Когда ты был старше - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Райан Хайд cтр.№ 2

— Поверни здесь, — произнес Бен.

— Ты ничего не забыл?

— Нет.

— А я думаю, что да.

— Что же тогда?

— Показать, куда я должен повернуть.

— Туда, — сказал он, указывая направо.

Любая улица, любое здание, мимо которых мы проезжали, являлись прямо из моего наихудшего и безумно часто повторяющегося ночного кошмара: вдруг просыпаюсь и оказываюсь опять в этом ненормально крохотном городишке, к которому был привязан все первые восемнадцать лет своей жизни. Так что я уже переживал подобное. Будто дурной сон. Так было легче и не очень расстраивало по сравнению с тем, если все вокруг принимать за настоящую действительность.

Голос Бена вывел меня из забытья.

— Ты хочешь узнать… что?

— Что?

— Ты хочешь узнать… что-нибудь?

— А-а. Такого рода «что». Ладно. Расскажи мне что-нибудь.

— В таком большом городе. Стоят такие большие здания. А кто-то летит в самолете. Прямо в них. Два самолета, я имею в виду. И они сгорают. Здания, а не самолеты. Н-да, оба.

— Я знаю, брат. Я был там.

— Ты был? Ты же не сгорел.

— Я был настолько близко, чтобы увидеть все, но не так близко, чтобы сгореть.

— А-а, — протянул Бен. — Ты хочешь узнать… что-нибудь еще?

— Обязательно, — ответил я, хотя это было не вполне правдиво.

— Куда ты уезжал, братишка?

Я с трудом сделал долгий вдох, потом медленно дал воздуху выйти обратно. Понимал: рано или поздно у Бена появятся вопросы. Но, честно говоря, думал, что первый будет о маме.

— Я уезжал в колледж. Ты знаешь об этом.

— А-а. А ты уже… как это называется? Когда заканчиваешь? Школу.

— Ага. А ты?

— Я закончил.

— Когда успел?

— Года два назад.

— А-а.

Квартал-другой мы проехали в неловком молчании.

— Потом я отправился в Нью-Йорк.

— Нью-Йорк! Это же название того большого города, где здания…

— Точно, брат. Я знаю.

— Ты хочешь узнать еще что-нибудь? — он не стал дожидаться, когда я отвечу, хочу или нет. — Я много знаю про раскладку бакалейных товаров в пакеты. Это не так просто, как кажется. Тут многое надо знать. Нельзя ставить слишком много стеклянных бутылок и банок вместе, а то они ударятся друг о дружку и разобьются. И ни в коем случае нельзя класть яйца в самый низ. И ни в коем случае — хлеб в самый низ. Можно вниз кое-что из фруктов положить, если они твердые, вроде кокоса, но нельзя, если мягкие, как персики. И все должно ровно расположиться, иначе людям будет трудно нести. И нельзя, чтоб было слишком тяжело и у пакета рвалось дно. Я готов спорить, что ты не знал, что для этого так много нужно знать.

— Наверно, не знал, — согласился я и вдруг почему-то подумал, что готов убить за сигарету. Больше четырех лет не курил. Смотрел, как рушились башни, и ни разу даже не подумал закурить.

— Спорим, я знаю об этом больше, чем ты.

Было непонятно, с обидой он это высказал или с гордостью. Или с тем и другим вместе.

— Определенно ты больше.

— Спорим, ты не думал, что есть что-то, что я знаю лучше тебя.

— Когда-то ты все знал лучше меня.

— Разве? Я этого не помню.

— Ну да, было дело.

— Но я этого не помню. Это там. Прямо там. Герсонов рынок. Прямо там, на углу.

Я заехал на парковку. Остановился. Подождал, пока Бен выйдет. Но он, похоже, больше не торопился. Я глянул на часы. У него оставалось еще целых три минуты. Бен отстегнул ремень, но больше не двинулся с места.

— Эй, братишка, — сказал он. — Хочешь кое-что узнать?

— Обязательно, — но я понимал, что мне это совсем не понравится.

— Когда мама вернется?

Легкие сами собой заполнились воздухом. Обычно такого не случалось. Но сейчас эта их способность меня удивила. Неужто нам и вправду нужно заниматься этим перед началом его рабочего дня?

— У нее не получится.

Бен покачал головой:

— Она всегда возвращается.

— И сейчас бы вернулась. Если бы могла. Только она не может.

— Ты говоришь как-то не так. Ты не знаешь маму, как я ее знаю. Она всегда возвращается. Я хотел только узнать, когда.

Он выпрыгнул из машины и хлопнул дверцей.

Я смотрел, как он, идя к двери, перебирал длинными худыми ногами, будто они принадлежали кому-то совершенно другому.

До того как я уехал в колледж, у меня была куча времени, чтобы насмотреться на эту походку, но меня по-прежнему удивляло то, как он вышагивал на своих двоих. До того выдержанно, что становилось страшно. Девушек и неприятности притягивал к себе словно магнит. Тогда-то девчонки вовсе и не спешили прочь.

Внутри рынок был освещен лишь наполовину. Явно еще не открыт. Бен постучал в автоматически раздвигавшуюся дверь, и через некоторое время пришла женщина, отперла ее ключом и рукой сдвинула в сторону. Ровно настолько, чтоб Бен протиснулся внутрь.

И я подумал: «Это мой старший брат. Что тут поделаешь?»

Я неспешно ехал обратно к маминому дому… до сих пор категорически отказываюсь называть это место домом… и заметил свет в окне небольшой пекарни на углу. Трудно сказать, было заведение открыто или нет.

Пекарня новая. Во всяком случае ей было меньше шести лет. Очень четко помню, что на этом углу когда-то размещалась химчистка.

Я подъехал и припарковался у входа. Было странновато видеть улицу настолько пустой почти в семь утра. Будто в каком-то фантастическом фильме вдруг выясняется, что ты единственный, кто остался в живых. Что стряслось с представлением о том, что канзасцы встают рано? Куча рабочих смен здесь начиналась в семь утра, а не в девять, как в больших городах. А вот сейчас если жители и проснулись, то почему-то попрятались.

Я прочел название заведения, тщательно выписанное на одной из витрин: «ВЫПЕЧКА ОТ НАЗИРА».

Вот и думай после этого, что здесь ничего не меняется.

Дверь была не заперта, и я просунул в нее голову.

— Вы открыты?

Увидел, как в мягко освещенном пространстве кухни за стойкой появилась головка молодой женщины. Волосы черные, как смоль, стянуты сзади, но не покрыты сеткой или пекарской шапочкой. Глаза у девушки были больше черными, нежели темно-карими, если только это не было игрой освещения. Короткие рукава белой футболки были закатаны почти до плеч. Сама незнакомка была маленькой. Тоненькой и маленькой.

— Не совсем, — отозвалась она. В речи прозвучал акцент, но какой, я не смог определить. — Мы открываемся в семь. Но… что вам угодно? Булочки еще в духовке, зато пончики готовы. Вы просто кофе с пончиком хотите?