Ну, что же это за день такой, а? Чего они все меня глазами прожигают? Всемилостивая Бригита, ты видишь, какую несправедливость дочь твоя претерпевает?!
— Ладно, — выдавил наставник Одран, закончив испепелять меня взглядом и скрежетать зубами. — Если ты так хочешь рискнуть головой — твоя воля. Я тебе свой ум в голову вложить не могу!
Я с самым скромным видом, опустив очи долу, прошла к двери, открыла ее, и позвала:
— Господин королевский дознаватель, наставник Одран согласен на проведение обряда слияния душ.
А про себя с тоской отметила, что ох, и отольется мне сегодняшняя вольность. Если все пройдет благополучно, и с наставника боевиков будут сняты все обвинения, ох, и припомнит он мне все это! А учиться мне еще, без малого, три года…
Прихотливо курился белый плотный дымок над жаровней.
Покои наставника Одрана были просторны — не чета школярским, три комнаты да спальня, и я предусмотрительно попросила завесить двери и окна спальни плотными занавесями. Нечего целебный дым выветривать. Не так уж много у меня трав, чтобы ими без толку разбрасываться. Не так уж велико мое умение, чтобы позволить сквознякам драгоценные минуты у навязанного травами сна отгрызать…
Я молча сжала длинные ручки жаровни и принялась обходить комнату по солнцу, стараясь отрешится от устремленных на меня внимательных взглядов.
А зрителей собралось немало. Директор Паскветэн, поручившийся за меня словом и именем и тем самым добившийся разрешения от господина Гелеса. Наставница Мадален, к которой я пришла за советом в подборе трав. Когда она узнала, для чего мне те травы понадобились, чуть директору в бороду не вцепилась. И твердо заявила, что раз уж у нас у обоих разума нет, то она будет присутствовать — и, коли вдруг сочтет нужным вмешаться, вмешается и прервет обряд.
Я была рада такой ее твердости. Все же, директорская вера директорской верой, но гораздо спокойнее, когда знаешь, что тебя страхуют, и есть кому вмешаться, если вдруг обряд пойдет не так. Наставница Мадален и сейчас стояла с лицом недовольным и собранным — тоже настраивалась. Готовилась.
И, уж верно, был здесь господин Гелес, королевский дознаватель с особыми полномочиями.
О нем я старалась не думать. С добрым господином королевским дознавателем я сегодня уже успела поцапаться. Когда травы из заговоренного мешочка посыпались в жаровню под размеренный речитатив заклинания, и с моих пальцев скользнул на угли особый огонь, вздумалось господину Гелесу потребовать отчета, чем это целительница шестого года обучения будет пользовать его подозреваемого. И уж точно, он не ждал, что целительница-недоучка вздернет брови и предложит в ответ:
— Ну, а вы тогда поделитесь заклинанием, которым приметы преступника отыскали.
Глупо, мелочно — но говорить ему про непенф мне не хотелось. Не хватало еще, чтобы это знание его на мысли о моем родстве с Брейденом навело. Я покрепче перехватила ручки жаровни потными ладонями и продолжила ход. Пусть себе злится.
На наставника Одрана, сидящего на широкой кровати, я тоже старалась не глядеть. Не думать о том, как это я сейчас лягу на эти простыни из тонкого льна, положу голову на плечо этому мужчине (чужому, не моему мужчине!) и усну с ним в одной постели.
Нольвенн меня убьет…
А если у меня не получится, то тем более убьет.
Я отмахнулась от лишних мыслей и, трижды обойдя комнату по кругу, опустила жаровню под кровать. Сняла с шеи один из висевших на ней сон-камней и протянула его наставнику Одрану.
Он принял камень и молча надел, подчиняясь моему жесту, лег.
Я еще немного подождала, и опустилась на кровать, вытянулась вдоль ее края.
Наставник Одран уснул, кажется, еще до того, как моя голова коснулась его руки. Я с облегчением выдохнула — обряд обрядом, а от неловкости и смущения никуда не денешься. А так все же полегче.
Я вдохнула заговоренный дым и закрыла глаза, позволяя себе уйти в сон вслед за тонкими полупрозрачными дымками сжигаемых трав.
Дым курился, стелился волнами, собирался петлями. Сшивал тонкой, неверной нитью два сознания. Я вздрогнула и открыла глаза.
Спальная комната наставника Одрана.
Я огляделась, пытаясь понять, почему стою, и куда подевались все те, кто пришел проследить за ритуалом. И почему комната выглядит какой-то неверной. И свет из окна падает иначе…
Повернулась вокруг себя — и, наконец, сообразила. Это память. Память наставника Одрана, который последние дни только и видел, что свои комнаты.
Я шагнула — и удивилась тому, как пошло волнами все вокруг меня. Кажется, здесь надо как-то иначе. Прислушалась к пространству. В сознании наставника все было упорядоченно и правильно. Здесь пахло холодным морем, соленым осенним ветром и ждущим зиму лесом. Странные ощущения посреди солнечного теплого дня, и я постаралась от них отрешится. Снова шагнула, уже отдавая себе отчет, что на самом деле я никуда не двигаюсь, что физически мое тело покоится на кровати в спальне наставника Одрана, под присмотром директора и наставницы Мадален. И господина Гелеса, куда ж без него.
Мне нужно было как-то научиться перемещаться здесь, в этом состоянии, и, кажется, у меня получилось. Солнечный полдень вокруг сменился ночной темнотой, а я сидела на постели, сгорбившись, уткнувшись в собственные руки. На душе было паршиво. Безвыходность ситуации каменной плитой давила на плечи.
Ага, да это же не я сижу, это же наставник Одран! Я его глазами вижу его память. Нет, этого мне не надо. Я постаралась отделить себя от наставника, разделить восприятия на его, участника, и свое, наблюдателя. И в следующий миг снова оказалась посреди комнаты, освещенной лишь скудной свечей, а из окошка в нее таращилась звездами ночь.
Нет, спасибо, и ночи наставника Одрана мне не нужны! Но от новых рывков и метаний все же удержалась — сколько можно? Нужно уже сообразить, как найти воспоминания за конкретный день, просмотреть их и убираться из чужого сознания. Я постаралась снова прочувствовать пространство. Не торопясь, не нервничая.
После пристального изучения, стало очевидно, что память человека — это не прямая линия. Она многослойна и многомерна. Она не нить, но сеть из нитей. И смотреть память наставника Одрана я могу, либо двигаясь от узла-ассоциации к узлу, либо разворачивая нить памяти в обратном хронологическом порядке.
Выяснять, которая из ассоциаций связана с убийством будущей хранительницы, и куда меня могут завести мысленные связи наставника Одрана, я желания не имею. Так что, остается один вариант — скользить по нити его памяти от сегодняшнего дня ко дню убийства.
Ну, по крайней мере, методика ясна, порядок действий понятен, с остальным буду разбираться по ходу дела.
…Ох, не угробить бы мне нашего незаменимого боевика с таким подходом!
Точного времени гибели метсаваймы у господина королевского дознавателя я уточнить не сообразила, но из разговоров школяров знала, что случилось оно в полдень. Что ж, логично — полдень хорошее время для ритуалов, как и полночь, и солнцестояние с равноденствиями. Если убийце нужна была сила молоденькой фейри, то полдень он выбрал неспроста. Переломное время, пиковое.