Золото Хравна - читать онлайн книгу. Автор: Мария Пастернак cтр.№ 71

— С Никуласом? Так мы же росли вместе, как братья. Мой отец был слугою и оруженосцем господина Торкеля, отца Никуласа, ходил с ним и в Святую Землю. Когда я подрос, отец прислал меня в дом к своему господину, я воспитывался там с тринадцати лет. Ну, а как мне сровнялось семнадцать, рыцарь Торкель поехал поддержать доброго короля нашего Хакона Старого ^[149], и мы с Никуласом тоже пошли воевать. Жаль, что Никулас не удостоился рыцарского званья, как его отец. Сказать по правде, кто и заслужил его в той войне, как не он!

Они двигались по дороге вдоль открытого косогора, на дальнем его краю темнели бревенчатые срубы и ограды усадеб. Выше начинался частый березняк: точно серое облако, покрывал он пологий склон до самой вершины.

Гамли поотстал, Торлейв и Вильгельмина ушли вперед.

— Похоже на наши края, — печально вздохнула Вильгельмина. — Вернемся ли мы когда-нибудь домой, Торве?

— Возможно, нам с тобой придется полюбить другую землю и другой дом. Это так важно для тебя?

Она покачала головой:

— Нет, я же говорила тебе: мой дом там, где ты. Но я не могу не грустить при мысли о том, что не увижу больше Эйстридалир, Гломму, наши холмы и озеро.

— Печально, что я тому причиной…

— Все ведь произошло из-за меня!

Торлейв тряхнул головой.

— Ладно, сейчас надо думать о настоящем, не о прошлом.

— Я вообще устала думать.

— Ну так не думай. Положимся на волю Господа.

— Теперь меня страшит совсем иное, не то, что прежде…

— Кто-то обещал не бояться.

— Нет, ты не понимаешь. Мне страшно за тебя, Торве! Если с тобою что-нибудь случится, то лучше мне вовсе не жить.

Он взял ее руки в свои и, склонившись, поцеловал грустные ее глаза.

— Глупости какие, друг мой! Со мною все будет в порядке.

— Трудно поверить, что до Рождества осталась всего неделя, Торве. Помнишь, как весело все мы вместе справляли Ноль в прошлые годы? А что теперь ждет нас через неделю, кто знает?

— Христос родится, — сказал Торлейв. — Что же еще?

— Прежде ты всегда устраивал Ясли у нас в гостевой горнице, и мы так красиво убирали угол над ними можжевеловыми ветками. Помнишь, какой запах шел от них! А в этот год у нас даже не было времени достать с чердака тот сундучок с фигурками для Яслей. Да и кому это нужно нынче у нас на хуторе? Я даже не знаю, что там и как. Что с Оддню и Кальвом? И как бедные наши коровы и Рыжая? И козы, и овцы? Кто-нибудь хоть ходит за ними?

— Не печалься. Я уверен, что Оддню и Кальв присматривают за скотиной. А Ясли… я сделаю тебе новые. Вот увидишь, они будут еще лучше прежних.

Гамли наконец догнал их.

— Давненько я не стоял на лыжах! — пропыхтел он. — Отвык! Молодость-то прошла!

— Ты еще вовсе не стар, Гамли! — запротестовала Вильгельмина. — Твоя борода только начала седеть.

— Ну, раз ты так говоришь… — рассмеялся Гамли и почесал кудрявую бородку.

Открытые склоны пестрели усадьбами, серые дымы поднимались над заснеженными скатами крыш. Некоторые из усадеб стояли совсем близко к дороге, но людей в них почти не было видно — большинство отправились к воскресной мессе в ближнюю церковь, маковка и крест которой темнели на лесистом пригорке. Двое ребятишек возились с санками у обочины дороги и бросались снежками. Увидав Гамли, они остановились и почтительно поздоровались с ним, в восхищении оглядели его наряд и широкие обтянутые позолоченной кожей ножны. Позолота давно облетела, но и следы ее произвели впечатление на мальчиков.

— Доброго дня, пострелята! — крикнул им Гамли.

— Мне странно, что Стюрмир до сих пор нас не нашел, — сказал Торлейв. — Он же знает, куда мы идем.

— А ты не думал, что Стюрмир, возможно, и сам боится встречи с тобой? — предположил Гамли.

— Чего ему бояться? Один мой клинок против их шести, как было до сего дня, — расклад не в нашу пользу.

— У них было только три меча, — задумчиво проговорила Вильгельмина. — Слуги вооружены кое-как и не производят впечатление хороших воинов. У Дидрика не меч, а секира.

— Прекрасно! — изумленно воскликнул Гамли. — Такая наблюдательность сделала бы честь воину!

— Она и есть воин, — сказал Торлейв с нежностью. — Это мой маленький хёвдинг, викинг, берсерк и разрушитель крепостей.

— Настоящий потомок Хравна Бешеного! — кивнул Гамли, окончательно смутив Вильгельмину. — Воистину, Вильгельмина, в нашем маленьком отряде ты более всех достойна быть хёвдингом!

— Я стараюсь, — пробормотала Вильгельмина и спряталась за спину Торлейва.

— Стюрмир понимает, Торлейв, что без боя ты не сдашься. Значит, будет много шуму. А здесь кругом живут люди, которые его хорошо знают, от них не спрячешься.

— Он мог бы засесть в первой же башне и пристрелить меня из арбалета, — задумчиво сказал Торлейв. — А мой труп просто сбросить с обрыва в море.

— Найдут! — возразил Гамли. — Здешнее море ничего не забирает себе, всё приносит течением в бухту у Фискевера. Тебя бы нашли и устроили бы на тинге разбирательство, что да как. И коли б виновный не отыскался, всю округу заставили бы платить большую виру вскладчину. А наши бонды ох как не любят расставаться со своими денежками! Они бы все на свете сделали, чтоб докопаться до правды, — и докопались бы, поверь!.. К тому же Стюрмир не знает точно, где вы сейчас. А в таком деле, как засада, надо быть уверенным в успехе. Грош не хочет нападать на дороге, где в любой момент может проехать кто-нибудь на своих санях, например я. Или хоть мой приятель Скаффти, сын Вига, отец вот этих ребятишек. Да мало ли кто еще.

Торлейв нахмурился.

— А сколько всего людей может быть сейчас у Стюрмира? Чем он располагает против нас?

— Прикинуть не сложно. Во-первых, прихвостень его вечный — Тронд Тигги, сын Хьялти. Во-вторых, Оттар Дауфи — тот, что оглох на одно ухо: они с Трондом всегда вместе. Стюрмир еще в школе прикармливал их всякими сладостями, чтобы они ему служили, — так они и остались при нем. Ну, и те, о ком ты говоришь: Альгот, Боров, слуги их. Со Стюрмирова двора наберется еще двое-трое. Родни у него тут хватает, но я уверен, что Стюрмир не станет вовлекать своих родичей в это дело. Да и все они — потомки Хравна — на ножах друг с другом, постоянно грызутся, хоть и горой друг за дружку, только задень их кто со стороны.

— Не так уж и мало против нас троих. А если он все же решит устроить засаду, то где?

— Может, дальше — на берегу, среди скал. Там места пустынные. А может, и в Фискевере, там ведь зимой никто не живет. Мы промышляем рыбу только в теплое время года, с весны до осени. А по зиме в рыбацком поселке уныло: стоят пустые выстывшие дома, и никого.