Ты: «Мне нужен покой».
Чана: «Пич и покой – вещи несовместимые. Увидимся, когда вернешься».
Я скучаю по тебе, и ты скучаешь по мне. Открываю письмо от Пич:
«Бекусик, ты молодец. Я знаю, что прошлой ночью ты чуть не сорвалась и не позвонила Джозефу. Горжусь твоей стойкостью. У тебя талант, поэтому учеба должна быть на первом месте. И Джозеф, я уверена, тоже хотел бы, чтобы ты поступала так, как лучше для тебя. Обещаю, мы отлично повеселимся в ЛК. Ой, пока не забыла: большинство спален сейчас на ремонте, так что Л. и Ч. лучше не звать. До встречи!»
Взлетаю вверх по лестнице и кричу Итану, что бегу в «Гэп».
– Только в главном зале ничего не бери! – советует он. – Как войдешь, сразу направо и до конца.
– Спасибо. Ты отличный парень, Итан, – благодарю я совершенно искренне. – И испанский выучишь в два счета.
– Спасибо, Джо! То есть… Gracias! И запомни, по вторникам!
– Да-да, в отделе распродаж на все скидка сорок процентов.
– Точно!
Я бегу за новыми вещами, потому что ты любишь новизну. А теперь и я ее люблю. Ты скучаешь по мне – и это что-то новое. Прекрасное.
28
Возвращаюсь в магазин в обновках и в отличном настроении. Обожаю шопинг. Новый пластырь – чистый, новая шапка – шерстяная, новая стрижка – короткая и новое отношение к миру – восторженное! Отпускаю Итана домой пораньше. Он рассыпается в благодарностях и говорит, что рад видеть меня таким воодушевленным.
Скоро мы воссоединимся, Бек, я уверен. Это лишь вопрос времени. Залезаю в твою почту. Чана выговаривает тебе за выпендрежный твит, в котором ты назвала Литтл-Комптон просто «ЛК», как Пич.
Чана: «ЛК? Бек, что это? Лысая курица? Нельзя называть место, в котором ты никогда не бывала, просто “ЛК”. А ведь ты не бывала, так?»
Ты: «Ты права, дурацкий твит. Никак не могу прийти в себя после расставания с Джо».
Чана: «Тогда позвони ему и назначь встречу. Ехать в глушь с принцессой Пич – явно не выход».
Ты: «Знаю. Это как эпизод “Секса в большом городе”, где Кэрри сбегает в Париж с русским художником, но постоянно думает, как здорово было бы там с мистером Бигом».
Чана: «Чудесно, только не надо путать дурацкий сериал с реальной жизнью. Прекрати строить из себя деву в башне и позвони ему. Кто знает, может, он даже заскочит на Род-Айленд на одну ночку…»
Я дал волю воображению. Ты, видимо, тоже.
Ты: «Ммм. Звучит заманчиво».
Чана: «Тогда звони ему. К черту Пич. Можешь наплести ей всякой романтической дребедени, что он, мол, выследил тебя и сам приехал».
Ты: «А почему бы нет? Напишу “Приезжай” и пришлю адрес. Ха-ха».
Проверяю свой телефон – ничего. Однако ты меня хочешь, это очевидно. И я хочу тебя. И не могу просто сидеть и ждать. Надо действовать! Первым делом нахожу в Интернете адрес загородного дома Пич. Потом звоню мистеру Муни и спрашиваю, можно ли мне закрыть магазин на несколько дней.
– Джо, ты теперь главный. К тому же январь – мертвый месяц. Отдохни. Ты заслужил.
Тут не поспоришь.
Пока я готовлю нашу встречу, ты переписываешься с Линн и Чаной. Они – умнички! – явно в команде Джо.
Линн: «Почему ты едешь не с ним, а с Пич?»
Ты: «Не злитесь на Пич. У нее трудный жизненный период».
Чана: «У нее вся жизнь – сплошной трудный период. Еще аргументы?»
Линн: «В той части Род-Айленда сейчас мертвый сезон. Все закрыто, Бек».
Ты: «Девочки, пожалуйста, не начинайте. Я еду туда на выходные».
Чана: «Поблагодари Пич от нас с Линн за приглашение».
Ты: «Чана, Пич вас приглашала».
Линн: «Ага, только не сама, а через тебя. Это разные вещи».
Ты: «Она в депрессии. Ее преследует какой-то маньяк».
Линн: «Ахаха».
Чана: «Сколько она ему платит?»
Линн: «Ахаха».
Ты: «Девочки, она хотела как лучше».
Чана: «Как в$егда».
Линн: «#вточку».
Ты: «☹».
У тебя хорошие подруги, Бек, они на моей стороне. Придет время, и на нашей свадьбе я непременно поблагодарю их за это. Я искренне хотел бы сказать то же самое про Пич. Увы, она не в команде Джо. Она в команде Бек, только пока, глупая, не понимает, что мы – одна команда.
Пич: «Ах да, чуть не забыла. Бек, ты придешь в восторг от нашей библиотеки. Сполдинг Грей был другом семьи, так что у нас куча редких изданий и подписанных экземпляров. Там есть уникальные вещи. Даже первое издание “На маяк” с автографом Вирджинии Вулф. Но это долгая история, прибережем ее для уютного вечера за бокалом “Пино”».
Ты: «Знаешь, кто бы действительно пришел в восторг от такой библиотеки? Ну конечно, знаешь☹».
Пич: «Да, малышка, знаю. Тебе надо развеяться, и поездка – лучший способ».
Ты: «☹Надеюсь».
Кидаю телефон в сумку «Гэп». Хватит читать письма. Пришло время действовать. Я больше не могу ждать, пока ты напишешь. А напишешь ты обязательно, когда останешься одна в пустынной спальне на берегу моря, и вспомнишь меня, и представишь, как было бы чудесно вдвоем. Со мной. И я примчусь на твой зов. И ты впустишь меня. Теперь я спокоен. Всего-то надо добраться до Литтл-Комптона и ждать.
Запираю дверь в подвал, выключаю свет и пытаюсь вспомнить, где припарковал «Бьюик» мистера Муни. И вдруг слышу, как открывается дверь и в магазин вваливаются припозднившиеся покупатели. Вот он, закон Мерфи в действии. Кричу самым любезным тоном:
– Извините, мы закрываемся.
И тут понимаю – вернее, слышу, – что творится что-то неладное. Вошедшие не ворчат и не хлопают гневно дверью, а запирают ее и переворачивают вывеску. Тесак остался в подвале. Их трое, все в масках Барака Обамы, двое повыше и один низенький с монтировкой. Спрятаться я не успеваю. И они наваливаются на меня все разом.
Я принимаю бой как мужчина, но их больше, и они бьют наотмашь. Лицо превращается в кровавое месиво, правый глаз перестает видеть. Когда им надоедает, я, должно быть, напоминаю груду хлама, сваленную на полу. Открываю один глаз, который еще действует, и вижу, как самый низкий из трех хватает мою новую шапку с прилавка и вскидывает кулак.
Его выдают ботинки. Я раз сто делал ему замечание не класть ноги на прилавок. Что ж, это его право. Его месть. Кёртис со своими подельниками хлопает дверью, а я остаюсь лежать на полу. Разбитый, но не раздавленный. И я не жалуюсь, нет. Что-то подобное должно было произойти. Я совершал решительные поступки, дерзкие поступки: отправил Кейденс под воду, наградил Бенджи алым знаком доблести… Конечно, рано или поздно я должен был понести кару.