Смерть экспертизы  - читать онлайн книгу. Автор: Том Николс cтр.№ 46

Сегодня любого человека, у которого в доме есть электричество, завалят новостями из любого источника, какой он пожелает. Большинство газет и местных телевизионных станций в Америке мгновенно доступны в электронном формате и постоянно обновляются. Потребители с доступом к спутниковому или кабельному телевидению (которыми, надо сказать, является большинство людей в развитом мире) могут выбрать из десятков новостных передач со всей планеты. Сегодня найдется источник новостей, отвечающий любым вкусам и политическим взглядам, причем грань между журналистикой и развлечением намеренно размыта, чтобы повышать рейтинги и количество кликов.

Если оценивать масштабно, то в 1960 году у среднестатистической американской семьи были три доступных телевизионных станции, а также восемь радиостанций, одна газета и три или четыре журнала ^{74}. К 2014 году согласно рейтингу Нильсена в американском доме в среднем насчитывалось уже 189 телеканалов (на 60 больше, чем в 2008 году), причем пользователи систематически смотрели примерно 17 из этих каналов. Прибавьте к этому определенное количество медиа, поставляемых пользователям через их мобильные устройства и домашние компьютеры, и это будет равняться, как оценил исследователь из Суперкомпьютерного центра в Сан-Диего (SDSC) в 2015 году, девяти DVD-дискам информации на человека в день. Чтобы просмотреть или прослушать такой огромный объем информации, человеку в среднем потребуется свыше пятнадцати часов в день ^{75}.

Но большие объемы не означают больше качества. (Закона Старджона не избежать и здесь.) Сказать, что граждане Соединенных Штатов в настоящее время имеют гораздо больше источников новостей, чем прежде, это все равно, что сказать, что теперь у них больше выбор, где поесть. Это верно, но это не означает, что все становятся здоровее, питаясь почти в трехстах тысячах американских дешевых закусочных и сетевых ресторанах.

В конце двадцатого и начале двадцать первого века изобилие медиа и новые технологии понизили планки для журналистского сообщества, упростив создание информационных проектов со всеми вытекающими последствиями. Большее количество средств массовой информации означало более высокий уровень конкуренции. А большая конкуренция значит разделение аудитории на отдельные политические и демографические ниши. Больше возможностей в большем количестве журналистских проектов означает больше работающих репортеров, вне зависимости от того, способны ли они освещать важные вопросы. Вся эта конкуренция происходила по требованию американского потребителя, который хотел, чтобы все было проще, быстрее, красивее и занимательнее.

Сорок лет назад средства массовой информации уделяли больше внимания тому, что касается разделения «новостей» и всего остального. Но это также означало, что «новости» были фактически неполной картиной мира. Скорее, они были тщательно отобранным и отредактированным потоком информации. Малое количество телекомпаний и новостных источников и сравнительно небольшое количество времени, посвященное телевизионным новостям, означало, что публика видела мир глазами корпораций, которые владели этими телеканалами. Новостным каналам приходилось пытаться охватить максимально широкую и максимально заинтересованную в рекламе аудиторию, а потому новостные программы в Соединенных Штатах в 1960–1970-е годы были на удивление одинаковы. А такие авторитетные, внушающие доверие фигуры, как Уолтер Кронкайт ^[29] и Гарри Ризонер ^[30], даже о самых ужасных событиях сообщали невозмутимо и отстраненно.

Однако это также означало, что не все считалось новостями. До начала 1990-х годов существовал более жесткий коллегиальный и экспертный контроль над новостными выпусками – и это было совсем неплохо. Когда у каждого телеканала было всего тридцать минут на то, чтобы осветить события дня, договор по контролю над вооружениями с Советским Союзом был, как правило, важнее того, кто из знаменитостей разводится. Телеканалы редко прерывали свои программы, за исключением тех волнующих «специальных репортажей», которые обычно были посвящены какой-то крупной катастрофе. Если в мире происходило что-то важное, то всем американцам приходилось ждать разносчика газет – ответственная детская работа, которой я занимался в начале 1970-х годов – или вечерних новостей.

В наши дни стало не только больше новостей, но также больше интерактивности в их подаче. Американцы уже не читают исключительно то, что набрано в газетных колонках, и не сидят пассивно перед телевизором, впитывая информацию. Вместо этого их спрашивают о том, что они думают по поводу той или иной информации, часто в режиме реального времени.

Twitter и Facebook превратились в новые новостные бегущие строки, передаваемые людьми потоки информации, которые прерывают новости и распространяют слухи. Ток-шоу и новостные телеканалы, которые все сложнее отличить друг от друга, часто просят своих зрителей высказать свое мнение через социальные сети или напрямую через сайт, заранее зная, что аудитория смотрит новости со смартфоном, планшетом или ноутбуком под рукой.

Интерактивный режим также приводит к такому засилью низкопробного материала, что заставляет с тоской вспоминать о временах корпоративного редакторского контроля. Когда в 2015 году компании Dallas Morning News понадобился новый редактор, они обратились к Майку Уилсону, журналисту с новостного сайта FiveThirtyEight.com, который специализируется на материалах, созданных на основе разнообразной статистики, а не на текущих новостях. «Думаю, что нам следует отказаться от некоторых старых представлений о том, что нужно нашим читателям», – сказал Уилсон в интервью вскоре после того, как его назначили редактором.

Крупные газеты соглашаются с ним. «Как можно говорить, что вам все равно, что думают потребители?» Алан Мюррей, который контролирует онлайн-новости в Wall Street Journal, сказал в интервью в 2015 году следующее: «Нас очень волнует то, что думают наши читатели. Но наших читателей также сильно волнует наша редакторская оценка. Поэтому мы всегда пытаемся балансировать между этим двумя моментами» ^{77}.