Последний ребенок - читать онлайн книгу. Автор: Джон Харт cтр.№ 39

Джар не был милым и приятным человеком, знал это, но ничуть не переживал. Мало того, он даже испытывал своего рода извращенную гордость, видя, как молоденькие мамочки тащат детишек через дорогу, рискуя попасть под колеса, только чтобы избежать встречи с ним на тротуаре. После девяти арестов и тринадцати лет заключения забота о собственных потребностях стала его религией. Шестьдесят восемь, щетинистые волосы, два шатающихся зуба и глаза цвета сырых устриц. Три пачки сигарет в день помогали поддерживать форму и не расплываться, наркотики и выпивка не давали попасть в тюрьму, притупляли зуд, ослабляли тягу к местам, куда его влекло воображение. При наличии достаточной дозы ему вполне удавалось продержаться с утра до вечера.

Обычно.

Жил Джар на окраине города, в обветшалом домишке, расположившемся на участке в двенадцать акров. Рядом с участком пробегала, по пути к городской свалке, двухполосная дорога. Передний двор – деревца и лужайка, девятнадцатилетний «Понтиак» и грузовичок, изрыгавший при работе черный дым. На заднем стояли бочки с пустыми бутылками и пролегала канава, заполненная мусором.

А еще у него был гараж. Объект этот находился ближе к задней границе участка, в такой густой и темной роще, какую Джар мог бы вырастить сам с одной-единственной целью: спрятать в ней гараж. Ни на каких картах и планах этой постройки не было. Никакого разрешения на нее никто не выдавал. Но гараж был, и была роща, и была река.

Мальчишку Джар видел, разумеется, и раньше: тень за окном, цветное пятнышко в угрюмых зарослях. Чего хотел паршивец, он, конечно, не знал, но однажды почти поймал его. Увидел говнюка в заднем окне, выскользнул тихонько через переднюю дверь, осторожно свернул за угол и даже схватил за волосы, но чертенок вырвался прежде, чем Джару удалось зацепиться поосновательнее. Его хватило на четверть мили погони, а потом взбунтовались легкие. Джар помнил, как упал на колени, как, собрав оставшийся воздух, крикнул мальчонке вслед: «Вернешься – убью. Убью, гаденыш». И что? Сопляк вернулся. Джар знал по крайней мере о двух случаях. Чего он никак не ожидал, так это того, что щенок заявится среди белого дня.

Сначала его внимание привлекла машина. Она стояла на обочине, едва не съехав левыми колесами в канаву. Заметив тусклый блеск хрома между деревьями, Джар вышел на крыльцо. Вышел в одном нижнем белье, растянутом, обвисшем и сильно поношенном, но кому какое дело? Улица не самая многолюдная, до ближайшего соседа больше четверти мили. Проезжали здесь только юнцы, любившие оторваться на пустынной дороге, да мусоровозы по пути на свалку. Не окраина, а кусочек рая, где Джар делал все, чего только душа пожелает. К тому же было еще рано, и солнце даже не тронуло деревья.

Так что, черт возьми, делает эта машина, припарковавшись у его дома?

Большинство людей в чужие дела соваться не стали бы.

Джар опустил руку, нащупал и взял стоявшую у дверной ручки бейсбольную биту. Старая, с вмятинами и царапинами, оставшимися с того случая, когда он, после неудачи любимой команды в игре на вылет, забил до смерти телевизор. Джар пошатнулся, шагнув на нижнюю ступеньку, – внизу спины обосновалась тупая боль, к которой время от времени добавлялись острые иголочные уколы, – и зашагал к дороге. Деревья потянулись к нему. Ветка хлестнула по щеке, содрав полоску кожи.

Чтоб тебя.

Джар отмахнулся битой и едва не упал.

Машина оказалась старым желтым универсалом с деревянными панелями. Лысые покрышки, торчащие из окон кусочки герметика. Вроде бы пустая. Джар остановился в конце своей подъездной дорожки и бросил затуманенный взгляд сначала в одну, потом в другую сторону улицы. Никого. И ничего, кроме универсала. Горячий и ровный асфальтобетон, шершавая бита, уже успевшая загнать в ногу несколько заноз. Он остановился и увидел на белой безволосой икре яркие, как леденцы, капельки крови.

