Т-34 - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Михеев cтр.№ 9

На этом съемки закончились – набежали тучки, мелкие, но противные, начал брызгать дождик, и оператор махнул рукой – шабаш, значит. После этого людей вновь загнали в сарай. Правда, едой в этот раз не слишком озаботились, бросив вслед им несколько ковриг свежего, еще теплого хлеба. И – все.

– Надо валить, – на этот раз Игнатьев подошел к Сергею почти сразу, благо в сарае было малость светлее, чем вчера. Тучи расползлись, а солнце стояло еще достаточно высоко, и его лучи пробивались через щели в крыше. – Надо дергать, а то им завтра и массовый расстрел заснять может захотеться.

– Согласен. Только как?

– Пока не знаю. Придумаем что-нибудь.

– Придумаем… Собачек в виду имей. Любого из этих уродов я скручу, да и ты, наверное, тоже, а вот собак обманывать меня не учили. Да и ты это вряд ли умеешь.

– Эт-точно Кстати, а справишься ли?

– Справлюсь. Я всегда хотел чемпионом стать по боям без правил, тренировался хорошо.

– И чего ж не стал?

– Обстоятельства, – неохотно ответил Сергей. – Дрался в… одном месте. Ну и свернул кое-кому шею. Он меня так презирал, что даже не размялся перед боем. Ну и пострадал. Он на полгода в кому, мне – год условно, как-то так.

– Бывает, – глаза достаточно привыкли к здешнему паршивому освещению, чтобы рассмотреть кивок Игнатьева.

– Меня больше удивляет, что Востриков с Ковальчуком на шею фрицам не кинулись. Востриков же у нас либерал, а их ориентация…

– Угу. Ориентация. Во всех смыслах. Только ему по хребту вчера прикладом съездили, и он пребывает в депрессии.

– За что они его так?

– Да он к ним целоваться полез. Ну а они его, наверное, за гомика приняли. Хорошо еще, не расстреляли – мне дед рассказывал, у них с такими не церемонились.

– Может, он и впрямь? – Сергей выразительно шевельнул пальцами, сообразил, что собеседнику не видно, но Игнатьев понял – он вообще был догадливым.

– Не знаю, мне как-то все равно.

– А Ковальчук?

– А что Ковальчук? Не гомик уж точно.

– Я не о том.

– И не фашист. Или ты думаешь, что на Украине все «цэевропейцы»? Забудь, там народ всякий есть. Дураков, правда, больше, чем нужно. Оно и понятно, кстати, умные давно к нам уехали.

– Да? Ну, посмотрим. В любом случае, придется ждать темноты.

Темнота в сарае вновь наступила куда раньше, чем на улице, но, к счастью, часы у них вчера не отобрали, а потом Сергей засунул их во внутренний карман. Остальные, кстати, поступили так же. Сейчас мягко светящиеся в темноте стрелки пришлись очень кстати. Без них во времени можно было запросто «потеряться».

А вообще, немцы вели себя на диво безалаберно. Не обыскали даже. Наверное, бдительность конвоиров усыпило испуганное безразличие тех, кого они гнали. К тому же второй эшелон – это почти всегда не самые лучшие солдаты. Лучших на такие задания и не пошлют. Ребятишки, конечно, на вид крепкие и спортивные, ну да это заслуга не армии, а высокого уровня общего спортивного воспитания – перед войной немцы капитально вкладывались в молодежь. Это все были, конечно, рассуждения, но как рабочую гипотезу их можно было принять. Впрочем, и размышлять об этом имело смысл, лишь убивая время, которое текло медленно, будто густая еловая смола.

Итак, конвоиры прохлопали ушами. Причем не только содержимое карманов, но и не самую обычную для этих мест одежду и даже совершенно неизвестные в этом времени кроссовки. А ведь его обувку фриц, что ногу вправлял, в упор видел. Однако же и впрямь не самые лучшие солдаты. Затем марш по пыли – и все, под ее слоем особенности цвета и кроя нивелируются и внимания уже не привлекают.

Те умники, которые подъехали вечером, конечно, из другого теста. Не волки – но и не шавки, серьезные профессионалы, приданные группе пропагандистов, это понятно. Однако тут сработал немецкий орднунг. Пленных к ним пригнали – стало быть, они уже проверены, и нечего тратить силы, контролируя работу другого ведомства. За это, что называется, не платят. Ну что же, в кои-то веки немецкий порядок спровоцировал бардак, хоть что-то радует.

Он все же задремал, и из странного, неприятного «зависания» между сном и явью его вывел несильный, но чувствительный тычок локтем под ребра.

– Эй, ты что там, заснул?

Голос Игнатьева был слегка раздраженным. Сергей взглянул на часы – ну да, уже скоро полночь, пора начинать работать, если они хотят все же отсюда убраться. Осторожно сместившись в сторону, он достал нож – все равно ничего лучшего под рукой не наблюдалось. Зато там, где он только что сидел, была мягкая земля – специально вчера смотрели-выбирали.

Копали вдвоем с Игнатьевым, потом их сменили Ковальчук с Хинштейном. Последний, насмотревшись на то, что ждет его, если немцы вдруг узнают его национальную принадлежность, и впечатленный до глубины души, работал с бешеным энтузиазмом. И неудивительно, что именно он, потеряв осторожность, разбудил какого-то дрыхнувшего по соседству хмыря.

– Вы что тут делаете, а?

Наверное, в прошлой жизни этот человек был страусом. У той птички глаза больше мозга, и у него, похоже, имелась та же проблема. Игнатьев прошипел:

– Заткнись, мы отсюда валим.

– Вы что, с ума сошли? Сбежите, а с нас потом за это спросят.

– Так беги с нами, болван.

– А ну, перестаньте рыть. А не то я охрану позову.

– Знаете, вы так говорите, будто у вас через пятнадцать секунд нос будет сломан, – включился в разговор Сергей.

– Чего-о?

– Успокойся, местная интеллигенция к культурному обращению непривычная. С ними надо вот так, – сказал Игнатьев и зарядил возмущенному аборигену в лоб. Тот возмущенно хрюкнул, свел глаза к переносице и осел. – Проще надо быть, проще, и люди к тебе потянутся.

Однако дело свое оглушенный сделал. По соседству заворочалось сразу несколько человек, еще ничего не соображающие, но шум поднять вполне способные. Пришлось работы срочно прекратить, хотя яма уже достигла в глубину полуметра, и, учитывая отсутствие фундамента, до свободы было не так уж далеко. Но, увы, требовалось подождать, когда люди вновь заснут – судя по общему настрою пленных, они вполне могли попытаться воспрепятствовать побегу.

А потом негромко лязгнул засов, и ворота приоткрылись. В неверном свете луны появившийся на фоне тускло освещенного проема силуэт опознать было сложно. А вот голос…

– Орлы, вы здесь долго прохлаждаться собираетесь?

– Палыч! – выдохнул Игнатьев, как-то разом обмякнув, что для этого немаленького человека выглядело неожиданно. Мартынов весело хмыкнул:

– Я, я. Пошли уже.

– А… собаки?

– Какие собаки? Бегали тут две, а больше не было, местных бобиков фрицы еще вчера постреляли.