Смерть экспертизы  - читать онлайн книгу. Автор: Том Николс cтр.№ 47

Журналисты и их редакторы клянутся всеми святыми, что они не позволяют широкой публике навязывать им подборку и освещение материалов, но в это трудно поверить. В отчете New York Times за 2010 год журналисты попытались сделать хорошую мину при плохой игре после того, как описали, как внимательно Washington Post и другие газеты отслеживают свой веб-трафик. «Однако доступность данной технологии пока, судя по всему, приводит к принятию более оперативных решений относительно того, как подать определенную тему, чтобы она стала более привлекательной для онлайн-аудитории» ^{78}. Читатели Washington Post, с гордостью отмечается в материале, проявляли больше интереса к обуви Crocs (уродливой, но модной), чем к выборам в Великобритании в 2010 году. Но это не заставило Washington Post изменить свой подход к подаче материала. Возможно, кто-то вздохнет с облегчением, но настораживает сам факт такого подхода.

Если судить по осведомленности публики об основных явлениях окружающего мира, то ей нужно не больше возможностей влиять на содержание новостийных материалов, а базовые сведения, в том числе иногда – просто карта с большой красной точкой «Вы находитесь здесь». Если бы рынок был менее насыщен, трудно было бы представить себе средство массовой информации, спрашивающее у читателей таким вот образом, чего те хотят. Но на рынке, перенасыщенном информацией, смена ролей – всего лишь вопрос времени: журналисты спрашивают своих читателей, о чем они хотят прочитать, вместо того чтобы информировать их о вещах, которые им необходимо знать.

Такое смешение развлекательного жанра, новостей, экспертных мнений и участия граждан во всем этом приводит к общему хаосу, который не столько информирует людей, сколько дает иллюзию информированности. Подобно тому, как кликанье бесчисленных страниц в Интернете заставляет людей думать, что они узнают что-то новое, так и бесконечное просматривание телепередач и сотен заголовков порождает у непрофессионалов ошибочную веру в то, что они разбираются в новостях. Хуже того, ежедневное взаимодействие с таким большим объемом информации заставляет их противиться тому, что требует более длительного изучения или не столь интересно.

От подобной информационной нагрузки страдают не только обычные люди. Ситуация такова, что в информационном потоке тонут все, включая профессионалов, которые немало внимания уделяют новостям и которые пытаются быть разборчивыми потребителями. В 2015 году National Journal провел опрос людей, которых он назвал «вашингтонскими инсайдерами» – аудитория, состоявшая преимущественно из членов Конгресса, федерального правительства и специалистов по связям с общественностью из частного сектора. Всем им был задан вопрос о том, какими источниками новостей они пользуются.

Согласно данным исследования, теперь этим «инсайдерам» стало легче получить информацию, «но сложнее, чем когда-либо, разобраться во всем этом». Профессионалы из Вашингтона, подобно всем остальным, были «завалены новостями», которые заставляли их «терять уверенность в надежности собственных источников информации» ^{79}.

Если профессиональные политики и чиновники из Вашингтона не способны разобраться в новостях, то чего ожидать от всех остальных? У кого найдется время отсортировывать все проверенные факты от ложных? Само исследование содержит намек на дефицит времени у читателей: в нем есть примечание, сообщающее, что для его полного прочтения требуется не менее сорока пяти минут и всего двадцать, чтобы просканировать основное содержание. Ирония очевидная и тревожная.

Безостановочный поток новостей и программы, подстраиваемые под вкусы аудитории, существовали до Интернета, и даже до телевидения. Все началось еще в эпоху радио. Если быть точнее, именно благодаря радио люди впервые окунулись в бесконечный поток новостей и комментариев. Это та среда, которая, по общему мнению, должна была быть убита телевидением в 1960-е годы, но обрела новую жизнь в конце двадцатого столетия.

В то время как профессионалы и эксперты обвиняют Интернет в переизбытке самозваных всезнаек, всегда готовых объяснять им в их же собственном кабинете, что им следует делать, другие возлагают вину на двадцатичетырехчасовой новостной цикл, поскольку он забрасывает людей историями и фактами быстрее, чем те могут их переварить. И так же, как в случае с Интернетом, для этого есть масса причин. Американцы сегодня отсматривают новости так, словно они в ситуационной комнате Белого дома и взвешивают каждый новый факт, словно каждому из них лично предстоит отдать приказ о начале новой войны. (CNN даже явно льстит зрительскому тщеславию, называя свою дневную передачу «Ситуационной комнатой».)

Однако это не объясняет, почему американцы в итоге приходят к ошибочному мнению, что они лучше экспертов информированы по миллиону разных вопросов, проплывающих у них на экране. Для этого нам нужно чуть пристальнее изучить то, как развивались отношения общественности со средствами массовой информации после 1970-х годов. Десятилетие Уотергейта, «стагфляции» и поражения в войне во Вьетнаме – это важный ориентир не только потому, что в тот период одновременно зародились такие новые технологии, как кабельное телевидение, но и потому, что эти достижения совпали с всевозрастающей утратой доверия к правительству и другим учреждениям Америки. Развитие новых медиа и упадок доверия тесно связаны с гибелью экспертного знания.

Телевидение 1950-х годов должно было, по идее, вытеснить радио. Тем не менее радиовещание на средних волнах (AM) продолжало доминировать в таких сферах, как музыка и спорт. Оно охватывало широкую аудиторию, но качество звука было посредственное, сам звук – монофоническим, часто вещание прерывалось помехами. Подобное положение вещей не могло решить очевидную проблему: люди, имея два уха, предпочитают слушать все в стереозвучании. Вещание на ультракоротких волнах (FM) предлагало более высокое качество звука – как обещала группа Steely Dan в своем хите “FM”, не будет «вообще никаких помех», но только после 1978 года аудитория FM превысила аудиторию AM. Телевидение же с его визуальными возможностями завладело новостной нишей и правом освещения других важных элементов американской жизни, которые когда-то были вотчиной радио.

Но радио не умерло. Радио – особенно если говорить о АМ-диапазоне – предложило то, что не могло дать телевидение: интерактивный формат. Создатели радиопередач могли довольно свободно распоряжаться границами эфирного времени, а производство передач было сравнительно недорогим. А идея разговорного радио была простой: предоставить ведущему микрофон и принимать звонки от слушателей, которые хотели обсудить новости и выразить свою точку зрения. Что касается других форм развлечений, тяготеющих к формату телевидения или к более качественному звуку диапазона FM, для станций, стремившихся удержать расходы в известных рамках, выбор формата был очевиден.