У темного-темного леса - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Ремезова, Дарья Снежная cтр.№ 90

— Ага, те, кого забрал Лес, тоже были обречены, — не удержалась я, вспомнив рыдающую Нольвенн.

— Здесь он ошибся. И, если верить записям, искренне сожалел об этой ошибке, — в голосе наставницы сочувствия к директорской оплошности не звучало ни в коей мере, но она считала себя обязанной сообщить нам все, как есть. — Он действительно полагал, что, если метсавайму убьет наемник, школы это не коснется. В конце концов, прецедентов не было, Договор еще ни разу не пытались нарушить.

— Дураков нет, — буркнула я, тем самым выражая и свое несогласие с высокой оценкой директорских умственных способностей.

— Пожалуй, и все. — Целительница поднялась. — Разве что, Шела, тебе может быть любопытно узнать, что отравление в Вирше тоже было организовано отнюдь не фейри, а все тем же наемником. И спланировано исключительно потому, что одна целительница переплела косы. Ему нужно было занять тебя в ту ночь и на всякий случай так, чтобы не вызвать подозрений. Вот он для верности и занял всех целителей.

С этими словами она нас покинула, оставив меня в глубочайшей задумчивости — я так и не поняла, считать себя польщенной или виноватой в связи с последним замечанием. Из этих мыслей меня выдернул Кайден. Он ненавязчиво подпихнул меня под спину рукой, заставляя улечься рядом, пристроив голову на его плече.

— Я посплю, — сообщил он, прижавшись щекой к моей макушке, и добавил строго: — Посмеешь впустую тратить силы — отшлепаю.

— А не впустую? — с надеждой уточнила я, глядя на него исподлобья.

Лучник только обреченно закатил глаза.

— О, женщина, мать моих детей!

— Каких детей?! — всполошилась я. Воображение живо нарисовало вереницу лесовичек с орущими кульками в руках.

— Будущих, — припечатал Кайден и закрыл глаза.

Пришлось лучиться самодовольным смущением в пустоту больничных покоев.

* * *

Я стоял, вжавшись в холодный камень, в узкую щель между двумя выступами, сливаясь с царящей там тенью, и ждал.

Жертва запаздывала.

Стоять было неудобно — неровная кладка больно впивалась в спину, но другого столь удачного укрытия я не нашел. Узкий тупик, скрытый от людских глаз. Сюда мало кто совался, да еще и в это время, а так кстати подслушанный накануне разговор дал понять, что жертва будет здесь. И одна. Удача наемника от меня не отвернулась, хоть тело в былую форму еще и не пришло…

Из пыточных застенков меня выпустили, когда за окном уже началась зима. Шела по первости еще кормила меня бодрыми заверениями, что уж к первому-то снегу — точно! Но то ли снег выпал рано, то ли заверения были излишне бодрыми, и первый, и второй, и даже третий снегопад я пропустил.

Я невольно вспомнил, как мы тогда стояли на галерее, что располагалась буквально в двух шагах от больничных покоев. Сюда устремлялся, наверное, каждый освобожденный, чтобы почувствовать себя и вправду живым и здоровым человеком. Шела куталась в рысью шубку и прятала пальцы в рукавах, терла нос о щекочущий мех. Вырывающееся с дыханием облачко пара постепенно оседало на рыжеватых ворсинках белой крошкой. Она возмущенно сопела и неодобрительно косилась на мою холодную кожаную куртку, но молчала. Смешная.

Я разглядывал ее краем глаза, облокотившись на каменный парапет, всей грудью вздыхал колкий, словно даже хрустящий воздух, и ощущал себя так, будто за спиной выросли крылья.

Внизу под зычные окрики директора Одрана, не пожелавшего полностью оставить свои прежние обязанности, метались по полигону боевики.

— Соскучился по занятиям? — Целительница проследила за моим взглядом.

— Пожалуй. Но сдается мне, я еще об этом пожалею. — Я выпрямился и окинул ее насмешливым взглядом. — А ты чего не грызешь гранит целительской науки?

— Меня наставница Мадален отпустила! — Шела гордо вздернула нос, но потом тут же его опустила и пробормотала едва слышно: — В обмен на пять отработок.

…у нее губы горчили, а волосы пахли полынью. И запах этот не выветривался даже зимним порывистым ветром. Даже всей прочей гадостью, в которой она так любит измазаться под предлогом наведения красоты…

Ладони пробрались под шубу, чтобы стиснуть крепче, прижать плотнее.

— Ага! — Шела качнулась назад, в карих глазах плясали искры смеха. — Замерз! Вот и нечего об меня руки греть!..

Я тряхнул головой, отгоняя эти воспоминания. Переступил с ноги на ногу в своем неудобном схроне. Соберись, наемник, сосредоточься.

Ужасно хотелось повести затекшими плечами, и как-то сменить позу, чтобы избавиться от упирающегося в бок камня. Но за то время, что я тут стоял, все варианты были уже перебраны и лучшего не найдено. Еще немного. Награда того стоит.

А время шло и мысли текли, перескакивая с одно на другое. С приятного на не очень. Интересно, так ли мучился поджидая меня в подвале тот тип, директорский паук, как назвала его Шела? Еще долго я чувствовал себя полным идиотом после того, как купился на переданную мне записку Паскветэна с просьбой помочь ему в небольшом деле. Где она была та хваленая воинская интуиция, когда на голову обрушился мощнейший удар?..

Шаги.

Все постороннее из головы улетучилось. Я даже дышать перестал, а оттого стук собственного сердца, которое, увы, приостановить было нельзя, казался просто оглушительным. Быстрее и быстрее. Кровь ускоряла свой бег по жилам, разнося по всему телу подзабытый азарт и пьянящий кураж.

Ближе. Еще ближе.

Жертва показалась в поле зрения. Рывок — и она, не успев издать ни писка, бьется в захвате. Со стуком-шелестом разлетелись по полу свитки. Рот зажат ладонью, тело придавлено к стене моим собственным немалым весом. В глазах — испуг…

…стремительно сменяющийся бешенством. Из-под ладони раздалось глухое рычание.

Рычи-рычи. Я усмехнулся и с наслаждением впился в белую хрупкую шею, а свободная рука со вкусом прошлась по груди, талии, бедрам, смяла плотную шерстяную ткань зеленого платья и потянула вверх, не обращая внимания на упирающиеся в грудь ладошки и возмущенное пыхтение, щекочущее пальцы.

От пинка я увернулся, но рот пришлось отпустить.

— Кайден!!! Ты что делаешь? — ужом прошипела моя целительница.

— А что, не понятно? — искренне озадачился я и, чтобы прояснить вопрос, обвил ее талию, прижал плотнее и впился новым поцелуем в тонкую кожу прямо под ушком. Лизнул, подул, еще раз поцеловал. Одним словом — увлекся, не особенно обращая внимание на тщетные попытки супруги высвободиться.

— Пусти! Стой! Не смей! Не… вот заболеешь, я тебе это припомню, извращенец!

— Значит, придется следить за здоровьем. — Я подхватил ее и рывком поднял вверх так, что веснушчатый носик оказался прямо напротив моего.

— Нас застукают! — пискнула она, отчаянно цепляясь за мои плечи, оплетая ногами, как дикий вьюнок и совершенно не обращая внимания на неприлично задравшиеся юбки.