Последний ребенок - читать онлайн книгу. Автор: Джон Харт cтр.№ 27

– Трентон Мур – голова.

– Да.

– Идем со мной. – Йокам прошел через кухню к узкой двери в задней части дома, открыл ее, и снаружи хлынул теплый воздух. – В конце заднего двора гараж.

Трава была еще мокрая. Бо́льшую часть двора окружал забор, а гараж, неуклюжее, похожее на куб строение, темнел в дальнем углу. Сложен он был из того же, что и дом, кирпича и, судя по размерам, мог вместить два автомобиля. Йокам вошел первым и щелкнул выключателем.

– Смотри.

Пространство под остроконечной крышей перекрывали балки. На сером бетонном полу остывало масляное пятно. Две стены представляли собой пегборды; на крючках висело всевозможное альпинистское снаряжение: мотки веревок, карабины, питоны, налобные фонарики и шлемы.

– Я бы сказал, что он был альпинистом.

– С такой вот дурацкой обувкой, – заметил Йокам, и Хант обернулся.

Ботинки были высокие, до лодыжки, кожаные, с черными гладкими резиновыми подошвами и загнутыми кверху мысками. Три пары висели на трех разных крючках. Хант поднял одну пару.

– Скальники. Хороши на камне.

Йокам показал на балки.

– Воды парень не боится.

– Байдарки. – Хант посмотрел на самую длинную. – Эта для океана. А эта, – он перевел взгляд на самую короткую, – речная.

– Автомобилей на его имя не зарегистрировано, – добавил Йокам.

– Но на полу масляные пятна. – Хант снял связку ключей с гвоздя у двери: черный пластик на утолщенном конце. – Наверное, запасной комплект. «Тойота». – Он присмотрелся к следам шин на бетоне. – Колесная база довольно длинная. Может быть, пикап. Или «Лендкрузер». Наведи справки в колледже. Не исключено, что машина зарегистрирована на отделение биологии.

– Мы нашли прицеп, зарегистрированный на Дэвида Уилсона.

– Возможно, для кроссового мотоцикла. Тот, на котором он ехал, когда его сбили, уличным назвать нельзя, так что, вероятнее всего, он взял его из прицепа. Остается вопрос: что Уилсон делал в самой недоступной части округа?

Они вышли из гаража, закрыли дверь и зашагали через дверь.

– Местность там пересеченная. Много леса. Много тропинок.

– Подходящие условия для кроссового мотоцикла.

– Думаешь, его машина до сих пор где-то там? – спросил Йокам.

Детективы поднялись по ступенькам к задней двери и вошли в кухню.

– Должно быть. – Хант мысленно представил карту округа. Они находились в сотне миль от столицы штата и в шестидесяти милях от побережья. Деньги у города были – промышленность, туризм, гольф, – но север округа, с болотами и оврагами, лесными чащобами и выходами гранита, оставался территорией необжитой и неприветливой. Если Дэвид Уилсон ездил туда, машина могла оставаться где угодно: на каком-нибудь проселке, в поле, на не отмеченной на карте тропе. Гадать можно долго. – Надо отправить туда несколько экипажей. – Хант произвел в уме нехитрые подсчеты. – Пусть будет четыре патрульные машины. Вызывай их сюда.

– Уже темно.

– Живее. И передай в дорожный патруль регистрационный номер прицепа.

Йокам щелкнул пальцами, и перед ним тут же предстал полицейский в форме.

– Сообщи в полицию штата номер прицепа Уилсона. Скажи, что это связано с делом Шор. Тревогу они уже объявили.

Полицейский отправился звонить, а Йокам повернулся к Ханту:

– Что дальше?

Тот медленно прошелся взглядом по собранной Дэвидом Уилсоном коллекции красоток.

– Спальня. Подвал. Чердак. Покажи мне всё.

Глина и скользкие камни; идти приходилось осторожно. Река разбрасывала кусочки света, напоминавшие о чем-то из детства. В ее движении ощущался ритм, некая система, как в калейдоскопе, подаренном отцом за год до того, как его забрал рак. Тропинка выгнулась вверх, и, чтобы подняться по склону, Ливай цеплялся свободной рукой за корни и еще не окрепшие побеги, упирался в землю мысками ботинок. Добравшись до верха, он остановился перевести дух, а когда пошел дальше, речные огоньки скрылись за ивами и ясенями, амбровыми деревьями и белыми соснами. Стемнело уже по-настоящему, и вот тогда он увидел лица. Увидел смеющуюся над ним жену, чье лицо внезапно сделалось красно-черным и мокрым. Увидел мужчину, который был с ней, и как его лицо налилось красным, перекосилось и расплющилось с одной стороны.

И звуки.

Ливай пытался сделать так, чтобы ни о чем не думать, хотел промыть голову от мыслей, залить воду в одно ухо и вылить, грязную, через другое. Он хотел быть пустым, освободить место для Бога, когда Он заговорит. Вот тогда он был бы счастлив, даже если бы Бог всего лишь повторял одно и то же слово. Даже если б это было всего лишь имя, которое звенело бы в голове, как церковный колокол.

«София».

Он снова его услышал.

Ее имя.

Ливай не остановился, продолжал идти – и в какой-то момент почувствовал теплую воду на лице. Прошел милю, прежде чем понял, что плачет. Ну и пусть. Здесь его никто не видел – ни жена, ни соседи, отпускавшие шутки, когда люди говорили вещи, которых он не понимал, или смеялись, когда умолкал, найдя мертвое животное на обочине. Так что теперь он дал себе волю, и слезы текли и текли. Ливай слушал Бога, а они, горячие, лились по его исковерканному лицу.

Он попытался вспомнить, когда в последний раз спал, – и не смог. Вся прошедшая неделя осталась в памяти пестрой цепочкой смазанных образов. Как копал землю… как шел… как сделал…

Сделал то.

Ливай закрыл глаза и, оступившись, упал на скользкую глину. Упал на спину и заскользил по склону, по острым, рвущим и режущим кожу камням. Потом голова ударилась обо что-то твердое, перед глазами вспыхнул свет, бок взорвался болью. Она прошила его насквозь зазубренным наконечником, и он почувствовал, как что-то сломалось, ощутил рывок – и понял, что ящика нет. Руки колотили воздух и даже коснулись пластика, но тот ускользнул.

Ушел в реку.

Господи боже, ящик ушел в темноту…

Ливай смотрел на черную воду и крохотные точки огоньков. Его большие руки сжались в кулаки.

Ливай не умел плавать.

Тревожная мысль промелькнула и пропала. В следующую секунду, еще до того, как Бог повелел прыгать, он был в воде.

Раскинув руки и ноги, Ливай плюхнулся в реку, и грязная вода вторглась ему в рот. Он вынырнул, отплевываясь, снова погрузился, шлепая руками по юркой и холодной воде. Боролся с рекой, захлебываясь и страшась умереть, – а потом обнаружил, что может стоять и что вода поднимается только по грудь. Он двинулся вниз по течению, прорываясь через кусочки света, пока не увидел ящик, лениво кружащий перед упавшим деревом.

Ливай выполз на берег, не обращая внимания на терзающую его боль. И снова подумал о жене.