Выбор офицера - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Гришин cтр.№ 55

— Господа, прошу доложить благородному господину, что барон де Безье прибыл с пакетом из штаба армии. Приказано вручить лично.

Лакеи не двинулись с места, но один из них позвонил в висевший на входе колокольчик. На звон вышел их коллега, которому я повторно представился и сообщил о цели визита. Пускаясь в эту авантюру, я рассчитывал, что виконт примет меня в своих покоях, на «специальном стуле» и уже там предоставит возможность рассказать о возникшей проблеме.

Однако буквально через минуту ко мне вышел сам Транкавель, в шикарном атласном халате в легкомысленный цветочек. Он обнял меня как давно потерянного и внезапно обретенного сына и лично проводил в кабинет. Именно в рабочий кабинет, а не в зал для специфических утренних приемов.

Таких комнат я в этом мире еще не видел. Широкое стеклянное окно, огромное зеркало в позолоченной раме, лепнина на белоснежном потолке, бледно-салатовые стены и мебель из светлого дерева, покрытая искуснейшей резьбой, тонкие изогнутые ножки стульев и кресел, обитых бледно-розовым атласом — создавали радостное, даже легкомысленное настроение. Все в кабинете располагало к принятию решений изящных и точных, как удар рапирой.

Проходя мимо ожидающих своей очереди просителей, я чувствовал, как в спину упираются взгляды, полные зависти и недоумения. Действительно, что эти юные клиссонцы себе позволяют — оттеснять взрослых людей, пришедших по серьезным делам. Извините господа, вы в следующий раз. А я — сейчас.

— Дорогой друг, как же я рад Вас видеть! — виконт буквально лучился от счастья. — Как жаль, как жаль, что дела службы не позволили Вам посетить мой дом раньше! Давайте же сюда эту благословенную депешу. Поскорее покончим с делами, и Вы подробно расскажете, как прожили эти два года. Признаюсь, я интересовался у барона, но он, кажется, тоже не в курсе Ваших дел.

А о своем участии в посвященном мне семинаре в Академии умолчал. Интересно, почему?

Однако, если Транкавель сразу заговорил о письме, пришлось сдаваться на его милость.

— Приношу свои извинения, господин виконт, но мне пришлось обмануть Ваших слуг. Никакого письма у меня нет. Я придумал его, чтобы иметь возможность прорваться к Вам на прием.

На это хозяин кабинета рассмеялся искренне и по-юношески задорно.

— Узнаю клиссонский стиль! Любая выдумка хороша, если позволяет достичь цели. Вот что с вами делает де Ри, если за два с половиной года из порядочных, скромных и воспитанных молодых людей получаются прожжённые авантюристы, ни во что не ставящие порядок и правила?

— Порядочных, скромных, воспитанных… Это Вы сейчас о ком, Ваша Милость? — улыбнулся я.

— Туше, полковник, один — ноль в Вашу пользу! Но дуэль еще не закончена, и я намерен отыграться! — с этими словами виконт достал из секретера открытую бутылку красного вина и два бокала. — Как Вы относитесь к винам Окситании? Между прочим, это изготовлено в Браме. Рекомендую, прекрасный букет. И присаживайтесь, дорогой друг, присаживайтесь.

— Я прекрасно отношусь к окситанским винам, — сказал я, опускаясь в гостевое кресло, — но именно сегодня мне нужна трезвая голова, поэтому, с Вашего разрешения, только немного, чтобы оценить его достоинства. Но что-то мне подсказывает, что Вы не случайно достали именно брамское. Я не прав?

— Помилуйте, конечно, случайно. Вы же видите, что оно уже было открыто до нашего прихода. Ну что, за встречу! Я хочу, чтобы мы с Вами встречались чаще. Два умных человека всегда найдут интересную тему для разговора, — с этими словами мы подняли бокалы в традиционном приветствии и отпили по глотку.

— Но все же, полковник, как Вы жили эти два года?

— Даже не знаю, что сказать, — пожал я плечами. — Вы же знаете, все, что происходит в замке Клиссон, является Тайной Академии, а это серьезно. Не далее как на Рождество в разговоре с бароном я попытался только упомянуть о ней — поверьте, охота повторять опыт у меня пропала на всю жизнь.

