Будь Жегорт - читать онлайн книгу. Автор: Ирена Доускова cтр.№ 29

И она пошла в театр, пообещала, что вернется через час и потом все пойдем на кукольное представление. Мы еще немного поиграли в пексесо и уже ждали с Пепой, как Каченка обрадуется, когда вернется, потому что заметили, что Пепичек научился говорить «р». Когда я у него выиграла, он бросился на пол и закричал: «Так не честно, корова!» Раньше была только «колова».

Мы с Пепичеком надели праздничную одежду, которую нам приготовила Каченка, убрали игру, Пепа помыл посуду, но Каченка все не приходила. Пепа сказал, что, наверное, она там с кем-нибудь заболталась, включил футбол и послал нас читать. Но когда футбол закончился, кукольный театр уже прошел, а Каченки все еще не было, он сказал, что нужно пойти ее встречать.

От нас до театра совсем близко, туда можно дойти быстрее, чем закончится вечерний мультфильм по телевизору. Мы даже не оделись как следует. Было уже темно, и все время дул ветер. Каченку мы не встретили, и вахтер в театре сказал нам, что ее вообще там не было. Пепа посадил нас у себя в гримерке и на всякий случай обошел весь театр. Вахтер – старый дедушка, читает газеты, а иногда еще и спит. Но Пепа не нашел Каченку. Никто ее не встречал и не видел. Мы опять пошли домой и уже начали волноваться. Пепа отправил нас спать и сказал мне, так, чтобы Пепичек не слышал, что мы ненадолго останемся дома одни, потому что ему еще нужно пойти поискать Каченку, хотя наверняка ничего не случилось, но он не может сразу придумать, кого попросить присмотреть за нами. Я пообещала, что за всем прослежу. Я придумала, что расскажу Пепичеку сказку, чтобы он хорошо заснул, а потом буду ждать Пепу с Каченкой. Но мы оба уснули, и мне даже ничего не приснилось.

Утром я пришла на кухню, а Пепа уже там сидел и курил. Пепа никогда не курит дома, только изредка вечером, если у нас гости или вечеринка. Вдруг появилась бабушка Даша. Она не была у нас с тех пор, как тетя Марта уезжала за границу. Каченки нигде не было. Я вспомнила, что было вчера, и испугалась. Пепа с бабушкой сказали мне, что Каченка заболела, точнее она ранена, что ей было плохо, но все обязательно будет хорошо и что я умница. Потом не знаю что, потом я снова лежала в постели и опять обо всем забыла. Но мне опять все объяснили.

Каченка пошла в театр самой короткой дорогой, но на доме на углу строительные леса, и, когда подул ветер, на Каченку свалилась балка. Маленькая и несильно. Но Каченка упала с разбитой головой в грязь и осталась там лежать. Какая-то пани, которая как раз смотрела в окно, заметила это, немного подождала, не встанет ли Каченка, а когда она не встала, позвонила в скорую. Каченку отвезли в больницу, она жива, но как-то не совсем. Никому к ней нельзя. Может быть, только после обеда.

Пепа с бабушкой сказали, что все в порядке, что все будет хорошо, и делали всякие вещи, которые им казались смешными. Но я же не Пепичек. Я их люблю, и Пепичека я люблю, и бабушку Милу, и дедушку Франтишека тоже, но если бы у меня умерла Каченка, то я не знаю…

Она не умрет. После обеда Пепу пустили в больницу, и потом он позвонил в Закопы в городской совет, потому что у дедушки с бабушкой нет телефона.

Бабушка Даша испекла штрудель. Она взяла на работе отгулы, чтобы побыть у нас. Она рассказывала нам, что ей разрешили переехать в ту пустую вршовицкую квартиру тети Марты. Она может оставить дядю Криштофа с тетей Яной на Виноградах и наконец-то жить одна. Только теперь она не знает, хочется ли ей этого. Я понимаю, мне бы тоже не захотелось никуда переезжать из того красивого розового дома.

