Имя Зверя. Ересиарх. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы - читать онлайн книгу. Автор: Яцек Комуда cтр.№ 94

– Крестами? – Мечник склонился над свитком, а глаза его расширились от удивления. – О чем вы? Что это вообще такое?

– Как это – что? Меч.

– Никогда не ковал я таких, – пробормотал Нотье. – И скажу вам больше, никто в здравом уме не сделает вам такого оружия. Ну разве что по специальному заказу.

– Отчего вы так уверены?

– Потому что для двуручного меча у него коротковата рукоять. Ступайте за мною, я вам кое-что покажу.

Они прошли в соседнюю комнату, где на деревянном столе лежали недавно откованные кончары и тесаки. Нотье поднял тяжелый меч с длинной рукоятью и широким эфесом.

– Смотрите, – сказал. – Это – эспадон. То есть меч тяжелой пехоты. Взгляните и сравните, чем он отличается от ваших фантазий. Смотрите, какая длинная у него рукоять. А теперь, – мечник взял оружие в обе руки, взмахнул им и нанес медленный удар из-за головы, – смотрите. Чтобы ударить эспадоном, мне приходится приложить силу обеих рук. В одной, – мастер взял рукоять в правую ладонь и с большим трудом вытянул, удерживая меч, – я едва могу его держать. Видите?

– Вижу, мастер.

– Отсюда вывод, что рукоять у вашего меча – коротковата. Она подходит лишь для одной руки. А принимая во внимание длину клинка, рукоять должна быть куда больше – как для двуручного оружия, поскольку одной рукой его не удержать. У оружия, которое вы нарисовали, слишком длинный клинк. Как фламберг. Вон, взгляните, там, в углу.

Вийон взглянул. Увидел еще один длинный пехотный меч – с волнистым клинком.

– При такой длине клинка, – продолжал Нотье, – вам пришлось бы использовать силу обеих рук. Поэтому у мечей, которые вы тут видите, имеется над эфесом дополнительное рикассо, – мечник указал на тупую часть клинка над самой рукоятью. – Вот, глядите, если понадобится, я могу взяться здесь, и тогда оружие удобней держать в кулаке.

– Вы так потеряете пальцы, – заметил Вийон.

– Оттого-то, – Нотье указал на фламберг, – в кузницах Милана, Штирии и Фругии к нему добавляют шипы, что задерживают вражеские клинки. А знаете, зачем я все это вам говорю? Чтобы вы поняли: меч ваш никто бы не удержал в одной руке. Вот, взгляните, – мастер указал на короткий меч с широким клинком и немного выгнутым эфесом. – Вот у меня немецкий кацбальгер. Вот вам рукоять для одной руки. Но это – короткое оружие. Вы без труда сможете его поднять. Нет, не трогайте! – запротестовал он, увидав, что поэт пытается взять оружие со стола. – Вы палач, опозорите оружие. Хотите, чтобы никто не купил у меня этот меч?

Вийон отдернул ладонь и беспомощно огляделся по мастерской. Он уже и не знал, что ему теперь делать. След, которым он шел, оказался абсолютно ложным.

– Меч с такой рукоятью, какую вы нарисовали, несколько напоминает кончар. Но, – Нотье кивнул Вийону и указал на другой длинный, стройный клинок, – взгляните на германский панцерштехер. Тут короткая рукоять, но само оружие служит для уколов, для того, чтобы пробивать кольчуги, а потому и весит оно немного.

– Не знаете ли, мастер, кто и для чего мог бы использовать меч, какой я вам нарисовал?

– Наверняка сражаться им не могли, потому что у рукояти плохие пропорции. Ни один человек не нанесет им удара. Разве что вы что-то перепутали. Да и те кресты, которые вы нарисовали на концах перекрестья, совершенно бессмысленны. Никто не стал бы так украшать оружие, потому что они мешали бы в бою. Страшно подумать, что было бы, запутайся они в кольчуге или под броней.

– Понимаю, – Вийон покивал, хотя на самом деле в голове его царил хаос. – Выходит, такой меч не может существовать на самом деле.

– Если захотите, я смогу вам такой сделать, – улыбнулся Нотье. – Но зачем? Вы не сможете им сражаться. Ну, разве что у вас окажется гигант в услужении! А как там мастер Петр?

– Мастер Петр совсем плох, – печально проговорил Вийон. – Немного в нем осталось жизни.

– А по какой такой причине вы расспрашивали у меня о столь странном мече? Может, вы такой у кого-то видели?

– Это моя личная идея, мастер Рауль. Думал, не сделать ли что-то такое для нужд моего собрата.

– Вам нет нужды в новом палаческом мече, кум. Последний я выковал для Петра полгода назад. Если он затупился – просто приносите его. Я заточу.

– Спасибо вам, мастер Нотье.

Ру вызвал их на следующую ночь. Снова черный шартремблан довез их до подземной часовни, снова они бились о стены экипажа, задыхались в мешках, натянутых на голову, спотыкались на каменных ступенях и падали на камни, прежде чем привели их в пыточную камеру. Но на этот раз ждало их нечто гораздо худшее, чем в прошлый раз. Предыдущее представление было отвратительным, страшным и грубым, но то, что Вийон увидал в четырехугольном зале на этот раз, чуть не довело его до обморока.

Едва они встали перед Ру в собачьей маске с ощеренными зубами, едва убийца указал на ложе пыток, как Вийон замер и затрясся, усомнившись в собственном рассудке.

На деревянном столе, беспомощно, будто мешок с салом, почивал с зашитым ртом и веками… плохой толстый торговец из Кагора… Майо! Маленький, никчемный человечек, вес дурных поступков которого в несколько раз превышал вес его толстого, распухшего тела.

Вийон не знал, спит он или бодрствует. Но холодный взгляд Ру заставил его вернуться в мир живых. А потом Петр ухватил его за плечо и потянул к палаческому столу.

На этот раз начали они с «испанского сапожка». Вийон бездумно, словно голем, оживленный магией, затягивал винты, следуя указаниям Петра. Без тени сочувствия вслушивался он во всхлипы Майо и смотрел на слезы, что вместе с кровью вытекали из-под зашитых век. Останавливал окаменевший взгляд на трясущемся от боли брюхе и дрожащих толстых подбородках торговца. Даже не зажмурился, когда дело дошло до растяжения, и у Майо с тихим треском вывернулись из суставов руки. Даже не вздохнул, когда по приказу палача намазал смолою и поджег смешное, крохотное мужское достоинство, скрытое в толстых складках свисающего пуза торговца.

И все это время сознание поэта мучалось двумя вопросами. Знает ли Ру обо всем? И обнаружил ли Майо нечто, что могло навести на след убийцы в маске бешеного пса? А если так, то как его спросить об этом? Как дать ему знак, – думал Вийон, – что я поблизости?

Не было у него никаких идей насчет того, как поступить. Сведения Майо, похищенного и удерживаемого соратниками Ру, были бесценны. И все же Вийон не был уверен, стоит ли так подставляться. Убийца в собачьей маске мог что-то подозревать, а жестокий спектакль, который перед ним разыгрывал мастер Петр и спасенный от петли поэт, мог оказаться просто проверкой, чтобы убедиться, действительно ли помощник палача такой сельский дурачок, каким выглядит.

Как он мог поговорить с истязаемым? У Майо были зашиты глаза – он не мог видеть Вийона. Был у него зашнурован и рот – он не мог говорить. На самом деле оставался еще слух, но поэт изображал дурачка, а потому не мог заговорить напрямую.