Смерть экспертизы  - читать онлайн книгу. Автор: Том Николс cтр.№ 54

В том же духе, что и статистические данные об «одной из четырех женщин», звучит распространенное ныне в американских медиа утверждение о том, что американские ветераны войн все чаще совершают самоубийства из-за стресса, который они получили в ходе двух крупных войн. Фраза «двадцать два человека в день» – означает, что двадцать два ветерана кончают жизнь самоубийством каждые двадцать четыре часа – стала мантрой как ветеранских организаций, так и разных антивоенных объединений. Множественные истории об «эпидемии» таких самоубийств стали появляться в электронных и печатных СМИ, начиная с 2013 года. Данные материалы сопровождались броскими заголовками и фотографиями молодых мужчин и женщин в военной форме, совершивших суицид. Подтекст данных историй был очевиден: продолжительная боевая служба заставляет американских солдат кончать жизнь самоубийством, а бездушному правительству на это наплевать.

Когда я впервые увидел данные статистики, то у меня возник интерес к тому, как проводятся данные исследования. Я каждый день сотрудничаю с военнослужащими, многие из которых участвовали в бою. Я также являюсь сертифицированным консультантом в сфере предотвращения случаев суицида, так как в молодости недолгое время занимался волонтерской работой. А когда у тебя есть хотя бы минимальный опыт в этой области, ты естественно переживаешь за людей. К тому же, работая с военнослужащими, я волновался за своих студентов и друзей; а как социолога меня также тревожила статистическая составляющая спора, которая вызывала большие сомнения.

К сожалению, медиа здесь были мне не помощником. На самом деле они являлись фундаментальной частью всей проблемы. Надо признать, что действительно в двадцать первом веке ветераны войн кончают жизнь самоубийством чаще, чем в прежние времена. Но при этом и все остальные люди стали убивать себя чаще по причинам, о которых эпидемиологи продолжают спорить, а ветераны войн – это часть целого. Еще больше запутывает ситуацию то, что в эти исследования включали всех людей любого возраста, кто когда-либо служил в армии в любых званиях, от военнослужащих запаса до участников продолжительных боевых действий. Другими словами, молодой человек, только что вернувшийся домой из зоны боевых действий, и человек средних лет, который служил в рядах местной национальной гвардии лет тридцать назад, оба автоматически становились частью новой «эпидемии», если в какой-то момент своей жизни они совершали суицид.

Попавшее под шквал критики Министерство по делам ветеранов США – и без того не самое популярное учреждение в Америке – тщетно пыталось внести уточнение, что согласно масштабному исследованию, проведенному в 2012 году, случаи самоубийств среди ветеранов войн не стали чаще за период с 1999 года. New York Times сразу же отреагировала на это исследование статьей под заголовком «В США участились случаи самоубийств. Ветеранов войн в этом печальном списке меньше всех». Заголовок материала в Washington Post имел противоположный смысл: «Исследование, проведенное Ассоциацией ветеранов, говорит о том, что ветераны войн стали чаще кончать жизнь самоубийством». Что удивительно, оба материала были посвящены одному и тому же исследованию, и оба в строго фактическом смысле были верны.

Представители медиа или, по крайней мере, некоторых СМИ, взяли интервью у ученого, который подготовил это исследование, но его ответы не изменили сложившийся нарратив никаким образом. «Сейчас создается впечатление, что мы имеем дело с эпидемией самоубийств среди ветеранов войн. Не думаю, что это так, – сказал Роберт Боссарт, эпидемиолог, который проводил данное исследование. – В стране наблюдается общий рост числа самоубийств, а ветераны – часть целого» ^{94}. В большинстве статей их авторы не обращают никакого внимания на эту цитату, а также не включают такие важные сравнительные ориентиры, как общий процент самоубийств в Америке или процент самоубийств среди мужчин одной возрастной категории. Кроме того, в них не сравниваются представители других профессий с военными, возможно, потому, что факт наличия довольно высокого процента самоубийств в других группах – например, у медиков – лишил бы материал значительной доли сенсационности.

Подобный непрофессионализм наблюдался также в массе сопутствующих статей, где говорилось о том, что в 2012 году количество смертей в результате суицида среди военнослужащих превысили боевые потери. Главная мысль здесь, конечно же, заключалась в том, что в настоящее время американские солдаты сами для себя представляли бо́льшую угрозу, чем враг. Довольно зловещая картина, если не считать маленького нюанса: реальные данные статистики полностью перечеркивают ее. Утверждение, что «случаи суицида превысили потери в бою», всегда будет верным по определению, если Вооруженные силы США мало задействованы в военных операциях.

Можно проделать этот статистический трюк с любым годом, когда не было активных боевых действий: сравнить количество случаев суицида среди военных и гибели в бою, скажем, в конце 1950-х годов. К чести журнала Time следует признать, что он опубликовал статью, в которой ситуация была оценена правильно даже в заголовке – «Случаи суицида военнослужащих превышают потери в бою – но только потому, что войны подходят к концу» ^{95}. Но, опять же, это должно было быть очевидным любому, кто хоть на минуту задумался бы над происходящим. И примечателен тот факт, что журналу Time или каким-то другим изданиям вообще пришлось публиковать подобный материал.

Суть всей этой истории заключается в том, что люди, искренне озабоченные судьбами ветеранов войн, теперь уже знают гораздо меньше о том, что происходит с ними сегодня, читая подобные материалы. Но при этом они уверены, что знают, и дай бог сил тем экспертам в любой области, которые не воспримут всерьез эту публичную истерию или просто попытаются объяснить ситуацию более детально. Ветераны сходят с ума и убивают себя, и это факт. В конце концов, я прочитал об этом в газете.

В заключение возникает вопрос: способны ли журналисты в принципе быть экспертами в том, о чем они пишут. Если нет – как эксперты могут помочь им в этом? Я не смогу и не стану давать рекомендаций, разве только понадеюсь на то, что молодые журналисты хоть как-то постараются разобраться в истории вопроса, по которому они пишут. Это универсальный совет и единственный, который бы я дал другим профессионалам в плане того, как относиться к своей работе. Я говорю это, полностью осознавая тот факт, что ничто не заставит людей перестать выбирать только те источники, которое им нравятся, вне зависимости от того, насколько качественной информацией они располагают. Но у меня есть одно предостережение для экспертов и несколько для читателей.