Ночной Змей кивнул.
– Но…
– Но Темный Феникс – это... зло, – в голосе Питера звучала боль. – Я знаю это. Я чувствовал его силу, ощущал, как он клокочет в моей голове. Если Джин и правда сотворила все те ужасы…
– Понимаю, – ответил Ночной Змей. – Я думал об этом. – Он в задумчивости помолчал. – В детстве, в цирке, знал я одного старика. Он был добр ко мне, кормил сладостями, когда не хватало еды. Он пережил Холокост, нацистские концлагеря. Его родителей убили, на братьях и сестрах проводили кошмарные эксперименты…
Голос Курта дрожал. Он снова помолчал, собираясь с мыслями.
– Питер, я до сих пор не могу простить чудовищ, которые творили эти зверства. – Он поднял голову. – С чего же мне прощать Джин?
Они долго смотрели друг другу в глаза. Затем Питер встал, размял руки и превратился в стального гиганта.
– Потому что это наша Джин, – заявил он.
Ночной Змей зажмурился. Кивнув, он поднялся на ноги и схватился за висящее кольцо. Взобрался на нижнюю ступеньку гимнастической стенки, затем повис на ногах и улыбнулся Колоссу.
– Может, ты и самый юный из нас, мой друг, зато, видимо, и самый мудрый.
* * *
– Сейчас, сейчас! Иду.
Логан потопал к двери своей каюты, капая водой на пол. Капли тут же исчезали на кафеле. «Странное логово, – подумал он. – Вполне уютное для разовой ночевки, но если бы мне пришлось здесь жить, я бы сошел с ума.
Хотя завтра в это же время мне, возможно, уже не придется размышлять о том, где жить».
В дверь снова постучали. Логан схватил полотенце будто в последний момент и обернул его вокруг талии. Затем распахнул дверь.
– О, – там в изящном халатике с африканским узором стояла Шторм. Она оглядела Росомаху и собралась уходить. – Извини, что побеспокоила. Увидимся...
– Ороро, – Логан отошел в сторону, чтобы пустить ее внутрь. – Это же я. – Полотенце начало спадать, но он вовремя подхватил его. Шторм улыбнулась.
– Ладно, – сказала она, закрывая за собой дверь. – Но, может, оденешься?
– Для тебя все что угодно. – Росомаха пошел в раздевалку. – Только давай без масок.
– Договорились.
– Я так понимаю, мы перешли на метафоры.
Росомаха снова показался ей, на сей раз в костюме. Шторм села в низкое кресло. Подлокотники тут же изогнулись, подстраиваясь под форму ее тела.
Росомаха понял, что к этому трудно привыкнуть. В первый раз, когда он сел и кресло шевельнулось, он тут же его располосовал. От порезов не осталось и следа – очевидно, ши’арская мебель регенерировала не хуже, чем он сам.
– Что вас занимает, леди?
Она вздохнула и посмотрела на звезды сквозь иллюминатор.
– Я вспоминала те дни, когда была просто Ороро, всадником ветра. Сама по себе... свободна.
– Романтизируешь прошлое? – хмыкнул Логан и сел на стул.
– Возможно, – Ороро опустила глаза. – Но теперь я не сама по себе, и не свободна... и редко бываю счастлива.
Он кивнул.
– Трудно держать зверя в клетке.
– И все же я сама решила присоединиться к Людям Икс. – Она подняла глаза и встретилась взглядом с другом. – Сама решила уехать из родного дома, из Африки. Люди Икс стали моей семьей, а Джин Грей – сестрой, которой у меня никогда не было.
– Я должен был ее убить, Ороро.
Шторм резко подняла голову.
– И я мог это сделать, – он поднял руку и выпустил один смертоносный коготь. – Один удар – и ничего этого не произошло бы.
– Я… я рада, что ты не…
– Она умоляла меня это сделать, – Логан отвернулся и уставился на свои когти.
«Заткнись, – сказал он себе. – Не взваливай на нее этот груз». Но он уже не мог остановиться.
– Никто не понимает. Ни ты, ни эльф, ни тем более Саммерс. Даже Ксавье... Он увидел проблему, которую нужно решить, врага, которого нужно победить и запереть в клетке. Вы все думаете, что Феникс – это какой-то глазастый инопланетянин, который в нее вселился.
Шторм нахмурилась.
– Народ Лиландры много знает об этом существе.
– Может, и так, – не возражал Логан. – Может быть, существует «Сила Феникса», какая-нибудь огромная галактическая птица, которой уже дофиглиард лет и которая вселяется в сознание людей как похититель тел. – Логан встал и принялся ходить по комнате. – Но есть еще и сама Джин Грей.
Шторм озадаченно смотрела на него.
– Именно это я и имею в виду.
– Нет. Нет, нет, нет. – Он резко повернулся к ней. – Ярость, инстинкт убийцы – все, что Феникс творил с нами и с той несчастной планетой в другой галактике. Все это есть внутри Джин. Это часть ее, и... – Он замолчал, внезапно почувствовав прилив усталости.
– И только ты ее видишь, – Шторм подошла к Росомахе и положила руки ему на плечи. – Потому что в тебе есть то же самое.
Он отвернулся.
– Я не могу с этим согласиться, – сказала она. – Даже если все так, в Джин живет еще и любовь. Я верю... я верю, что можно искупить содеянное. – Она отступила и выпрямилась. – И буду сражаться за нее.
– Неважно, – пробормотал он.
Она нахмурилась.
– Что?
– В смысле неважно, что творится у меня в голове. – Логан посмотрел на Шторм. – Я тоже буду бороться за нее. Мы – те, кто мы есть, Ороро.
– Да, – отозвалась девушка, и в глазах ее сверкнули молнии. – Но некоторым жить с этим труднее, чем другим.
Логан отвернулся и пошел к маленькой кухне. Вернувшись, он показал Шторм бутылку густой зеленой жидкости.
– Бэдунская текила, – сообщил он. – Стащил из грузового отсека. Будешь?
Не успела она ответить, как Росомаха начал разливать напиток по стаканам.
– Логан, с трудом верится, что ты прожил так долго.
– Как и ты, дорогая, – он протянул девушке один стакан, а второй поднял. – Что мы оба так долго прожили.
* * *
Когда Циклоп шагнул сквозь занавеску, с его губ сорвалось тихое «о…».
Сквозь стекло обзорной сферы виднелось темное пространство, усеянное звездами. С одной стороны быстро удалялся клочок Земли. Корабль разворачивался, направляясь к арене завтрашней битвы.
Но Циклоп едва оценил открывшееся ему великолепие. Он видел только Джин, которая стояла на фоне звезд и улыбалась. На ней были большая остроконечная полумаска, желтые перчатки и зеленое платье, которое он давно не видел. Джин смущенно присела в реверансе.
– Глупо? – спросила она.
Скотт улыбнулся. Он подошел к ней, обнял и поцеловал.