Однако виконт не выглядел расстроенным.

— Не беда, попробуем обхитрить запрет. Если Вам нельзя говорить о некоторых вещах, это не значит, что Вам нельзя о них слушать. Я, в свою очередь, ничем не ограничен в своем праве делиться парижскими сплетнями. Итак, что нам известно?

Барон энергично потер руки и начал загибать пальцы по мере перечисления.

— Во-первых, некая группа преступников в количестве трех человек совершила убийство офицера, служащего Военной Академии Бретони. Во-вторых, та же группа подстроила это убийство так, чтобы подозрение пало на сына одного из влиятельнейших вельмож нашего славного королевства. В-третьих, те же негодяи пытались обвинить этого сына в совершении еще одного, готовившегося ими убийства. В-четвертых, они же пытались убить этого несчастного юношу. В-пятых, была выявлена их связь с неким человеком, нити от которого ведут в одну из соседних с Галлией стран. — Пальцы Транкавеля оказались сжаты в кулак, который он мне и продемонстрировал.

— Но самое интересное, что во все это, разумеется, совершенно случайно, оказался втянут некий полицейский полковник. Вот скажите, Вы сами поверили бы в такую случайность?

Еще в молодости я придумал способ выигрывать время в неудобных разговорах — надо негромко, но искренне рассмеяться. С одной стороны, это позволяет взять паузу, с другой — сбивает с толку собеседника. Очень сложно давить на смеющегося человека.

— Господин виконт, господин виконт, неужели Вы меня в чем-то обвиняете? И на основании чего — пустых парижских слухов. Право же, есть еще один прекрасный источник информации — песни менестрелей. «Баллада о Черном бароне и Прекрасной горожанке» — искренне рекомендую. И главное — неужели Вы хотя бы в мыслях допускаете, что я могу сделать хоть что-то в ущерб Вам и барону? Да и в силу сложившихся обстоятельств, Галлия давно перестала быть мне чужой. Я, между прочим, в ближайшие дни на войну отправляюсь.

— Да знаю я, знаю, — в голосе Транкавеля появились ворчливые примиряющие нотки. — Поэтому и рад, что Вы зашли. Просто мне пришлось разговаривать с некоторыми людьми, которые не понаслышке осведомлены и о событиях в Клиссоне, и о некоем происшествии в Безье и Браме. И этих, поверьте, очень уважаемых людей интересует, чем молодой барон де Безье намерен заняться по окончании учебы.

— Не скрою, Ваша Милость, я сам неоднократно об этом думал и, честно говоря, пока ни к какому решению не пришел. Собственно строевая военная служба меня не привлекает. Вероятно, возьмусь за дело, мне привычное, но вот в качестве кого? Полиция — не уверен. Я ни разу не пытал людей и не собираюсь делать этого в будущем, а здесь это вместо здравствуй.

Услышав такое, виконт только руками развел.

— Да Вы к нам никак из рая попали! Кто-то мудрый отделяет овец от козлищ, а последние немедленно идут каяться! Вы всерьез считаете, что я Вам поверю? Кстати, кто Прекрасной горожанке грозил глаз вынуть?

Ну вот, началось, я что — на святое покусился?

— Конечно не поверите и правильно сделаете. В плане человеколюбия в моем мире действительно идиллия — мой отец участвовал в войне, в которой погибло более сорока миллионов человек — больше, чем сейчас живет в Галлии и Кастилии. — Делавший в это время глоток Транкавель поперхнулся, пришлось ждать, пока он прокашляется. — А на войне все бывает, в том числе и такое, о чем и говорить страшно. Но это на войне. А в мирное время — иначе. Есть методы, если уметь, конечно. То, о чем Вы говорите, — просто сказалось отсутствие практики, иначе нашел бы другое решение. До сих пор самому стыдно. И да, я никогда бы не вырвал человеку глаз. Ни при каких обстоятельствах. А насчет будущей службы — давайте все же обсудим это после окончания учебы или, по крайней мере, после войны. Что-то мне подсказывает, что интересы Ваших осведомленных людей не следует игнорировать.