Город лжи. Что скрывают улицы Тегерана - читать онлайн книгу. Автор: Рамита Наваи cтр.№ 25

– Мы можем пожениться, – сказала Бахар дрогнувшим голосом.

– Ты живешь в каком-то своем мире. Сейчас невозможно получить визу. И я собирался жениться не ради визы, а потому что мы вместе этого хотели.

Бахар заплакала.

– Но я не хочу терять тебя. Я не поеду.

– Нет, – почти крикнул он.

Бахар уже всхлипывала. Он крепко сжал ее:

– Это твой шанс. А какой у нас шанс тут? Я поеду, обещаю. Просто мне нужно время, чтобы подкопить средства, и я получу визу.

Приехал разносчик пиццы. Они едва дотронулись до нее. Бахар прервала молчание:

– Ты сказал, что хочешь что-то рассказать мне… они же не звонили тебе снова?

Амир помолчал. Бахар и без того расстроена. Плохие новости лишь усилят в ней чувство вины. К тому же какая ей разница? Она ведь уезжает.

– Нет, ничего особенного. Просто поехал прогуляться в горы и забыл телефон. Захотелось побыть одному.

Тогда он впервые соврал Бахар.

Шираз, июнь 1988 года, через месяц после вечеринки

Когда за ними приходят, Амир играет в «Лего» в своей комнате. Раздается стук в дверь, и родители начинают перешептываться. Он выбегает из комнаты и стоит на лестнице, прислушиваясь. Снизу доносятся мужские голоса.

– Не забирайте их, умоляю вас, заберите только меня, – тихо, но решительно говорит отец.

Потом наступает тишина, прерываемая рыданиями матери. Выплакавшись, она поднимается наверх.

– Дорогой, собирайся, мы поедем кое-куда.

– Я не хочу никуда ехать.

Амир напуган. Шахла нежно поглаживает его по голове и снимает пижаму.

– А где папа?

– Он едет с нами. Мы все едем вместе. Тебе не нужно бояться, когда мама и папа рядом. Все будет хорошо. Мы не дадим тебя в обиду, понятно?

Амир кивает. Мужчины с автоматами выводят их на холодный ночной воздух. Фонари не горят, и Амир впервые видит улицу такой темной. Они молча усаживаются на задние сиденья пикапа. Амир держит за руку отца. Из окон за ними подглядывают соседи, прячась за занавесками. Друзья или враги – кто их разберет?

Их отвозят прямо в тюрьму Шираза.

Тегеран, март 2013 года

Прошла неделя с тех пор, как Амир встречался с пожилым мужчиной; неделя с того момента, как Бахар объявила, что уезжает. Он погрузился в депрессию и беспокойно ворочался по ночам. Ему снились родители; снилось, будто он снова в тюрьме и его обнимает Шахла. Снилось, как отец несет его на плечах под деревьями на Вали-Аср. Снился и старик, умоляющий Манучера о прощении. Но Манучехр ничего не отвечал, потому что шея его была сжата веревочной петлей, а сам он покачивался, не доставая ногами до земли.

Тюрьма Шираза, июнь 1988 года

Днем стоит жара, а ночью царит холод. Повсюду удушающий запах пота и несвежего дыхания. Откуда-то издалека доносятся крики. Амир слишком мал и не понимает, что это звуки пыток.

С тех пор как их привезли сюда, прошло две недели. Охранник говорит, что их переведут в тюрьму Эвин в Тегеране. Шахла в ужасе. В Эвин перевозят самых опасных политических преступников. Об этом часто говорят пленники здесь, в Ширазе. Никогда еще их жизнь не была так полна слухов. Каждый заключенный старательно накапливает запас слухов и, словно жук-скарабей со своим навозным шаром, усердно переносит с места на место. Этих запасов хватает на то, чтобы занять свои мысли на много недель. «Они хотят казнить всех пленников в Эвине», – говорит монархист, услышавший об этом от мужа двоюродной сестры своей матери, который работает с человеком, сын которого служит у премьер-министра. Его слова встречают с тем же чувством, что и другие слухи, – со смесью ужаса и недоверия. Но в одном все уверены наверняка: в Эвин переводят только в самых серьезных случаях.

Шахла не понимает, как все дошло до такого. Еще более невыносима мысль о том, что изначально все они были, можно сказать, на одной стороне. Манучехр и Шахла встретили революцию с распростертыми объятьями. Невозможно было и представить себе кого-либо хуже шаха, и именно во время его правления Шахла с Манучехром впервые открыли для себя подполье. Шах поставил себе целью уничтожить всех коммунистов, исповедующих левые взгляды, как в угоду американцам, так и из искреннего страха перед угрозами Советского Союза в адрес Афганистана. С 1971 по 1977 год было казнено или замучено до смерти более 130 боевиков и членов вооруженных политических группировок. Некоторые утверждают, что всего за время своего правления шах приказал расправиться более чем с 3000 политических противников. Едва шаха свергли, как коммунисты торжественно вышли из подполья.

Шахла и Манучехр, разделяющие непоколебимое чувство справедливости, были преисполнены надежд. Их завораживали осуждающие империализм и неравенство речи Хомейни – человека приятной наружности, державшегося скромно и обладающего мягким, но убедительным голосом. После напыщенных разглагольствований шаха спокойные и уверенные интонации Хомейни казались глотком свежего воздуха. Его простые слова, произносимые со сведенными бровями, волновали весь народ. Его лозунги разлетелись по всему Тегерану, украсив стены домов:

Один за другим, руководствуясь практическими соображениями или верой в общее дело, протестующие запрыгивали в повозку ислама, устремившуюся навстречу победе. Они предпочитали забыть о том, что еще в 1960 году шиитский богослов и учитель Хомейни, аятолла Хаким, издал фетву, порицавшую коммунизм и запрещавшую любому шииту вступать в Коммунистическую партию. Многие коммунисты и представители других левых партий считали, что у них появился шанс. Но на самом деле у них оставался лишь год до разгрома. Похоже, единственное, что объединяло шаха и исламских диссидентов, – это страх перед коммунизмом.

А пока что Шахла и Манучехр полностью отдались революции. Шахла увлеклась кампанией по искоренению неграмотности, о которой так много говорил Хомейни (и основы которой были заложены еще при шахе). Она отправлялась в провинцию, вооруженная книгами, карандашами и таблицами с тридцатью двумя буквами персидского алфавита. Некоторые деревенские жители встречали ее тревожным молчанием. Из неграмотных мальчишек вырастало превосходное пушечное мясо, которое впоследствии отправляли на войну с Ираком. Шахла постепенно убеждалась в том, что ее терпение и доброта никому не нужны. За четыре года она оказалась полностью измотана и погружена в охватившую всю страну атмосферу всеобщей подозрительности. Манучехр также пал ее жертвой, сначала во время культурной революции, когда на два года были закрыты университеты и страна освобождалась от всего западного, неисламского влияния, а потом – когда его обвинили в принадлежности к коммунистам, из-за чего он потерял работу. Так постепенно их жизнь шла под откос.

Улица Джомхури, Тегеран, апрель 2013 года

Во время полуденного отдыха телефон Амира зазвонил, высветив надпись «номер не опознан». Сначала он подумал, что это «они», этелаат. Только этого ему сейчас не хватало. Но оказалось, что звонит пожилой мужчина.