Века перемен. События, люди, явления: какому столетию досталось больше всего? - читать онлайн книгу. Автор: Ян Мортимер cтр.№ 58

Таким образом, открытие Нового Света заставило европейцев рассуждать вне понятий одобренной Богом иерархии и задуматься о свободе всех людей – богатых и бедных, католиков и протестантов. По иронии судьбы, одновременно с разработкой этих идей европейцы в Африке и Америке активно порабощали коренное население. Несмотря на эту трагедию, истории о богатой жизни в Новом Свете стали вдохновением для свежего, более либертарианского видения жизни в Европе. Это, в свою очередь, породило идеи, которые просочились в Северную и Южную Америку в XVIII и XIX вв., после чего началась борьба колонистов за свободу от колониальных хозяев из Великобритании и Испании.

В 1709 г. венецианский художник Марко Риччи зарисовал с натуры три прогона оперы в репетиционном зале театра Ее Величества на улице Хеймаркет в Лондоне. Эти картины показывают, как поразительно изменилась жизнь в Лондоне за столетие. Ничего из того, что вы видите, не могло быть изображено в 1600 г. Певцы одеты по последней моде, в том числе носят длинные кудрявые парики, а не кружевные воротники, как век назад. На стенах репетиционной комнаты висят портреты и пейзажи; до Клода Лоррена (1600–1682) художники не писали пейзажей, кроме как в качестве иллюстраций к религиозным сценам, и почти никто не вешал картин на стены. Что же касается оперы, то самого жанра в Лондоне в 1600 г. еще не существовало: самую первую оперу поставили во Флоренции в 1597 г., и лишь в 1680-х Генри Пёрселл написал первую английскую оперу. На одной из трех картин Риччи изображен самый знаменитый кастрат той эпохи, Никколини, что говорит нам и о других новых явлениях: в 1600 г. певцы не ездили на зарубежные гастроли, и никто еще не кастрировал мальчиков с целью развить у них высокий голос, когда они вырастут. Аудитория, сидящая в креслах, тоже сама по себе была в новинку – индивидуальные места сто лет назад были сравнительной редкостью. Стоящий зритель на одной из картин даже держит фарфоровую чашку и блюдце и пьет чай. Наконец, картин на тему, которую изобразил Риччи, – сцена в помещении, при этом не связанная ни с религией, ни с мифологией, – в 1600 г. просто не существовало. Мир изменился – а вместе с ним изменились люди, вкусы и идеи.

Главной причиной этих изменений стало появление буржуазии. Все эти шелка и пряности, которые привозили в Европу с Дальнего Востока, покупали не бедняки, а новые арбитры вкуса, обогатившиеся представители среднего класса. В течение столетий их численность росла – в основном благодаря тому, что городские купцы удачно торговали и много зарабатывали. Но раньше не существовало «верхнего среднего класса» как отдельной социальной группы. Когда купцы становились такими же богатыми, как дворяне и аристократы, они продавали дело и покупали поместье за городом, по сути, растворяясь среди высшего класса. В Англии XVI в. самые большие состояния зарабатывали юристы и государственные служащие, но и они вкладывали полученные средства в приобретение поместья и земли. После 1600 г., однако, городской средний класс и его богатство заметно увеличились в размерах. Грегори Кинг, статистик-первопроходец, примерно подсчитал, что в 1695 г., не считая аристократии, высшего духовенства и гербового дворянства (джентльменов, имевших собственный герб), в Англии жило около 10 000 человек, зарабатывавших благодаря высокой должности (из этого количества исключены священнослужители и военные), и их коллективные доходы составляли около 1,8 миллиона фунтов. Кроме того, в Англии жило 10 000 международных торговцев, чей суммарный доход составлял 2,4 миллиона фунтов, 10 000 юристов, имевших 1,4 миллиона, и 12 000 дворян без гербов, имевших 2,9 миллиона. В то время, когда общий доход всей страны составлял 43,5 миллиона фунтов, верхний средний класс обладал почти пятой его частью – у них было примерно в три раза больше денег, чем у аристократов и гербовых дворян вместе взятых ^[113].

