Всесожжение - читать онлайн книгу. Автор: Цезарий Збешховский cтр.№ 57

Я не углубляюсь в сосновый лес, который оказывается слишком тесным для боевого тела. Обхожу по дуге самые густые места, нахожу там, где посвободнее, и наконец развиваю приличную скорость. За спиной слышу гул и чувствую дрожь земли. По ней снова пробегает судорога, но я не останавливаюсь, чтобы проверить, кто плодится в лучах солнца, а кто героически умирает. Я понятия не имею, сколько у меня осталось времени.

Я бегу сквозь пустынный лес, по разбитым дорогам и сёлам, сквозь украденные минуты, часы и дни, сквозь ненависть и волны сомнений.

Я бегу сквозь сон.

Что ж, я вернулся домой.

Столько воспоминаний, которые исчезли безвозвратно. Столько разрушений.

Я стою перед воротами Замка. Они частично протаранены, выломаны на одну треть ширины, поверхность вся в трещинах. Вокруг видны старые следы битв: сожжённые стены и остов транспорта, куски брони, скелеты людей, андроидов и гибридов, поломанные металлические ограждения. Сбоку, рядом с закрытыми бронированными дверями здания, прямо в скале зияет дыра. Я иду медленно, лапы дирекса скользят в лужах смазки. Обхожу крест противотанковых заграждений, мотки колючей проволоки и баррикады из подручных средств.

Ко мне ползёт сломанный клещ, путаница ног, титановая броня и симбиотический лишайник. Его заморозили и подорвали снарядом, однако ему хватает сил искать жертву. Я наклоняюсь и бью кулаком, словно насекомое давлю. В пыльной мостовой появляется трещина. Нет ни следа живых людей. В воздухе плывёт тихий шёпот инфора:

Лаборатория К. А.R.М.А. выдвинула гипотезу, что причиной так называемого «южного синдрома», которым страдали ветераны рамманско-готтанской войны, могло стать несоответствующее хранение прохладительных напитков. Эти напитки, подслащённые в большинстве случаев аспартамом или ацесульфамом калия, во время транспортировки через пустыню были подвержены воздействию высоких температур, превышающих тридцать градусов по Цельсию.

– Надя, это ты? Слышишь меня?! – озираюсь вокруг целым кольцом глаз.

В таких условиях из аспартама могло высвободиться значительное количество метанола, который является смертельным для человека. В организме он распадается на метановую кислоту и формальдегиды, причём перечисленные метаболиты являются токсичными. Явно распознаваемые симптомы отравления метанолом – это проблемы со зрением, включая мутные образы, постепенное сужение поля зрения, повреждение сетчатки и слепота.

– Перестань трепаться и скажи мне, что случилось! Где все?! Где отец?!

Формальдегид является известной причиной развития рака, провоцирует повреждение сетчатки, нарушает репликацию ДНК, вызывает врождённые недостатки. Более того, в мозгу нарушается соотношение норадреналина к серотонину, что приводит к смене настроения, к приступам паники, агрессии и апоплексии. Подобные неврологические симптомы наблюдались среди рамманских солдат, которые лечились после возвращения с базы, локализированной в пустыни Саладх. По некоторым данным «полуденный синдром» был причиной 30 % госпитализации в конце военных действий или непосредственно после их завершения.

Это не Надя. Это параноидальное чудо не имело даже сознания. Эхо, шатающееся по каналам инфора, остатки потлача с Вересковой Пустоши или мысленная запись умирающего интенданта. Если бы все ещё существовал хотя бы кусочек цифрового сознания, Надя установила бы контакт, попыталась бы помочь, явила бы малейшее доказательство жизни. Сколько раз я отдавался под опеку замкового ИИ! Я любил её и ненавидел, как мать, и в конце перестал ей доверять, но сейчас отдал бы всё, чтобы услышать её голос.

– Надя? – пробую в последний раз.

…перечисленные метаболиты являются токсичными.

Без всякого предупреждения, без боли я падаю. Правая нога треснула, сломался коленный сустав и при неосторожном шаге он выпадает наружу. Меня сильно тряхнуло и, словно колода, я влетаю во двор. Выходит, я был ранен, хотя не помню никакой битвы после Палавии. Есть воспоминания о взрыве бомбы где-то на автостраде, взрывающиеся в вышине машины и вихрь обломков. Отбросило меня тогда на несколько десятков метров. Сколько времени прошло с того случая?

Поспешно закрепляю повреждённую ногу. Выламываю куски арматуры, что повылезали из крестовин ограждений. Обматываю колено металлической полоской и с трудом поднимаюсь, слушаю чирикание сигнала тревоги, что раздаётся в мозгу. Немного поздновато для предупреждения.

Я иду осторожно, прихрамывая и пошатываясь, иду в сторону Замка – белой скалы, изъеденной дырами и коричневыми потёками, которая выглядит словно заплесневелый сыр. Ступаю по мумифицированным телам и остаткам амуниции. Приходиться обращать внимание на неровности местности.

Я внимательнее осматриваю стену, обстукиваю пальцами, как слепой, исследую каждую щель, которая появилась во время атаки Саранчи. Круглые туннели, просверленные в камне, заканчиваются в бетонной пене и никуда не ведут. Нет и речи, чтобы тело дирекса втиснулось в какой-нибудь из них. Даже огромная дыра возле входных дверей полностью засыпана щебнем. Вроде бы надо пробивать себе дорогу штыком или микроснарядами. А в глубине меня поджидают захлопнутые перегородки вентиляционных каналов и заблокированные двери, баррикады на лестницах, лифты, остановленные между этажами. Оборона упорная и последовательная, планомерное уничтожение и расставленные ловушки.

Я сворачиваю в сторону казарм Death Angel. С металлической платформы, словно спящие летучие мыши, свисают чёрные трупы спецназовцев. Отворяю тяжёлые ворота и с трудом протискиваюсь в середину. Повсюду тела, засыпанные штукатуркой, сгустки крови на полу и хрип ламп на аварийном питании, всё ещё пытающихся осветить побоище. Вокруг лежит спрессованный мусор: нападающие и защитники, андроиды, гибриды и люди, среди которых я скорее всего нашёл бы Хендрикса. Но я пришёл не затем, чтобы искать его, не касаюсь сплетённых тел, грузоподъёмников с ящиками боеприпасов, припаркованных под стеной джипов. Я ищу аварийные входы для коммуникаций и не могу их найти. Всё закрыто намертво, забетонировано Надей.

Я отступаю и ковыляю дальше в сторону замковой ограды. Во рву лежит перевёрнутый Dragon, на бетонной дороге отпечатались следы гусениц. Внешняя стена потрескалась от тяжёлого обстрела. В щелях вьются кабели мониторинга и сорванные рельсы для перемещения орудия. В узком проходе на малый двор лежит солдат Замковой стражи, разорванный пополам, как тряпичная кукла. Резервный элемент питания всё ещё работает, андроид в ступоре крутит невидящей головой. Я стреляю в корпус из бреннеке, прекращая механические судороги.

Обхожу дом с тыла и замечаю туннель, который кажется проходимым. Он ведёт вниз под углом тридцать градусов, а через несколько метров поворачивает. В диаметре он около метра, хватит, чтобы туда протиснулся вампир в бронеформе. Однако здесь странные стены, от которых даже сейчас в лучах заходящего солнца, брезжит нежный голубой свет. Френический дух окутывает эту дыру, выстеленную энергетическим эпителием. Время выпустить драгоценных псов.