Гадкая ночь - читать онлайн книгу. Автор: Бернар Миньер cтр.№ 24

Эту невероятную историю французский сыщик рассказал с непонятной отстраненностью, словно говорил о постороннем человеке и все ужасы случились не с ним. Было в таком отношении нечто, чего Кирстен не понимала и пока не могла себе объяснить.

– Представляю вам Кирстен Нигаард из полиции Осло, – сказал он и зачем-то добавил: – Это в Норвегии.

Прозвучало глупо.

Она наблюдала за каждым, пока майор коротко докладывал сотрудникам то, что ей уже было известно. Они слушали очень внимательно. И вглядывались. В него.

Атмосфера совершенно переменилась, как только Мартен сообщил, что след Юлиана Гиртмана обнаружился в Норвегии. Полицейские переглянулись, воздух как будто сгустился.

– Прошу, Кирстен.

Она с полсекунды молчала, слушая дождь, как биение пульса, потом заговорила, повысив голос:

– Мы связались с Евроюстом ^[48]. Разворачивается международная операция в пяти странах – Норвегии, Франции, Польше, Швейцарии и Австрии.

Она сделала паузу и увидела, что все на нее смотрят. Кирстен знала, о чем сейчас думают эти люди. Норвегия – не та ли это скандинавская страна, где тюрьмы напоминают северную версию «Клабмед» ^[49], а легавые никогда не задают задержанным неприятных вопросов? Присутствующие на оперативке сотрудники, конечно же, не знают, что ее родину много лет критиковали за манеру сажать задержанных в камеру в комиссариатах, а в тюрьмах изолировать каждого второго преступника в одиночке. Они понятия не имеют, что норвежский музыкант и видный деятель неоязыческого и неонацистского движений Кристиан Викернес, совершивший в 1993-м умышленное убийство гитариста Эйстейна Ошета и отсидевший пятнадцать лет (из присужденного по совокупности двадцати одного года за поджог трех церквей) ^[50], а потом задержанный во Франции, куда переселился с семьей, расхваливал образцовое отношение французских полицейских по сравнению с «поведением банды ублюдков, называемой норвежской полицией».

Кирстен, будь ее воля, с превеликим удовольствием затолкала бы электрогитару этого фашизоидного гаденыша в одно из не предназначенных для этого мест. Кроме того, она была наслышана о методах работы, популярных во французских полицейских комиссариатах.

Она нажала на кнопку пульта и включила стоявший у дальней стены телевизор. Головы повернулись к экрану, на котором через несколько секунд появилось изображение. Металлические стойки, мостик, стальной решетчатый настил пола, бушующее море – материал с видеокамер, установленных на нефтяной платформе.

В конце мостика появился силуэт, приблизился к камере, и Кирстен нажала на «паузу». Сервас не мог отвести взгляд от «призрака». Никаких сомнений, это он. Волосы чуть длиннее, развеваются на морском ветру, но в остальном точно такой, каким он его помнил.

– Гиртман проработал на платформе два года. Адрес в анкете, заполненной при найме, естественно, липовый, как и биография. Документы, найденные при обыске каюты, мало что нам дали. По судебному ордеру мы получили доступ к банковскому счету, на который перечислялась зарплата Гиртмана, и сумели частично восстановить его перемещения по миру: он переводил деньги на другие счета в налоговых оазисах. Норвежская полиция подозревает Гиртмана не только в убийстве этой женщины, но и в причастности к исчезновению многих других в окрестностях Осло. Это одна из причин моего присутствия здесь.

О другой Кирстен решила до поры умолчать.

– Этот человек наверняка давно покинул Норвегию. В декабре две тысячи восьмого он сбежал из… – она сверилась со своими записями, – …института Варнье. В июне десятого снова побывал у вас, а в одиннадцатом был замечен в Польше. Именно там, в отдельно стоящем доме в Беловежской пуще, были обнаружены останки многих его жертв. Только молодых женщин. Это случилось пять лет назад. Следующие пять лет для нас – черная дыра. Теперь мы выяснили, где он провел два последних года: на платформе в Северном море. Не надо иллюзий: такой, как Юлиан Гиртман, может исчезнуть надолго – если не навсегда, – и мы его не найдем. – Кирстен бросила взгляд на Серваса, но тот был погружен в собственные мысли и не сводил глаз с экрана, где, как чайка в полете, застыло изображение его врага. – Подобный тип не мог не убивать целых пять лет. Это немыслимо. Наше расследование имеет целью восстановить его преступный маршрут, используя недавно полученные сведения. Будем исходить из принципа, что все это время Гиртман оставался в Европе, хотя гарантий нет, учитывая часы налета и заработанные мили. К слову сказать, нынешняя профессия идеальна для подобного человека: отпускных дней больше, чем рабочих, хорошие деньги и неограниченная зона действий, судя по пунктам в электронных билетах. Мы разошлем его фотографию во все концы континента; возможно, сработает. Нам известен его модус операнди и профиль предыдущих жертв. Молодые женщины жили в приграничных с Швейцарией районах: Доломиты, Бавария, Австрийские Альпы, Польша… Живя на нелегальном положении, он мог совершать преступления в любом месте. Предыдущие попытки отыскать его след ничего не дали. Бесполезно говорить, что шансы преуспеть ничтожно малы…

Сделав паузу, Кирстен посмотрела на Серваса – тот с грехом пополам переводил для тех, кто не владел английским, – и протянула фотографию Гюстава соседке справа.

– Передайте по рядам, – велел майор.

– Второй пункт расследования касается этого ребенка. Снимок найден в вещах Гиртмана. Мы не знаем, кто он. Где он сейчас. Жив или нет… Ничего не знаем.

– Гиртман никогда не покушался на детей, – вмешалась уродливая молодая женщина по имени Самира, безупречно говорившая по-английски. – Он не педофил. Его жертвы – взрослые женщины, молодые и привлекательные, как вы сами только что подчеркнули.

Самира сидела, положив ноги в сапожках из псевдозмеиной кожи на край стола, и раскачивалась на задних ножках стула. На груди, под кожаной курткой, висел на цепочке маленький череп.

– Верно. Мы полагаем, что мальчик может быть его сыном. Или ребенком одной из его жертв…

– Что еще о нем известно? – поинтересовался лысый здоровяк, не переставая что-то черкать в блокноте. Наверняка портрет докладчицы.