Чтоб тебя.

Стекла были опущены. На переднем сиденье лежал, свернувшись калачиком, мальчишка. В грязных джинсах и рваных кроссовках, с какими-то дурацкими перьями на шее. Чудно. Голые плечи и грудь вымазаны чем-то вроде сажи. Физиономия та же самая, которая мелькала в его окне. Сам весь грязный и тощий. Мальчишка лежал на боку и спал, и Джар уже чувствовал, как пальцы сжимают худосочную шею.

Тот самый сопляк. Говнюк, из-за которого Джар оглядывался теперь по ночам. Взгляд влево, взгляд вправо и снова в машину. На полу валялся бинокль, наполовину пустая бутылка с водой и камера. На кой черт ему камера? В руке нож, складной нож, открытый.

Джар наверняка рассмеялся бы, если б не занимался прикидками да расчетами.

Никого не видно. Тридцать секунд на то, чтобы вытащить мальчишку из машины, еще минута – уволочь его за дом.

Задача выполнимая.

Но он пьян, несобран, устал. В тюрьме таким, как он, приходится тяжко. Да еще нужно сделать что-то с машиной… Избавиться от нее поскорее и сделать это так, чтобы не нашли. Если мальчишка будет сопротивляться, получится нехорошо. Нрав у Джара горячий, он сам это признавал. Оставалась еще и вероятность появления на дороге случайного водителя. Дорога неподалеку отсюда поворачивала, и посторонняя машина могла выскочить быстро и неожиданно. Любой, кто увидит, как взрослый мужчина вытаскивает из универсала мальчишку, обязательно позвонит в полицию. А копы и без того на взводе из-за пропавшей девочки.

Рассчитывать только на удачу опасно.

В мозгу у Джара бушевала настоящая битва. Вот мальчишка, и он что-то знает. Должен знать. Иначе зачем ему приходить сюда снова и снова? От одного вида этого проныры у Джара начиналась чесотка. Было в нем что-то такое…

С другой стороны, дела идут неплохо. Есть выпивка, есть дом. Есть долгие ночи для воспоминаний о былых деньках. Есть гараж, и время от времени возникают кое-какие возможности. Есть две мили свободного от посторонних леса.

Но чтобы сохранить все это, требуется осторожность.

Джар покачнулся на ровном месте и вдруг почувствовал, что страх понемногу берет верх. Слишком много всего навалилось. Он пьян и едва держится на ногах.

Но мальчонка ведь тот самый.

Джар понял, что уже с минуту таращится на парнишку. Что стоит на общественной дороге, в одном белье, возле чужой машины. Что мысли текут слишком медленно, а это всегда к неприятностям. Он постиг эту истину на собственном опыте и заплатил высокую цену. Девять арестов и тринадцать лет за решеткой, а все из-за глупых ошибок. Забыть. Записать номер машины, а пацана найти потом.

Но мальчишка открыл глаза. Моргнул. И закричал.

И Джар полез в окно, как крыса в дырку.

Джонни проснулся – и оказался в кошмаре с пятнами серого. Через стекло он сначала увидел серое небо, а потом – помойного цвета глаза с кровавыми прожилками и пальцы, испачканные желтой штукатуркой. Что это кошмар, Джонни понял потому, что уже видел и это лицо, и эти пальцы с неровными ногтями. Он моргнул, но ничего не изменилось. Грязнуля никуда не подевался, пальцы напряглись, и до Джонни дошло наконец, где он находится. Крик вырвался из горла, и Бертон Джарвис ринулся в окно так быстро, что Джонни едва успел оттолкнуться ногой от дверцы. Поздно. Цепкие, крепкие, как кости, пальцы сжали лодыжку. Джонни снова закричал, Джар хрюкнул, и это прозвучало так, словно звук пришел из того, самого глубокого, вонючего места в снах Джонни. Другая рука сомкнулась на другой лодыжке, и в следующую секунду его протащили по сиденью.