Ребра Магнето трескаются под напором ее психических сил.
Пешка Адского Пламени беспомощно виснет в ее хватке.
Вингард. Его рука. Его горьковатый запах, хищная улыбка. Кровь, ненависть, похоть – все кружится в водовороте ярости. Вингард в ее тисках. Его разум вскрывается, распахивается навстречу Вселенной. Его поглощает водоворот энергии.
«Хочешь посмотреть?»
А затем Феникс. Свободный, ничем не скованный. Росомаха срывается с неба, Колосс лишается силы, возвращается к человеческому облику. Шторм, Ночной Змей, Циклоп – все они падают на колени перед величием Несущего хаос.
Джин нахмурилась и моргнула. Она каким-то образом преодолела невообразимое расстояние. Вспомнила голод, потребность, которую нельзя игнорировать. Вспомнила погружение в сердце звезды, гул химических реакций, сладкую боль трансформаций под действием атомов водорода. Они питали ее, наполняли силой, гасили голод.
Какой-то частью себя она знала, слышала крики и ужас на Д’Бари. Телепатический вопль миллиардов гибнущих существ.
Какая-то часть ее наслаждалась страданием.
– Миледи!
Джин обернулась. Оказалось, что к ней подошел представитель расы, которую она никогда раньше не видела, с длинным узким лицом, в толстом пальто с оборками. Это облачение, как и многое в Империи Ши’ар, странным образом выглядело очень официально.
– Как вы узнали, где я? -– спросила Джин.
Инопланетянин пожал плечами и поднял руки, в которых держал аккуратно сложенную ярко-зеленую ткань.
– Вы просили эти вещи?
Джин почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она протянула руку и взяла одежду.
– Спасибо, – сказала она. – Именно эти.
Слуга поклонился и пошел прочь.
Джин повернулась и посмотрела в иллюминатор.
На огромную Землю, почти полностью закрывающую обзор. «Так красиво, – подумала Джин. – Полная жизни планета, такая яркая, хаотичная, великолепная. Ия... я могла ее уничтожить.
И уничтожила. Если не ее, то какой-то очень похожий мир».
– Никогда, – произнесла она вслух. – Никогда больше такого не случится.
Она сбросила туфли и начала переодеваться.
* * *
Ночной Змей вскарабкался по брусьям и потянулся к висящему рядом металлическому кольцу. Хотя «висящий» – не совсем то слово. Тренажеры в зале были собраны в странный комплекс и соединены под неожиданными углами. Это производило... инопланетный эффект.
Гравитация изменилась, и Курта качнуло в сторону. Он промахнулся мимо цели и начал падать. Вдруг инстинктивно сработала телепортация. Он вытянул руку вперед и ухватился за кольцо, а потом подтянулся вверх. Или вниз. В общем, в какую-то сторону.
– Отлично, – похвалила Оракл. – У тебя неплохо получается.
– Данке, – проворчал он, карабкаясь к потолку. – Но я собирался просто размяться.
Оракл, бледно-голубой солдат Имперской Гвардии, взобралась на решетку с привычной легкостью. Ей не хватало врожденной проворности Ночного Змея, но спортивный зал она знала лучше и давно привыкла к постоянно меняющемуся гравитационному полю.
– Хитрость в том, что не стоит пытаться предугадать изменения, – сообщила она, спрыгивая с качелей. – Просто смирись с ними.
Ночной Змей с восхищением наблюдал, как Оракл перепрыгнула на узкую балку в центре зала.
– Полагаю, ты уже тренировалась в этом зале.
– Тут есть еще четыре похожих, – она слегка самодовольно улыбнулась. – Это большой корабль. Больше шестисот душ с различных планет называют его своим домом.
– А завтрашняя дуэль... будет в одном из... этих залов? – спросил Курт.
– Нет, – Оракл замолчала, тяжело вздохнула и затем улыбнулась. – Ее Величество избрала полем боя вашу Луну.
Он кивнул. Ему нравилась Оракл, и он был благодарен ей за предложение показать тренажеры. Большинство Ши’ар казались очень мрачными, лишенными чувства юмора. А она часто улыбалась и даже иногда шутила.
А еще у нее была голубая кожа.
– Ты ведь понимаешь, что помогаешь противнику? – спросил он. – Если мы победим завтра благодаря этой тренировке...
– Меня не беспокоит такая возможность, – ответила она.
«И правда не беспокоит», – понял он.
– Берегись, фройляйн, – Ночной Змей постарался говорить непринужденным тоном, – у меня есть в запасе козыри, которых еще не видела империя Ши’ар. – Он оттолкнулся от балки и повис на кольцах. Затем качнулся по инерции и отпустил руки. Потом ловко проплясал по ступенькам, вытянул руки и прыгнул на стену.
– Ой, – послышался голос Оракл, – забыла предупредить…
Ночной Змей коснулся пальцами стены, и в голове у него раздалось:
«…это сверхгладкая поверхность».
Курт полетел вниз, в ужасе распахнув глаза. Ночной Змей мог цепляться руками и ногами почти за любую поверхность. На Земле он мог взобраться на стену какого угодно здания.
Но мы не на Земле, напомнил себе Курт.
Шею красноречиво защекотали искорки силы. Змей огляделся в поисках места, куда можно телепортироваться. Зал был полон металла и пластика – сплошной лабиринт тренажеров. Одна неаккуратная телепортация в случайное место – и из живота у него будет торчать какая-нибудь планка.
Сильные руки поймали его в воздухе. Колосс притянул друга к себе и опустился на пол, согнув ноги в коленях, чтобы смягчить удар.
– Спасибо, – сказал Ночной Змей, спрыгивая с рук великана. – Питер, тебе известно, что ты выпендрежник? Мог бы, по крайней мере, превратиться в сталь, а потом уж спасать меня.
– Меня несколько поразил этот корабль, товарищ, – Колосс застенчиво улыбнулся. – Я подумал, что стоило бы потренироваться.
– Главное не бери в тренеры...
Ночной Змей осмотрелся. Оракл исчезла.
– Кого? – спросил Колосс.
– Неважно, – Ночной Змей прислонился к стене спортзала и почесал в затылке. – Во всяком случае, теперь я знаю, что она телепат. Похоже, сейчас в каждой команде такой есть. – Он подвел Питера к скамейкам. На этом уровне гравитация казалась постоянной.
– Курт, передо мной стоит дилемма.
Ночной Змей взгромоздился на скамейку и жестом пригласил Колосса сесть напротив.
– Я самый молодой из Людей Икс, – продолжил Колосс, – и все же я хорошо знаю Джин Грей. Я сражался бок о бок с ней не единожды, обязан ей жизнью. Она раз за разом доказывала, что отличный человек и соратник.
– И?
– Когда мы бились с Джин, мы не пытались ее уничтожить. Мы хотели поймать ее и все исправить. Это решение диктовала наша любовь к ней, любовь, которая никуда не делась.