться в коллектив, надо постараться выглядеть его частью. И я решила заняться именно этим.

Конечно, некоторые вещи оставались для меня недоступными. Когда я распускаю косу, на мои плечи падают совершенно прямые волосы, они никогда не завьются в кудри, а мои маленькие карие глаза никогда не станут большими и синими. Так что я пришла к выводу, что маскироваться нужно иначе.

Однажды, когда в дортуаре было тихо, потому что большинство семиклассниц были на тренировке по лакроссу, а остальные – в комнате отдыха, я стащила из сундука Лавинии перочинный ножик и осторожно надрезала один из своих шнурков. Я дергала и крутила его, пока кончик совершенно не оторвался, и у меня в руках оказался совершенно правдоподобно выглядящий оторванный шнурок. Затем, мысленно извиняясь перед отцом за то, что я сейчас собираюсь сделать, я подняла свою клюшку, ухватила ее обеими руками и ударила изо всех сил по своему рюкзаку. Удар попал в цель с неожиданно тяжелым хлопком, и книжки внутри рюкзака стукнулись друг об друга. Мне стало тошно, будто ударила что-то живое. У меня хватило духу только на еще один замах, но и этого было вполне достаточно – теперь переплет моих книг выглядел так, будто я небрежно обращалась с ними уже не один месяц. Я чувствовала себя ужасно виноватой перед книгами, но я сказала себе, что это необходимая жертва.

На следующее утро, после того, как Китти и Лавиния, как обычно, убежали и оставили меня одну, я осторожно спустилась к школе – очень медленно, на каждом шагу шаркая своими чистыми блестящими туфлями по грязной дорожке и время от времени задевая землю рюкзаком. К тому моменту, как я с опозданием добралась до входа в Старое крыло, я стала обладательницей видавшей виды сумки и пары туфель, которые были скорее грязными, чем блестящими.

Во время чайной перемены я уселась на невысокую стену рядом с лужайкой и еще немного поработала над туфлями, пиная ими рассыпающуюся каменную кладку стены. В результате на них появились очень правдоподобные царапины, которыми я была вполне довольна. Я поскребла их пальцами, чтобы под ногти забилось побольше грязи, а затем подняла руки перед собой. Вот теперь, подумала я, они хоть немного похожи на руки английской девочки.

Пока что мой план успешно продвигался вперед, и после обеда я решила перейти к следующему этапу. Раньше я отвечала всегда, когда знала ответ, но теперь я была намерена последовать примеру Дейзи. На математике я три раза подряд неправильно выполнила сложение, а на французском я сказала Мамзель, что у меня коричневые глаза и длинный черный конь.

Когда я зачитывала это, мне впервые улыбнулся кто-то из класса, а после уроков Лавиния пошла вместе со мной к Дому – молча, но, по крайней мере, не оставляя меня позади. На следующий день я обнаружила на своей кровати книгу – я просила Китти одолжить ее мне несколько недель назад. А во время чайной перемены, после того как я четырежды запуталась в латинских временах, Бини дружелюбно поделилась со мной булочкой с изюмом, которую она подобрала с пола.

Спустя два дня после того, как я приступила к своему плану, я была довольна собой. На естествознании я ерзала на стуле и пыталась выглядеть так легкомысленно, как могла – копируя Лавинию, которая наклонилась вперед, скрестив руки и обвив ногами ножки стула: сидеть так, по мнению мисс Лэппет, было невероятно опасно, и это могло кончиться сломанной ногой или еще чем похуже. Когда вошла мисс Белл, я тут же села прямо, но потом напомнила себе, что сидеть прямо не стоит. Чтобы исправить впечатление, я уронила бунзеновскую горелку, а затем сказала, что Ньютон кинул яблоком в своего сына (тут Бини взвизгнула от смеха).

– Что с тобой сегодня случилось, Хэзел? – спросила мисс Белл, подняв бровь. – Я думаю, ты слишком много времени проводишь в компании Бини.

Бини покраснела и торопливо опустила взгляд в учебник, а большая часть класса посмотрела на мисс Белл.

Но на мисс Белл, однако, смотрели не все: бросив взгляд на Дейзи, я обнаружила, что ее синие глаза обращены прямо на меня и изучают меня так пристально, что я покраснела почти как Бини и тут же опустила взгляд. Остаток урока я провела затаившись, избегая смотреть на парту, где сидела Дейзи, и не отвечая больше ни на какие вопросы учительницы.

В качестве наказания за бунзеновскую горелку мисс Белл заставила меня убираться в лаборатории в конце урока. Я думала, что к моменту, когда я закончу, все уже убегут на латынь, но хлопнула дверь, и, обернувшись, я увидела Дейзи. Она ждала меня, прислонившись к парте.

Я попыталась пройти мимо нее.

– Постой-ка, – сказала Дейзи и выставила ногу, не давая мне пройти. Ее носок был испачкан в грязи. – Что, по-твоему, ты делаешь?

– Я иду на латынь, – сказала я не слишком убедительно.

– Я не о том спрашиваю, – сказала Дейзи. – Посмотри на свои туфли. Два дня назад ты держала себя так, будто в армии служишь, а теперь они выглядят так, будто ты каталась в грязи.

– Я упала, – сказала я еще менее убедительно.

Внезапно Дейзи спрыгнула с парты и наклонилась к моим ногам. От ее дыхания у меня зачесались лодыжки, и я вздрогнула.

– Ты обрезала шнурок, – заявила она в следующую секунду, бросив на меня обвиняющий взгляд. – И царапины на твоей обуви тоже новые. До этой недели ты всегда была аккуратно застегнута на все пуговицы. Я начала думать, что на Востоке вообще не знают, что такое грязь. Так что за игру ты ведешь?

Это расстроило меня.

– Я пытаюсь приспособиться! – огрызнулась я. – Как и ты!

Дейзи снова распрямилась. Она была выше ростом и теперь свирепо смотрела на меня сверху вниз. Я отступила назад, ожидая, что она вот-вот сделает что-то ужасное.