По ту сторону жизни - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Лесина cтр.№ 115

Да и не только это беспокоит. Уж больно как-то… вовремя, что ли? Только подумали про дорогого родственника, а он взял и помер… ах, как нехорошо с его стороны…

Моей просьбе вняли и горюющую девицу утянули в соседнюю комнату, где царил, помнится, немалый беспорядок. Я же сдернула простынку и сказала дядюшке:

— Здравствуй, засранец.

Знаю, что фройляйн выражаться подобным образом не пристало, но… засранец же. Редкостный. А искренность — высшая добродетель. Так меня бабушка учила… ей ли, завзятой лицемерке, не верить?

Дядюшка промолчал.

Надо будет голову отрезать… на всякий случай, а то воскреснет и… нет, надеюсь, Плясунья не так жестока. Я присела на кровать и положила на лоб мертвеца ладонь. А прохладненький… и сколько наша красавица здесь просидела? Не один час. В доме-то тепло… и опять не складывается… ах, как не хорошо… нехорошо-нехорошо. Ну же, дядюшка, не упрямьтесь. Я знаю, что вам весьма обидно… как же, взрослый серьезный человек, а его взяли и убили… у вас планы имелись на жизнь. Грандиозные, полагаю… поэтому давайте всем тем, кто в живых остался, отомстим.

Что?

Хороший мотив. И главное, к каждому человеку подход найти. Вот чувствую, как сгущается тьма. Не стесняйтесь, дорогой дядюшка, здесь достаточно силы расплескано… скольких вы здесь мучили? И отнюдь не все на контракте были, верно?

Верно, верно…

Его голос далек, что эхо. И мне приходится сосредоточиться, чтобы уловить слова.

Ему нужно было.

Сила.

У всех была, а у него нет…

Значит, девочки одаренные? У них силы больше, помимо жизненной и магическая имеется… Где ты их искал? Впрочем, не так уж важно… в молодости дядюшка был хорош. Молодой. Красивый. Из достойного рода… легко найти любовницу… Легко. А контракт…

Чтобы не сбегали. Эти стервы, стоило чуть нажать, быстренько вспоминали о своих правах, хотя видят боги, это даже не смешно. Какие права у шлюх? Вот именно… ублажать… А его, стало быть, недостаточно ублажали.

Силы мало. Что я, сама шлюшка, могу знать о потребностях мужчин? Понимаю, ничего… но эти шуточки мне мало интересны. Мы о другом поговорим, дорогой дядюшка. Скажи, идею с закрытым клубом ты сам придумал или подсказал кто?

Ага.

Угадала… сам, сам… конечно, сам… самолюбие так и прет… и как же ему хотелось рассказать, ткнуть носом всех тех, кто полагал Мортимера убогим ничтожеством в то, насколько он… гениален?

Ладно, не морщусь. И даже соглашусь, что гении разными бывают… но продолжай, я внимательно слушаю… я очень внимательно слушаю и даже нить силы протяну, чтобы нам было легче понять друг друга.

Любезно, не правда ли?

Он всегда знал, что достоин большего.

Его обокрали. Кто?

Собственный отец и мерзкая потаскуха, вздумавшая выдавать себя за родную мать. Фрау Агна никого и никогда не любила, кроме, естественно, себя самой… и сына. Именно в таком порядке. А остальные существовали, исключительно пока приносили пользу.

Мортимер не приносил.

И она нашла способ избавиться от ненавистного пасынка. А он ведь сперва привязан был… да… он хотел получить ее любовь. И отца. А эти двое… вышвырнули из дома. За что, спрашивается? За то, что он осмелился правду сказать?

Кто же еще…

Ему просто было больно. Он помнит, как заболел… фрау Агна стала такой ласковой. Она приходила к нему и приносила горячий травяной отвар… и он заболел… не сразу… спустя неделю или две… и сказали, что это его сила взбунтовалась… она привела целителя. Своего друга… и любовника.

Он знает правду. Расскажет, раз уж я хочу знать. Он застал их…

Он знает правду… это фрау Агна нашла способ избавиться от Мортимера… он ведь старший ребенок. И права имел на титул… и дар… а собственный выродок Агны еле-еле за жизнь держался… нет, ему никогда бы не стать наследником, если бы матушка не постаралась. Сука. Ненависть была такой яркой, что почти позволила душе воплотиться.

Она отравила, а любовник ее помог… Он давал зелья, от которых кружилась голова и все время тянуло в сон. Когда же Мортимер очнулся, на шею надели амулет, блокирующий силу. Сказали, носи. И он носил. Несколько лет, прежде чем запертая сила окончательно не обратилась против своего владельца. Именно тогда ему стали нужны другие… люди.

Кухарка опрокинула на себя кастрюлю с кипятком. Она кричала… и главное, сила ее, окрашенная алым, прошла сквозь заслон амулета. Именно тогда Мортимер понял, что ему нужно. И снял этот треклятый амулет… та кухарка умерла. И вовсе не от того, что он навещал ее ночами.

Он делал доброе дело. Он забирал ее боль. И смерть облегчил. Но сука-Агна донесла отцу, и тот, идиот, как всегда поверил ей… не сыну, а этой…

На Мортимера собирались нацепить новый амулет, но он взбунтовался. И тогда отец нашел способ.

Помочь.

Если бы кто знал, каково это, когда сила, не находя выхода, корежит тело и когда успокаивается, лишь получив новую порцию чужой боли… будто Мортимеру нравилось людей мучить.

То есть сперва не очень нравилось, но как-то привык. Втянулся. И жил бы, если бы…

Его сестрица, идиотка редкостная… поверила, что Агна ее спрячет. Конечно, спрятала… там, где никто и никогда не найдет… в подземельях под домом.

Почему?

Потому что сука… и потому что сестрица была дурой. Она бы не удержала язык за зубами, пошли бы слухи… Агна ненавидела сплетни.

А еще дур. Особенно если в них кипит темная сила. Сестрица не знала, а вот ее отец рассказал Мортимеру… впервые кто-то говорил с Мортимером, как с равным…

О чем?

О мире. И круговерти перерождений, терзающей души… им тоже нужен покой, как и Мортимеру… о том, что там, за порогом смерти, ждет суд, и каждый в мире этом суда страшится.

О крови божественной, что однажды расплескалась по миру, и ее следовало вернуть.

Он был настоящим гребаным фанатиком, который и вправду желал впустить в мир истинную тьму. И что стоило ему подыграть? Тем более что состояние у него имелось и немалое, да… откуда? Из колоний… там много чего осталось, сокрытого от жадных глаз. И скромные слуги бога, чье имя сокрыто, имели доступ к банковским счетам с миллионами марок… да… и Мортимер хотел доступ получить.

Он сперва пытался по-хорошему. Беседовать. Стать своим. Именно тогда он впервые попал во внутренний круг… ах, до чего сладкой оказалась чужая смерть. Медленная, преисполненная мучений. Она была лучше виски и дурмана вместе взятых. И все, что он испытывал до сего момента показалось ничтожным.

Даже его подружки в цепях — это так… это мелочь, позволяющая продлить жизнь. Лекарство. А смерть — исцеление…

Его просили отыскать беглянку. Он нашел. В доме, он ведь уже сказал. Или я такая же дура, как моя матушка, а потому не способна упомнить вещей элементарных?