Зачем мы бегаем? Теория, мотивация, тренировки - читать онлайн книгу. Автор: Рональд Ренг cтр.№ 32

Этот случай так и остался нераскрытым. Он лишь продемонстрировал всем, что борьба с допингом в спорте высоких достижений превратилась в фарс. Мы можем только догадываться, кто из олимпийских чемпионов сидит на допинге, а кто нет. В подавляющем большинстве случаев мы этого никогда не узнаем. Но догадки – это не самое прочное основание для чествования победителей и выражения сожалений проигравшим. Такие соревнования, как Олимпийские игры и чемпионаты мира, напоминают театр, где зрители находится в абсолютном неведении относительно того, какую пьесу играют на сцене.

Но перед Дитером Бауманом, всеми силами отстаивавшим свою невиновность, встал вопрос: как жить дальше, если к тебе приклеили ярлык «Человек с зубной пастой»?

И он избрал интересную тактику. Для начала надо было признать, что от этого клейма он уже никуда не денется, а затем попытаться перехватить инициативу. В интервью спортивному сайту Spox Дитер говорил: «Вы думаете, что, услышав имя Дитера Баумана, люди сразу думают о Барселоне, а я считаю, что, скорее всего, они думают первым делом о зубной пасте. Я ведь не на Луне живу, а на Земле».

Очень важно не сводить всю свою жизнь к одному дню или одному поступку, говорит он заключенным в Хайнсберге. И неважно, отмечен этот день олимпийской победой в Барселоне в 1992 году или оказался полным дерьмом. Будут и другие дни, и надо стараться освободить свой ум от прошлых событий. Слушатели, видимо, полагают, что он говорит о них и об их кражах и грабежах, которые им будут припоминать всю жизнь. А мне все же представляется, что Дитер Бауман, пусть и не прямо, говорит и о зубной пасте.

Свободу приносит смех. Историю с зубной пастой Дитер Бауман изобразил в одной из своих прекрасных комических сценок. «Вы хотите научиться бегать быстрее? – спрашивает он публику. – Тогда вам поможет “Элмекс”». С этими словами он достает из кармана тюбик зубной пасты.

Дитеру Бауману пора уезжать. Вечером у него запланировано выступление в Каарсте. Ввиду того что тренировка прошла успешно, тюремные инструкторы неожиданно делают своим подопечным огромный подарок – полчаса на тренажерах.

Многие из этих парней уже бывали в колонии и попались повторно. Возвращение на свободу зачастую оказывалось возвращением к прежней жизни, к старым привычкам, в том числе и преступным.

Петер Гюльпен и Лейф Херфс верят, что Рамзи после освобождения станет другим человеком. «У него сильный характер», – говорит Лейф. В отличие от остальных, у него и семейная обстановка более стабильная. Трое братьев и сестер заканчивают школу или уже учатся в университетах. Друзья, с которыми он в свое время перебрался в Германию, получили профессии или тоже стали студентами. «Один даже готовится стать социальным работником, – смеется Рамзи, но тут же становится серьезным. – Они начали новую жизнь, и у них все складывается нормально. Я не собираюсь оставаться единственным, кто плетется в хвосте». Он уже разослал из тюрьмы письменные запросы по различным школам на предмет получения среднего образования.

Внезапно Рамзи заявляет, что пишет роман в жанре фэнтези. Сейчас, правда, работа пока остановилась после того, как он прочитал книгу «этого… как его… не могу вспомнить фамилию, но не Роулинг и не Толкин». Так вот, прочитав ее, Рамзи слегка усомнился в своих силах. Что касается интриги и навыков повествования, то ему еще учиться и учиться. Надо как-нибудь собраться с мыслями и все как следует обдумать.

Попав в Хайнсберг, Рамзи обнаружил, что в одиночестве тоже есть хорошие стороны. «Продолжительный бег позволяет уйти в себя, – говорит он, – и это приносит приятное спокойствие, которого я раньше не знал». Интересно, будет ли он продолжать бегать после тюрьмы.

Никому не известно, сколько человек после освобождения продолжают заниматься бегом и как это помогает им в новой жизни. Никто не ведет статистику. Время от времени до физруков доходят слухи об одном бывшем подопечном, который сейчас бегает марафоны.

Для Рамзи бег стал частью мечты о свободе. «Одна моя подруга недавно родила. Я вполне могу представить себе, как мы с ней вместе будем бегать, чтобы она растрясла жирок, накопившийся за время беременности», – говорит он с улыбкой, словно видит перед собой эту картину.

Я хочу попробовать еще раз. Два дня назад я уже делал попытку, но с тех пор подошвенная фасция при ходьбе не давала о себе знать. Ну, во всяком случае, почти.

Через 800 метров я задаю себе вопрос, как я вообще мог дойти до такой идиотской мысли, что смогу бегать без боли.

Анна-Мария Фламмерсфельд поставила на весы рулон туалетной бумаги и решила, что 120 граммов – это слишком много. Если извлечь картонную втулку из середины, то можно сэкономить 10 граммов. Да и нужен ли ей целый рулон? Она отсчитала 49 листков – по семь на каждый день бега – и сэкономила еще пару граммов.

Анна-Мария паковала рюкзак, чтобы за семь дней пробежать 250 километров через всю пустыню Атакама в Чили, и с полным основанием считала, что каждый грамм имеет значение. А ведь до этого она даже не задумывалась о весе. Хлебным ножом Анна-Мария отпилила длинную рукоятку зубной щетки, ножницами срезала этикетки с одежды. Невестка посоветовала ей укоротить и щетинки зубной щетки.

До недавнего времени самый высокий статус среди бегунов имели марафонцы. Сейчас кажется, что это было уже давным-давно. Для многих бегунов марафонская дистанция перестала представлять собой что-то экстраординарное. Такие бегуны, как Анна-Мария Фламмерсфельд, пересекают пустыни или, подобно Килиану Жорнету, пытаются бегом взобраться на Эверест. Завтракая в кафе в Больцано, я заглянул в местную газету Dolomiten и обнаружил, насколько банальными стали в наши дни всякие экстремальные события. Сообщалось о многодневной гонке, в ходе которой бегунам предстояло преодолеть Альпы, о горном кроссе по классической трассе Терлано-Мельтина длиной 9,2 километра, пролегающей на высоте 1050 метров, о комбинированных соревнованиях в Доломитах, состоящих из горного кросса, полетов на параплане, сплава на байдарках по горным рекам и маунтинбайкинга, а также о забеге на 61 километр на высоте 3670 метров. И это все в одной местной газете за один-единственный уик-энд.

В современном обществе, где веселое времяпрепровождение пропагандируется как основная жизненная цель, бег приобрел множество разнообразных форм, в том числе экстремальных и связанных с приключениями. Сидя в кафе, я пытаюсь себе представить, что чувствуют во время бега Анна-Мария Фламмерсфельд или Килиан Жорнет. Я вижу, как сам бегу по Сахаре к бескрайнему песчаному горизонту. Я вижу, как на горном склоне поднимаю взгляд вверх и пронзительная синева неба вдруг оказывается совсем близко. Но, воображая все это, я, честно говоря, ощущаю только боль.

Я лишь очень расплывчато могу представить себе притягательные стороны экстремального бега. Что в нем хорошего? Связь с природой, открытие в себе неизвестных ранее возможностей или просто осознание того, что я это смог? В какой степени этот бег можно вообще считать бегом? Ведь на крутых горных склонах, узких лесных тропинках и в глубоком песке пустынь вряд ли можно обойтись без остановок и переходов на ходьбу. Ну и, разумеется, как им удается избежать травм?