Конечно же, не все эти люди могли притворяться аристократами. Тем не менее большинство из них пытались каким-то образом продемонстрировать свое высокое положение в обществе. Они одевались по последней моде и делали все, что могли, чтобы показываться на публике – ходили в театры и в оперу, ездили на встречи и свидания в каретах. Они украшали дома всеми атрибутами современности, которые могли найти: огромными стеклянными окнами, картинами, музыкальными инструментами, настольными играми с фигурами из резного дерева или слоновой кости, книгами, зеркалами с позолоченными рамами, коврами, подушками, занавесками и балдахинами, вышитыми скатертями, серебряными канделябрами, часами с маятником, венецианскими винными бокалами, завезенной с Дальнего Востока керамикой, полированной оловянной посудой с семейным гербом и резной мебелью. Еще они гордились полученным образованием и путешествовали, чтобы расширить свои горизонты. Многие держали «шкафчики с диковинками»: предметами странного происхождения, обычно изображающими жизнь в древних или далеких странах вроде Древнего Египта и Нового Света. Кроме того, они наслаждались хорошей едой и напитками. В XVII в. в Европе появились чай, кофе, шоколад, лимонад, апельсиновый сок и крепкие напитки – бренди, аквавит, голландский джин. Популярность приобрели новые французские вина: «Шато Латур», «Шато Лафит», «Шато Марго», «Шато От-Брион». Последнее из вин пробовал лондонский хроникер Сэмюэл Пипс в 1663 г. Игристое шампанское появилось в Лондоне и Париже примерно в то же время ^[114].

Во многих отношениях именно этот класс горожан создал модель современной жизни. Они жили не в огромных дворцах, а в домах более скромных пропорций. Трехэтажные кирпичные дома с террасами, построенные в Лондоне после Великого пожара 1666 г., задали шаблон для градостроительства в последующие 250 лет. Эти дома делились на гостиную, столовую и спальни. Использовались маленькие, более эффективные камины, которые все чаще топили углем. Кухни, которые в прежние века нередко были отдельным помещением, тоже стали частью дома и располагались неподалеку от столовой, с отдельной буфетной для грязной работы вроде мытья тарелок и мисок, оттирания кастрюль и готовки мяса, рыбы и овощей. Идеалом был полный порядок. Жанровые картины голландских художников демонстрируют поразительную разницу между обиталищами простолюдинов – с их темными интерьерами, покосившимися досками, разваливающимися каминами, лужами на полу, разбитыми горшками и людьми в рваной, изношенной одежде, и светлыми, чистыми и аккуратными домами успешных семей среднего класса.

На всех этих голландских картинах невозможно не заметить, как часто буржуа изображают серьезными и обеспокоенными, а большинство смеющихся лиц принадлежит красноносым пьяным беднякам. Может быть, они беспокоятся из-за торговли или с трудом выдерживают тяготы работы. Или, может быть, хотят выглядеть ответственными. В конце концов, подниматься по социальной лестнице – дело трудное. А лестница, по которой они собирались лезть, в самом деле весьма высока. Хотя буржуа Англии, Голландии и Франции XVII в. уже не стремились подражать аристократам, которые держали в домах по 40 слуг, во всех остальных отношениях они стремились быть похожими на тех, кто стоял выше них. Все больше и больше семей заявляли о том, что имеют право на герб. Все чаще они отправляли сыновей в университеты для получения образования. Требовали они и других внешних атрибутов уважения. В 1650 г. один французский наблюдатель писал: «До этого столетия нельзя было и помыслить, чтобы жены секретарей, юристов, нотариусов и торговцев требовали называть себя мадам» ^[115]. В Англии мужчины требовали обращаться к себе «мистер», а женщины – «миссис» или, примерно с 1660-х гг., «мисс», если были не замужем. Следование моде становилось обязательным. Когда Людовик XIV в 1669 г. принял посла Османской империи, люди стали буквально одержимы всем турецким – пили кофе, читали турецкую литературу, носили тюрбаны, лежали на коврах и кучах подушек. Серьезное стремление, как говорится в поговорке, «не отстать от Джонсов» началось именно в этом столетии. Французский драматург Мольер написал язвительную сатиру на амбициозный средний класс в 1670 г. «Мещанин во дворянстве» – это история месье Журдена, сына торговца тканью, который готов на все, чтобы его признали аристократом – и постоянно выставляет себя на посмешище.