Ночью мне приснилось, что я хожу по театру и ищу Каченку. Я хожу из гримерки в гримерку, смотрю в бутафорской, в костюмерной и в раздевалке, заглядываю во все туалеты и не пропускаю ни одного коридора. Нигде никого, всюду темно. Потом я замечаю, что светится надпись «Тихо! Идет репетиция!». Действительно, на сцене горит свет. Я прохожу через кулисы и вижу пана Дусила в превосходном костюме. Зал пуст, но пан Дусил декламирует: «Кто растрепал Ваши темные волосы?» Я подхожу к нему и спрашиваю, не видел ли он Каченку.

– Приветствую, мадемуазель! – говорит он. – Я тоже ее жду. Я по ней уже соскучился.

– Нет, пан Дусил, – говорю я, – нет. Каченка не умрет, вы не можете так со мной поступить.

– Эх, Хеленка, как тяжело… Не с кем поговорить. Не хочешь леденец?

– Я не хочу леденец, я хочу Каченку!

Но пан Дусил не отвечает, обеими руками достает из карманов конфеты, подбрасывает их в воздух и постепенно исчезает в люке.

В понедельник приехал дедушка Франтишек, а бабушка Даша поехала домой. Бабушка Мила не приехала, потому что ей не сказали, что случилось. Мы с дедушкой пошли помолиться на Святую Гору и по пути назад съели по супу в одном кабаке. Дедушка прочитал мне письмо, которое он написал президенту, и рассказал, что умерла Божена Веверкова. Та, которой колхоз завонял сад. У нее случился удар, и она осталась лежать в кухне на полу. Она лежала там ужасно долго, а когда ее наконец-то нашли, то от нее осталась только половина. Вторую половину сожрали крысы. Но дедушка не сказал «крысы», дедушка называет крыс немецкими мышами.

Потом дедушка пошел проведать Каченку. Я ждала на улице, перед больницей, потому что мне все еще туда нельзя. Шел дождь, и было холодно, но дедушка скоро вернулся и сказал, что Каченка уже совсем поправилась. Потому что когда он пришел, то она, очень бледная, лежала с закрытыми глазами и ничего не говорила, но как только дедушка сказал, что ей нужно помириться с бабушкой, она села и стала кричать: «И не подумаю! Ты знаешь, что она мне сделала».

И дедушка был прав, поскольку во вторник Каченку отпустили домой.

У нас были Микулаш с чертом, и Пепичек опять плакал. А я их уже не боялась. Святого запаха приключений вокруг них не было, пахло скорее пивом и сигаретами, а у Микулаша сползала борода, и еще с прошлого года они сильно уменьшились. Когда они ушли, я сказала Пепе, что, кажется, они были ненастоящие.

– Ну да, – сказал Пепа, – Дусил умер, а Лудек Старый переехал. Так что мы Станду с Ярдой попросили.

Станда и Ярда – это рабочие сцены.

– Ну зачем ты так говоришь? – рассердилась Каченка.

– А что, они уже большие, – сказал Пепа.

Тогда я сразу спросила про Ежишека, потому что уже видела, что у Каченки в шкафу спрятаны разные свертки в рождественской упаковке.

Тоже не существует. Нисколечко. Но Пепичеку мы об этом не стали говорить, потому что он еще маленький, а все это и придумано ради маленьких детей. Я немного расстроилась, но не так сильно, как Каченка. А ведь она уже давно должна была это знать.

У Каченки все еще забинтована голова, и, когда мы выходим на улицу, она надевает берет, чтобы бинты не намокли. Дождь все идет и идет.

Я спрашивала, поедем ли мы в Закопы хотя бы на Рождество. Каченка сказала, что нет. Мы еще ни разу не были на Рождество не в Закопах, так что не знаю. Но подарки для бабушки с дедушкой она покупает. Когда я возвращаюсь домой из школы, с немецкого или с балета, то мы иногда идем за подарками и украшениями на елку. Обычно уже темно, и светятся витрины.