У темного-темного леса - читать онлайн книгу. Автор: Любовь Ремезова, Дарья Снежная cтр.№ 57

Для меня же это означает, что я могу не метаться по дням наставника (и, упаси Бригита!), по его ночам. А могу просто скользить от полдня к полдню, пока не найду нужный.

Я протянула руку, испытывая страх, круто замешанный с трепетом и восторгом, коснулась воображаемой нити, которой была для меня память подопытного (хехе!), и заскользила назад по воспоминаниям, выискивая для себя отправную точку поисков.

Вчерашний полдень. А от него — двадцать пять дней назад.

Шаг. От полдня до полдня — ровно сутки.

Замелькали дни, как будто пролистываемая книга. День сменялся днем, менялись картинки, лица, неизменным оставалось лишь одно — солнце, стоящее в зените. Вот появилось и исчезло лицо королевского дознавателя, господина Гелеса. Вот мелькнули директор Паскветэн и наставница Мадален, а потом засменялись одна другой группы школяров на занятиях сначала в школе, а после в незнакомом мне месте, видимо, на практике около Костьего провала. В какой-то момент среди них мелькнула белесая макушка Кайдена, и я не удержалась, приостановилась, чтобы посмотреть на него. Было интересно увидеть моего ненаглядного лучника со стороны. Глазами наставника Одрана Кайден виделся не таким широкоплечим, и ростом ниже. Тоньше в кости, чем воспринимала я. Легче. А еще, он выглядел отчаянно молодым. Я улыбнулась — разве двадцать пять лет, это молодой?

Кайден что-то делал, и делал, видимо, неправильно — потому отношение наставника к нему было щедро окрашено раздражением, а еще снисходительной насмешкой и, пожалуй, приязнью. Школяру наставник Одран симпатизировал, но все равно собирался как следует повозить носом по ошибкам, как нашкодившего щенка.

Я «отпустила» воспоминание, не став разворачивать его дальше, и шагнула в предыдущий полдень. И еще один. И еще. Снова замелькали дни-страницы. Один шаг — один полдень. Семидневье практики пролистнулось быстро, и полдни наставника Одрана снова проходили в знакомых местах.

Наставники и школяры, занятия и отдых.

Черные балахоны демонологов, красные повязки боевиков. Дружная толпа теоретиков-пятикурсников, а среди них — черные косы Нольвенн. Я замерла.

Поколебалась немного, и потянула к себе нить этого воспоминания. Да, нехорошо заглядывать в чужие секреты, и вовсе не для этого меня сюда пустили. Но подруг у меня не много. А Нольвенн я и вовсе за сестру считала — потому целительский долг перед открывшимся мне пациентом в угоду долгу дружескому переступила легко.

Нольвенн глазами наставника Одрана была ослепительна красивая. Не видел он хромоты и резких, негармоничных черт — только женственную фигуру, насмешливый, жгучий взгляд и косы, струящиеся по сукну школярского платья блестящими змеями. Очень красиво…

Я вдохнула побольше воздуха, и качнулась вперед, погружаясь в сознание боевика.

…И вылетела из него пробкой, пунцовая от макушки до самых пяток. Скользнула скорее в предыдущий полдень.

…Говорила мне соседка — дурень ты, Шела!

…Зато за Нольвенн теперь можно быть спокойной. Главное, не обзавидоваться!

Я заставила себя остановиться. Успокоиться, выровнять дыхание, усмирить течение мыслей.

Из нужных двадцати пяти дней я отсчитала уже восемнадцать.

Раньше я никогда не задумывалась о том, что испытывают наставники к школе. Для меня они сами были школой. Неделимой ее частью. А теперь вот я видела наставника Одрана человеком. Свободным, вольным в любой миг подхватить скудные пожитки и уйти. Мне не нужно было копаться в памяти и мыслях боевика, чтобы почувствовать это. Наставник Одран был… перекати-полем. Вся жизнь в дорогое, ни корней, ни семьи. А вот в школе прижился.

Привязался, душой прикипел, что к белым стенам, что к бестолковым подопечным-школярам. Его радовало, что в большую жизнь из-под его руки бестолковые юнцы уходят чуть более умелыми и сильными, чем могли бы быть без него. И именно оттого гонял дуралеев на занятиях без устали, без жалости.

Странно, но понять это мне было почти так же неловко, как и подглядеть за наставником и Нольвенн.

Я вздохнула — ну, до чего несправедливо устроена жизнь, кто-то убивает, а кому-то достаются последствия! — и, отрешившись от всех посторонних мыслей, сделала оставшиеся семь шагов, не отвлекаясь больше ни на что.

День убийства метсаваймы был для наставника самым что ни на есть обычным.

Поход в город на торговую площадь, покупки. Быстрый и ничем не примечательный обед в трактире дядьки Хелока. Мелкий, обыденные дела, повторяющиеся каждый визит в город. Пешая дорога обратно в школу — хотя наставник Одран мог бы позволить себе взять лошадь в школьной конюшне. Я просмотрела его день полностью. И еще, для верности, один день накануне убийства и день после него — не потому что искала обличающие наставника следы, а для того, чтобы никто не заявил позже, что я могла ошибиться. И под «никто» я подразумевала исключительно доброго господина Гелеса, королевского дознавателя.

Вернулась в день гибели метсаваймы и, отсчитывая полдни, отправилась обратно, в день текущий. Ровно двадцать пять дней. Никаких ошибок.

Странно, почему считается, что единение сознаний — опасный обряд? Я скользила по памяти наставника Одрана словно бусина по вощеной нити, легко и свободно. Что здесь сложного?

Я сосредоточилась и выпала из чужой памяти в полусон-полуявь. Тонкий, еле слышный аромат непенфа стал мне путеводной нитью. Подождала немного, давая своему разуму привыкнуть, разделить сознания на свое и чужое. Теперь дым от трав, сожженных в жаровне, стал более ощутимым, реальным. Я «ухватилась» за него, и рывком вернулась в реальность.

Ну, и чего было пугать? Ничего сложного!

Первым, что я увидела, открыв глаза, оказалось встревоженное лицо наставницы Мадален. Встревоженное — это хорошо, это значит, все идет, как задумано, и ничего серьезного не случилось. Вот если бы целительница выглядела собранной, спокойной и отстраненной, то жди беды. Хладнокровной и решительной наставница Мадален становилась, если дела шли скверно. Так что, тревога на ее лице — верный признак, что тревожиться, по сути, не о чем.

— Все в порядке, — подтвердила мои мысли наставница. — Она уже очнулась. Как ты себя чувствуешь, Шела?

— Хорошо, — каркнула я, удивившись, какой у меня голос неприятный. — Спасибо.

Попыталась встать — и не смогла. Слабость навалилась неподъемной тяжестью. Я бессильно опустилась обратно, на постель, мимоходом отметив, что наставник Одран еще спит. Надо бы сказать, чтобы приводили его в чувство, что ли… А, не надо — наставница Мадален уже повернулась к боевику. Я, проводив взглядом ее действия, расслаблено обмякла на постели.

— Что ж, слушаем вас, школярка Кассади, — господин королевский дознаватель, кажется, и так все понял, по моему беспокойству о здоровье наставника, но все равно предпочитал услышать подтверждение своим выводам вслух.

Я отрицательно покачала головой:

— Не при чем. — Голос звучал еле-еле, слабость нарастала, накатывала волнами, чередуясь с тошнотой. — Был в городе. Торг. Купил одежду. Тунику, носки. Склянку чернил. Зеркало.